«Будет обычным зэком». Что может ждать Казакевича в колонии?

На днях Naviny.by окончательно разобрались с максимально возможным по законодательству наказанием для Владислава Казакевича, напавшего 8 октября 2016 года с бензопилой и топором на посетителей столичного торгового центра «Новая Европа».

Из-за того, что на момент совершения преступления Казакевичу было 17 лет, его могут осудить не более чем на 15 лет лишения свободы и только в колонии общего режима.

Согласно нормам пенитенциарной системы, осужденные впервые на лишение свободы не могут «сидеть» с теми, кто ранее уже бывал в местах не столь отдаленных. Причем это касается не только их совместного пребывания в одном помещении для отсидки, а в целом невозможности находится в одном исправительном учреждении.

То есть в одних колониях сидят только «новички», в других — осужденные на лишение свободы два и более раза.

Для «новичков» в Беларуси существуют 7 исправительных колоний, для рецидивистов — 8.

Общий режим — самый мягкий (не учитывая колонию-поселение) из существующих в исправительных колониях. Еще бывают: усиленный, строгий и особый. Разница между режимами заключается в количестве свиданий и передач, которые предусмотрены для зэка за год, а также в сумме денег, которые заключенный может потратить на продукты и предметы первой необходимости.

Так, в колонии общего режима заключенный имеет право на три краткосрочных и три длительных свидания в течение года, а заключенный колонии особого режима — два краткосрочных и одно длительное свидание.

Что касается условий содержания в колониях общего режима, то это вовсе не камеры, как думают многие, сформировавшие это стереотипное мнение на различных фильмах о жизни заключенных. Осужденные в колонии общего режима содержатся в помещениях, напоминающих бараки. Число содержащихся в одном помещении может исчисляться несколькими десятками.

И главное. В колониях общего режима не существует дифференциации по содержанию в зависимости от совершенного преступления. То есть в этом «общежитии» рядом могут жить убийца и, скажем, бухгалтер, уклонявшийся от уплаты налогов.

Учитывая жестокость и цинизм совершенного Казакевичем преступления, а также мощнейший общественный резонанс по этому делу, возник вопрос: как Владислава «примут» в колонии? Будет ли к нему какое-то особенное отношение со стороны администрации и заключенных? Подвергнется ли он дополнительному прессингу? Насколько безопасно будет другим осужденным рядом с Казакевичем, который заявлял на суде, что убивать «прикольно» и он намерен продолжать это делать?

Об этом Naviny.by поговорили с Николаем Дедком, который по «делу анархистов» был осужден на 4,5 года лишения свободы, был признан политзаключенным и вышел на свободу в августе 2015 года. В последствии Николай написал для Naviny.by несколько материалов о жизни в заключении, а 26 февраля презентует в Минске книгу на эту тему.

В общем, этот человек знает о жизни за решеткой не понаслышке и может более-менее объективно смоделировать случай с Казакевичем.

 

«Смешно смотреть, как Казакевич хорохорится в суде»

— Мне кажется, что к Владиславу в колонии не будет какого-то особенного отношения, — считает Николай Дедок. — Это возможно, только если он сам спровоцирует такую необходимость либо не поступит «указание сверху». Казакевич не политзаключенный, он обычный убийца, поэтому в глобальном плане для государства не представляет опасности. Поэтому, повторюсь, мне тяжело представить, что его начнут прессовать.

Правда, я допускаю вероятность, что охранники низшего звена, знающие, что он сделал, всё-таки будут относиться к Казакевичу более жестко, чем к другим, но всё равно это будет в пределах рамок принятого в подобных учреждениях поведения.

Допускаю вероятность, что над ним на первое время установят профилактический учет. Например, Казакевич будет обязан отмечаться, более жестко следовать режиму по уставу. Это может быть сделано для того, чтобы показать Казакевичу «его место» в данной системе.

