Участие в ОДКБ может помешать Минску стать новой миротворческой площадкой

Белорусскому руководству вряд ли удастся сыграть роль миротворца, при том что страна остается активным членом военно-политического блока. Более того, ныне Беларусь председательствует в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) СНГ, в Минске одно за одним проходят мероприятия в ее рамках.

 

В надежде получить вооружения

Отношения Беларуси с ОДКБ, как, впрочем, и с другими образованиями, созданными на постсоветском пространстве, не всегда были безоблачными.

Так, в 2009 году, когда разгорелась первая молочная война с Россией, Александра Лукашенко отказался от участия в московском саммите ОДКБ. Похожий случай имел место в мае 2013 года, когда проводился неформальный саммит в Кыргызстане — тогда камнем преткновения стала история с предоставлением Беларусью политического убежища свергнутому президенту этой страны Курманбеку Бакиеву.

Наконец, из-за разногласий по поводу Таможенного кодекса ЕАЭС (а фактически по причине нефтегазового спора с Россией) белорусские власти проигнорировали состоявшиеся в минувшем декабре саммиты ЕАЭС и ОДКБ в Санкт-Петербурге.

Тем не менее, от очередного председательства в организации Минск не отказался, и в текущем году (кстати, дважды юбилейном — исполняется 25 лет Договору о коллективной безопасности и 15 — самой ОДКБ) все важнейшие организационные мероприятия в рамках этой структуры должны проходить в нашей стране.

В частности, 13 июня в Минске собирались руководители оборонных ведомств государств ОДКБ, а 15 июня прошло заседание Комитета секретарей советов безопасности.

Понятно, впрочем, что все это — лишь подготовительные обсуждения, а главные решения принимаются на более высоком уровне. Поэтому наибольший интерес представляло выступление Лукашенко на встрече с министрами обороны.

В нем превалировали уже привычные утверждения вроде того, что Беларусь придает эффективности деятельности организации особое значение, поскольку «военно-политическая обстановка в зоне ответственности ОДКБ… на современном этапе еще больше обостряется».

Вместе с тем некоторые высказывания обратили на себя внимание. Прежде всего, напоминание о том, что решение Совета коллективной безопасности об оснащении Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР) ОДКБ современными и совместимыми вооружением и военной техникой осуществляется «медленными темпами, что недопустимо».

Из заявлений Лукашенко на протяжении ряда лет известно, что Москва не слишком активно откликается на просьбы белорусского союзника о поставках вооружений в рамках двустороннего сотрудничества. Проблема усугубляется тем, что в условиях рецессии Беларуси пришлось ужать оборонный бюджет. 7 апреля на совещании о проблемах и перспективах развития науки Лукашенко заявил: «Я хочу их (российское руководство. — А.Ф.) подвинуть к тому, чтобы они все-таки оказывали нам поддержку по перевооружению белорусской армии. Притом перевооружению или за их счет, или за малую цену».

Как видно, белорусское руководство продолжает нажим и по линии ОДКБ. В КСОР входят наиболее боеспособные подразделения, так что их оснащение с помощью Москвы было бы важным делом.

 

Усидеть на двух стульях не удастся

Трудно сказать, чем руководствуется Кремль, держа Беларусь «впроголодь» в смысле вооружений. Возможно, отчасти это объясняется сокращением возможностей России из-за ухудшения ее собственной экономической ситуации. Но более вероятным выглядит предположение, что у Москвы возникло некоторое недоверие к белорусским партнерам в силу их поведения в украинском (а еще раньше — грузинском) конфликте и отказа в размещении на своей территории российской авиабазы.

Поэтому официальному Минску приходится доказывать свою незыблемую приверженность братству по оружию иными средствами. Прежде всего, разумеется, риторикой, а также демонстрацией готовности к совместным акциям в военной сфере.

Так что вряд ли случайно значительная часть выступления Лукашенко перед министрами обороны была посвящена предстоящим осенью на территории Беларуси белорусско-российским учениям «Запад-2017», хотя прямого отношения к этим маневрам собственно ОДКБ, строго говоря, не имеет.

Стоит, правда, отметить, что ныне заявления белорусского руководства на тему отношений с НАТО выглядят значительно менее агрессивными, чем в былые времена. Вот и на сей раз Североатлантический альянс был назван отнюдь не «коварным монстром», а всего лишь «потенциальным соперником».

Эволюция позиции Минска является вполне объяснимой. Многочисленные противоречия, уже достаточно давно возникающие в белорусско-российских отношениях, вкупе с упомянутыми экономическими проблемами России, похоже, несколько уменьшили расчеты на нее как на вечную кормилицу.

Но, пожалуй, еще более сильное впечатление произвели на белорусские власти аннексия Крыма и агрессия на юго-востоке Украины. Не случайно в своем выступлении Лукашенко напомнил о «гибридных формах современных угроз».

Опасаясь повторения этого сценария у себя, в качестве одной из мер обеспечения собственной безопасности Минск пытается сыграть роль посредника. Решение, безусловно, логичное, но чем-то большим, нежели площадка для переговоров по Донбассу, стать не удалось.

Скорее всего, ничего не выйдет и из надежды стать местом старта нового Хельсинкского процесса (эта идея активно раскручивается белорусской дипломатией и руководством страны в последние месяцы). Главным образом, разумеется, потому, что пока у противоборствующих сторон — России и Запада — никак не просматривается намерения такой процесс развернуть.

Однако даже если ситуация изменится, шансы Минска на роль нового Хельсинки (или, как иногда говорят, восточноевропейской Женевы), несмотря на все усилия, будут минимальны, поскольку, в отличие от Финляндии, Беларусь практически никем не рассматривается как нейтральное государство.

В том числе и по причине членства в ОДКБ, которое, мягко говоря, не очень сочетается со стремлением играть роль чуть ли не глобального миротворца.