Беларусь взаимодействует с Россией по схеме «дозняк — отходняк»

Александр Лукашенко поздравил Владимира Путина с Днем России. «В Республике Беларусь высоко ценят отношения братской дружбы и стратегического партнерства с Российской Федерацией», — подчеркнуто в официальном тексте.

Критик белорусского режима легко придерется к этой дежурно-слащавой фразе. Напомнит про нефтегазовые и продовольственные войны, язвительно процитирует самого Лукашенко, который признавался, что негоже лететь на одном крыле.

Короче, у этого партнерства, силу которого глупо отрицать, есть и весьма проблемная изнанка.

 

Любовь через стенку

И все же пророссийские настроения многих белорусов — факт, подтверждаемый независимой социологией.

Во время опроса, проведенного в марте — апреле Белорусской аналитической мастерской (БАМ, Варшава, руководитель Андрей Вардомацкий), среди прочих задавался и такой вопрос: «В каком союзе государств было бы лучше жить народу Беларуси, в Европейском союзе или в союзе с Россией?». Так вот, 41,7% ответили «скорее в союзе с Россией», 22,8% — «безусловно, в союзе с Россией». При этом ответ «скорее в Европейском союзе» дали 9,9% опрошенных, «безусловно, в Европейском союзе» — 4,2%.

Аналитики указывают, в частности, на то, что срабатывает близость культурных кодов. Спекулируя на ней, Лукашенко не единожды повторял перед российскими гостями, что белорусы и русские — один народ (вариант: белорусы — это «русские со знаком качества», что для русских, однако, является сомнительным комплиментом).

Впрочем, и здесь все непросто. Братство братством, но лишь 4,6% наших соотечественников выступают за вхождение Беларуси в Россию в качестве субъекта федерации. Это означает, что за 25 с лишним лет независимости ее ценность — при всех издержках полета на одном крыле — стала осознаваться значительной массой белорусов.

 

«Даже Сталин в свое время не додумался»

Нет сомнения, что и сам Лукашенко не горит желанием превращаться в губернатора Северо-Западного края. Сегодня ты губернатор, а завтра — ноль без палочки. А то неровен час и наручники наденут.

В идеале и белорусское руководство, и белорусский обыватель хотели бы пользоваться материальными выгодами интеграции с восточной соседкой (дешевые энергоресурсы, большой и не особо капризный рынок сбыта и пр.), но при этом без лишней головной боли жить в своей отдельной квартире. В этом плане по большому счету «народ и партия едины».

Но такой идиллии не получается. Уже в 2002 году состоялось серьезное столкновение Лукашенко с Путиным, после чего белорусский лидер возмущался, что  «даже Сталин в свое время не додумался до такого варианта» — предложить войти в Россию шестью областями.

С тех пор периоды потепления раз за разом сменяются острыми конфликтами между Минском и Кремлем. «После Крыма» Лукашенко усилил внешнеполитическое лавирование, выпустил политзаключенных, чтобы помириться с Западом. В качестве дополнительной геополитической опоры стал рассматриваться Китай (который, в частности, помог создать оружие сдерживания — дальнобойную реактивную систему залпового огня «Полонез»).

Вдобавок белорусские власти начали так называемую мягкую белорусизацию, которая при всей своей непоследовательности и ограниченности вызвала ярость российских великодержавников.

 

Игры вокруг танков Путина

Идиллии в отношениях с Москвой не получается по двум причинам — экономической и политической. Экономическая модель России не выглядит особо прогрессивной — это в основном сырьевая экономика, опутанная коррупцией, казнокрадством. Упали цены на сырье — и экономику восточной соседки залихорадило. Москва стала скупее в плане субсидий, стала больше требовать взамен.

Евразийский же союз получился с большими прорехами. Создание единых рынков нефти и газа отнесено аж на 2025 год (российские сырьевые магнаты не дураки терять прибыли), а значит, эта сфера остается весьма конфликтогенной.

Политическая же коллизия заключается в том, что при несомненном родстве авторитарных режимов российский страдает великодержавностью, а вот белорусскому она чужда. Имперское мышление толкнуло Кремль на аннексию Крыма, жестокий конфликт с Украиной.

Белорусам же с украинцами конфликтовать абсолютно ни к чему. Минск, напротив, постарался дистанцироваться от Москвы, в частности, за счет предоставления миротворческой площадки по Донбассу.

Но дистанцироваться не очень-то получается. Потому столь ироничны независимые комментаторы, когда белорусская дипломатия рекламирует идею начать в Минске некий новый Хельсинкский процесс, проще говоря — примирить Россию с Западом.

Как ни досадно белорусскому начальству, но на Западе многие рассматривают Беларусь как кремлевского сателлита. И уж точно считают белорусскую армию частью российской военной машины. Отсюда — такой шум по поводу предстоящих в сентябре на нашей территории белорусско-российских учений «Запад-2017».

Показательно уже то, что и Лукашенко, и российский посол Александр Суриков вынуждены публично заверять общественность, что сразу после маневров российские войска (ожидается прибытие около трех тысяч военнослужащих) уедут восвояси.

При этом белорусская дипломатия закулисно спекулирует на фобиях Запада по поводу российской угрозы, чтобы тот меньше придирался к недемократичности здешнего режима: не полюбите нас черненькими — допрыгаетесь, что танки Путина на Буге стоять будут.

 

В многовекторный рай грехи не пускают

Но при системе, которую сконструировал первый президент Беларуси, пределы ее сближения с западным миром очень ограниченны. Так что в этом плане Кремль может спать спокойно.

Вот сейчас Минск берет новые кредиты у Москвы, усиливая долговую зависимость от нее, при том что был бы выгоднее кредит МВФ под 2,28% годовых. Но МВФ настаивает на реформе госсектора, а это белорусскому руководству как нож вострый.

Минск декларирует намерение к 2020 году разложить экспорт равномерно по трем векторам — Россия, ЕС, дальняя дуга (то есть, говоря открытым текстом, ослабить привязку к Москве), но при этом де-факто доля России во внешней торговле Беларуси только увеличивается. Потому что на других векторах белорусская продукция не слишком конкурентоспособна.

А чтобы повысить конкурентоспособность, нужны реформы, которые, в свою очередь, опасны обрушением системы, основанной на жестко регулируемой казенной экономике.

В общем, и радо бы белорусское руководство в многовекторный рай, да грехи не пускают. Приходится снова уповать на субсидии и кредиты Москвы. Вот в апреле Лукашенко договорился с Путиным на очередную порцию помощи, снова сработала нехитрая схема «дозняк — отходняк». Белорусской экономике чуток полегчало. Но это — до следующей ломки.

В этом плане интеграция с Россией превратилась в заколдованный круг, который не дает Беларуси по-настоящему развиваться.