Лезть на рожон или не выходить за флажки? Оппозиция спорит об уличной тактике

В белорусской оппозиции обострился спор между сторонниками двух тактик уличной деятельности. Одни ставят во главу угла гарантии безопасности участников митингов и шествий, а потому подают заявки на массовые мероприятия и стараются проводить их в более-менее разрешенном формате. Другие просто реализуют потребность граждан в мирном протесте против правящего режима, не берут разрешений у властей и не дают каких-то гарантий участникам.

Это деление на два лагеря является упрощением, так как политические деятели, выбирающие сегодня первую или вторую тактику, в разное время делали разный выбор и имеют опыт участия как в санкционированных, так и в несанкционированных акциях. Более того, одни и те же политики могут считать целесообразным какое-то конкретное мероприятие проводить с разрешения властей, а какое-то — без.

При этом в публичном пространстве спор между сторонниками «расширения территории свободы» и организаторами санкционированных акций ведется так, как будто они являются принципиальными сторонниками первой или второй позиции.

 

Атмосферу акций чаще всего определяют завсегдатаи

Для части оппозиционной публики уличные акции имеют ценность сами по себе — вне зависимости от повестки дня и от того, чем может грозить участие. Как правило, эти люди не являются лидерами постоянных политических структур, не всегда имеют отношение к организации массовых мероприятий, но в ходе уличных акций мгновенно находят один одного, чувствуют плечо друг друга. Они редко произносят речи перед публикой, но именно они определяют атмосферу акции, идут в первых рядах.

Такие участники составляют ядро оппозиционных акций, они не могут обеспечить массовость, но могут обеспечить активность. Это та референтная группа, которая сама собирает информацию о «вождях» вне зависимости от того, что пишут о них СМИ, и которая решает, кому из лидеров верить и в чем.

Еще одна немаловажная деталь — эти люди могут состоять или не состоять в политической партии, но готовы использовать любой повод для демонстрации своего неприятия правящего режима. Гарантии безопасности для них менее важны, чем чувство сопричастности к массовому мероприятию.

 

Зачем улица оппозиционным лидерам?

Между тем для лидеров уличные акции не самоценны, а являются инструментом достижения политических целей — одним из инструментов.

При этом в условиях почти полного отсутствия белорусской оппозиции в представительных органах ее лидеры вынуждены особенно активно эксплуатировать этот инструмент, и поэтому попадают в определенную зависимость от описанной выше группы, которая сама по себе не имеет политических амбиций. Таким образом, уличные акции ритуализируются и как бы живут самостоятельной жизнью, отчасти подминая под себя политические цели лидеров оппозиции.

Но, собственно, для чего нужны уличные акции политикам? В нормальной конкурентной политической системе уличные акции важны как демонстрация массовой поддержки избирателями той или иной альтернативы или проявление их массового протеста.

В Беларуси это не демонстрация избирателей, так как в честность выборов мало кто верит, но один из инструментов давления на власть. Такие акции более эффективны, когда кроме традиционных оппозиционных активистов в них участвуют «люди из народа», которые раньше могли служить опорой правящего режима.

Между тем есть огромная разница между выступлением на пресс-конференции и на митинге, а тем более на митинге, где присутствуют не только единомышленники.

В итоге оппозиционному политику приходится играть роль народного трибуна на митингах, упрощая и радикализируя свою позицию, и одновременно светиться в СМИ, чтобы быть медийной персоной, которую будут узнавать участники акций.

Для кропотливой работы над программами и законопроектами нужны люди типа экономиста Ярослава Романчука, для выступлений на митингах — типа поэта Владимира Некляева, умеющего ярко и образно говорить перед большой аудиторией. Не удивительно, что в 2010 году оба этих политика стали кандидатами в президенты.

Сейчас ситуация в белорусской публичной политике сдвинулась так, что обе эти фигуры как чистые виды мало востребованы, а на первые позиции выходят универсальные политики, такие как лидер Объединенной гражданской партии Анатолий Лебедько. За ним и структура, и эксперты, и представительство партии в парламенте; он сам выступает на митингах и сам сидит на сутках, сам является медийной персоной, а с учетом проекта «ОГП-TV» и активного писания в социальных сетях — даже отчасти работает как журналист.

 

О несанкционированных акциях обычно пишут больше

Мерилом работы в оппозиционной белорусской политике является сегодня приобретение определенного имиджа, медийность и наличие структур, а не достижение политического результата, такого, например, как создание фракции в парламенте.

По части имиджа и медийности ярко выглядит экс-кандидат в президенты и бывший политзаключенный Николай Статкевич. Но за ним нет сильных структур. Созданный по его инициативе в прошлом году Белорусский национальный конгресс так и не смог обзавестись разветвленной сетью актива.