В целом же всё будет зависеть от него самого, его поведения с офицерами и контролерами. Если он станет покорным и тихим зэком — никто не будет его специально прессовать.

— Вы сейчас говорили про отношение к Казакевичу работников исправительного учреждения. А каким вы видите отношение к нему со стороны заключенных?

— Точно таким же, как и со стороны администрации. В колониях сидит достаточное число «отморозков» с преступлениями еще похуже, чем у Казакевича. И никому до них нет дела. В исправительных учреждениях «особенное» отношение только к педофилам.

Опять-таки многое будет зависеть от его собственного поведения. Если он психически неуравновешенный человек, то у него будут возникать конфликты. Но исходя из того, что я читал и слышал про него, это маловероятно. Смелый, как говорится, только с топором. В колонии у него топора не будет. К тому же одно дело нападать с бензопилой на ничего не ожидающую женщину, а другое — напасть на кого-то в зэковском коллективе, где атмосфера постоянно напряженная и с такими вот «быками» разговор очень короткий.

Уважением среди заключенных он вряд ли будет пользоваться. Я практически уверен, что Казакевич будет самым обычным и тихим зэком.

Могу сказать еще вот что. В последние годы наблюдается тенденция, что отношения зэков к другим зэкам формируется администрацией исправительного учреждения. Если заключенным скажут не трогать Казакевича — его не будут трогать. Если позволят прессовать, тогда могут прессовать. Но мне кажется, худшее, что его ждет — самые принципиальные из зэков откажутся вместе с ним пить чай.

Сегодня уже не те времена, когда совершенное преступление сильно отражается на отношении в исправительном учреждении.

Например, со мной в «карантине» в ИК-15 был парень, который украл кроссовки у 12-летней девочки. В СИЗО его один раз за это побили «блатные», а в лагере никому не было до него дела, разве что иногда могли словесно задеть. В ИК-17 в моем отряде сидел парень, который отрезал человеку голову. Он был осужден на 25 лет, но «сидел» «отлично», по всем правилам — его никто не прессовал.

— Казакевич в суде заявлял, что и дальше намерен убивать. Насколько, на ваш взгляд, он будет опасен для находящихся с ним заключенных?

— Я думаю, что его заявления про «дальше убивать» — это чистой воды бравада. В колонии убить кого-то не так-то просто. Изготовить заточку, в принципе, несложно, но хранить её и пользоваться ей трудно — сразу донесут. А учитывая, что за ним, скорее всего, будут приглядывать пару стукачей, едва ли он сможет с ней разгуливать и кого-то убить. В колонии ты постоянно находишься в окружении других людей, и напасть на кого-то, совершить убийство видится довольно сложной задачей. У тебя там нет личного пространства. Плюс, повторюсь, одно дело нападать на женщин из торгового центра, другое дело — на мужиков из зоны.

Исправительные учреждения созданы для того, чтобы ломать людей, подавлять их волю. И в них подавляют волю куда более жестоких и решительных людей, чем этот Казакевич. Поэтому мне немного смешно смотреть на то, как он хорохорится в суде. Администрации ничего не стоит при малейших поползновениях с его стороны так усложнить ему жизнь работой, профучетами, проверками и обысками, что ему будет просто некогда думать об убийствах.

Если же он всё-таки решится на что-то подобное, его просто изолируют сначала в ШИЗО, потом в ПКТ, а потом вывезут на три года в крытую, где по решению прокурора могут посадить в одиночку.

— Одну из категорий зэков вы в своих статьях на Naviny.by называли «опущенными». Насколько вероятно попадание Казакевича в эту «касту»?

— В неё может попасть любой заключенный. Что касается Казакевича, я не думаю, что у него шансы выше или ниже, чем у любого другого. Если он в неё и попадет, то не за свое преступление, а за нарушение тюремных норм и табу. Или же если администрация сама поспособствует, чтобы он в эту «касту» попал.