Женщину, у которой умер ребенок при домашних родах, осудили, но пока освободили

Суд Железнодорожного района Витебска 7 сентября вынес обвинительный приговор 31-летней Ольге Степановой, у которой после домашних родов умер ребенок.

Ольга Степанова признана виновной по факту причинения смерти по неосторожности (ч. 1 ст. 144 УК). Суд приговорил Степанову к шести месяцам лишения свободы с отбытием наказания в колонии в условиях поселения. Поскольку четыре месяца женщина находилась под стражей, этот срок был зачтен из расчета день в СИЗО — один день в колонии. Таким образом, Ольге Степановой остается отбыть два месяца лишения свободы.

Приговор суда не вступил в законную силу, женщина может его обжаловать в Витебском областном суде. До этого времени она может находиться дома в Витебске, так как мера пресечения изменена на подписку о невыезде. Срок, пока женщина будет ожидать апелляцию, впоследствии не будет ей зачтен за отбытие наказания. То есть если Витебский областной суд оставит приговор в силе, то Ольга Степанова должна будет на два месяца поехать в колонию-поселение.

Кроме того, Степанова обязана выплатить издержки суда в размере 310 рублей.

Адвокат обвиняемой отметила, что решение, будет ли обжаловаться приговор, еще не принято. Сама Ольга и ее родные от общения с журналистами отказались.

 

Суд поддержал обвинение

Суд надо Степановой начался 30 августа. Судья Юрий Урбан объявил процесс закрытым, несмотря на просьбу обвиняемой этого не делать. Судья принял такое решение по той причине, что в судебном разбирательстве будут разглашаться медицинские подробности.

«Я требую провести открытый суд, вся медицинская информация касается только меня и моего здоровья. Мне нечего скрывать. Кроме того, я рассматриваю попытку закрыть разбирательство для СМИ как препятствие информационной гласности», — настаивала Ольга Степанова.

По версии следствия, женщина вечером 17 февраля 2017 года родила дома жизнеспособную девочку, которая захлебнулась околоплодными водами. В больнице ребенка можно было спасти, но за медицинской помощью мать обратилась слишком поздно.

Реанимационные мероприятия, которые проводила женщина, оказались неквалифицированными и только усугубили состояние ребенка. После того как роженица поняла, что самой ей не справиться, попросила свою мать вызвать «скорую».

Прибывшая бригада скорой медпомощи, осмотрев новорожденную, приняла решение незамедлительно везти ее в реанимацию. Девочку пытались спасти, но ребенок скончался.

Врожденных пороков развития и заболеваний, которые могли бы послужить причиной смерти, при проведении судебно-медицинской экспертизы обнаружено не было. Следствие обращает внимание, что у Ольги есть старшая дочь, которую она также родила в домашних условиях.

В витебский следственной изолятор ее поместили 6 мая 2017 года, младшую дочь Ольги хоронили без матери.

Позиция защиты заключалась в том, что роды не были организованы как домашние, а были скоротечные. Поэтому женщина не успела вызвать скорую медицинскую помощь до родов, а после рождения ребенка «скорая» приехала слишком поздно, и медицинская помощь не была оказана в полном объеме.

 

По каким причинам закрыли суд?

Правозащитник Валентин Стефанович до последнего верил, что суд разберется в создавшейся ситуации, «несмотря на мизерное количество оправдательных приговоров в Республике Беларусь». Он надеялся, что женщина не будет наказана реальным сроком.

Не было оснований и закрывать процесс по делу, которое имеет общественный резонанс, отметил Стефанович в комментарии для Naviny.by:

«К сожалению, в Беларуси любят злоупотреблять введением закрытых судебных разбирательств. Обвиняемая была согласна на распространение медицинской информации о себе. Если уж стояла цель сохранить медицинскую тайну, можно было закрыть процесс в части, в которой оглашались эти материалы, а остальное слушать в открытом режиме. В результате сложилось впечатление, что закрыли суд по иным причинам. Думаю, что можно квалифицировать это как нарушение принципов справедливого судебного разбирательства».