Отсутствие партийной структуры Статкевич компенсирует активностью в СМИ и на улице. Однако в большинстве случаев на объявленные им несанкционированные акции приходят сотни, а совсем не тысячи людей. Более массовым оказался «Марш возмущенных белорусов» с протестом против декрета № 3 в феврале нынешнего года, но начиная с марта перед мероприятиями Статкевич уже дважды был превентивно изолирован.

Журналисты много пишут об этих акциях не столько из-за их массовости, сколько по причине задержания участников. Впрочем, видеотрансляции даже с самых малочисленных пикетов ведут и СМИ, и блогеры (спасибо социальным сетям).

Таким образом, несанкционированные акции дают оппозиционным лидерам максимальный медиаэффект, в то время как освещение санкционированной акции будет в значительной степени зависеть от массовости, которую не всегда можно обеспечить.

 

Как усилить влияние на массу?

Однако если брать во внимание политический процесс, то тут критерии успешности будут другие.

В этом плане несанкционированная акция защитников Куропат оказалась в значительной степени успешной потому, что ее участники добились прекращения строительства в бывшей охранной зоне этого народного мемориала и привлекли внимание общества к проблеме увековечения памяти репрессированных.

А вот прошедший в Минске 17 февраля несанкционированный «Марш возмущенных белорусов», участники которого требовали отмены декрета № 3 и отставки президента, — стал лишь частью волны протестов, организованных разными политическими силами. Медийный эффект был, о политическом эффекте для организаторов говорить трудно. А вот в целом волна протестов определенное влияние на действия властей оказала, хотя и не заставила отменить декрет.

Но тот же Лебедько и другие лидеры правоцентристской коалиции, которые проводили «марши нетунеядцев», заинтересованы в политическом эффекте. Им нужен выход на широкую аудиторию потенциальных избирателей с посланием: «власть заняла антинародную позицию, мы — альтернатива этой власти, поддержите нас».

Для политических лидеров важно превращение обывателей в избирателей, формирование в их среде запроса на альтернативу, а также рекрутирование сторонников в свои структуры. У политиков всегда на носу избирательные кампании, всегда нужно помнить о формировании списков кандидатов в члены избирательных комиссий, в депутаты и в наблюдатели на выборах.

Собственно, поэтому такие лидеры заинтересованы в том, чтобы людям было не страшно поддерживать оппозицию, чтобы митинги и шествия проходили без арестов и штрафов, а значит вынуждены обращаться за разрешением на проведение акций к властям.

 

И так плохо, и так плохо

В итоге власти имеют возможность дирижировать уличной оппозиционной активностью. Закон о массовых мероприятиях запрещает распространять информацию об акции прежде, чем на нее получено разрешение (а вот это самое разрешение Минский горисполком уже научился давать чуть ли не в ночь накануне), переносить время и место и даже принципиально менять формат мероприятия — превращать демонстрацию в митинг.

Все это направлено на срыв массовости санкционированных оппозиционных акций, лишение их политического значения, а соответственно и освещения в СМИ. Именно так был сорван заявленный Белорусским конгрессом демократических профсоюзов «Марш солидарности», намечавшийся на 1 мая в Минске.

Оппозиционеров таким образом подталкивают к радикализации. Если санкционированные акции позволяют проводить исключительно вне центра города, то несанкционированные можно самим назначать и в центре, а полицейские репрессии обеспечат медиаэффект.

Однако в таких акциях не будет участвовать массовый сторонник перемен, не говоря уже об обывателе — им есть что терять, их совсем не радует перспектива получить дубинкой по спине, штраф и арест. Кроме того, общество получает очередное подтверждение, что поддерживать оппозицию опасно. В итоге труднее будет найти волонтеров для вполне законной работы в составе избирательных комиссий, в штабах кандидатов и наблюдения за выборами.

 

Политикам нужна гибкость

На самом деле чистого решения нет. Люди действительно имеют право на мирный протест, и разрешительный принцип организации массовых мероприятий вместе с широким списком запрещенных для демонстраций мест противоречит международным обязательствам Беларуси. Тем же профсоюзам Беларусь должна гарантировать уведомительный принцип проведения акций, как это реализуется сейчас в рамках избирательного законодательства в агитационный период избирательных кампаний.

В то же время несанкционированные акции, как правило, собирают одних и тех же людей и не позволяют расширить базу поддержки демократических сил.

Однако политика, в отличии от математики, не позволяет просто подставлять данные в формулу и получать результат. Здесь многое зависит от настроений в обществе, и, чувствуя их, политик использует тот или иной инструмент борьбы за свои цели.

Если в результате умелого использования конкретной политической ситуации акция окажется реально массовой, то вне зависимости от санкционированного или несанкционированного статуса она станет важным событием на политической сцене.