Валентин Стефанович настаивает, что у следствия и суда не было оснований применять к Ольге Степановой такую жесткую меру пресечения, как содержание под стражей:

«В этом конкретном деле и этих конкретных обстоятельствах я бы рассматривал помещение в СИЗО как жестокое обращение, ведь взятие под стражу в данном случае причиняет Степановой особые страдания. Женщина была лишена возможности похоронить ребенка, а ее старшая двухлетняя дочь лишена матери. И это при том, что преступление, в котором ее обвиняют, не насильственное и не умышленное, не относится к категории тяжких, не представляет большую общественную опасность».

Муж Ольги — житель Санкт-Петербурга. И, похоже, у следствия и суда были опасения, что она может скрыться в России. Однако Стефанович обращает внимание, что для того, чтобы такого не случалось, между Беларусью и Россией есть соответствующее соглашение об экстрадиции.

«Есть другие меры, которые могли быть использованы в данном случае, например, домашний арест. Таким образом, возникает вопрос, какая цель была у следствия? Обеспечить ее явку в суд или оказать давление?» — задается вопросом правозащитник.         

Жестокое и бесчеловечное обращение запрещено Пактом о гражданских и политических правах, говорит он. И настаивает, что надо было учитывать и личные характеристики обвиняемой, и обстоятельства: «Смерть ребенка — тяжелый для нее удар».

 

Отказалась становиться на учет и госпитализироваться?

Возбуждение уголовного дела и помещение матери, потерявшей новорожденного ребенка, в СИЗО вызвало широкий общественный резонанс.

Более 15 тысяч человек подписали петицию на сайте change.org с требованием освободить из-под стражи и вынести оправдательный приговор Ольге Степановой.

В петиции говорится, что «обвинение последовало за заявлением родителей, что действия врачей по реанимации новорожденного были неквалифицированными».

6 сентября, за день до вынесения приговора, ход дела прокомментировал глава Следственного комитета Иван Носкевич: «Ажиотаж в СМИ абсолютно не адекватен объективной картине происшествия. Мать неоднократно предупреждали о том, что она может попасть в ситуацию, когда возникнут сложности с родами. Она отказалась становиться на учет и госпитализироваться. И при том, что роды протекали достаточно сложно, даже после рождения ребенка ею были приняты не те меры, которые бы осуществил любой квалифицированный медик, акушерка или доктор для спасения. Именно поэтому ее действия были квалифицированы как причинение смерти по неосторожности. Я не буду забегать вперед, какой будет вердикт суда, на днях будет решение. Надеюсь, что суд примет сторону следователей».

Отметим, что муж обвиняемой Олег Степанов перед началом процесса рассказал Naviny.by, что она наблюдалась у врача, семья не планировала домашние роды: «Я должен был вернуться в Витебск, мы хотели положить Ольгу в больницу, но не успели».

 

Гуманизировать роды, изучать проблему недоверия государственной медицине

Не будет преувеличением сказать, что жесткий приговор женщине, потерявшей ребенка, еще раз убедил общество в том, что судебная власть в Беларуси превращается в карательную. А еще процесс над Степановой, хоть и был закрытым, популяризировал домашние роды, против которых изначально задумывался.

Как оказалось, в стране много женщин, которые осознанно рожали вне больниц, отказавшись, по сути, от достижений медицины в пользу комфорта. В СМИ появились публикации, где женщины рассказывали, как рожали детей дома и пользовались услугами акушерки, которая в нарушение действующего законодательства оказывала им помощь. Между тем ни один медработник в Беларуси не имеет лицензии на проведение родов дома.

По данным Министерства здравоохранения, в 2016 г. в Беларуси было зарегистрировано 116 940 родов, 98% беременных находились под наблюдением врача-акушера-гинеколога женской консультации. Роды на дому прошли в 96 случаях.

Роды дома были и будут, отметил Валентин Стефанович: «Запретить рожать дома или в поезде невозможно, ведь есть скоротечные роды, женщины рожают в разных местах. В законе не пропишешь, что женщины обязаны рожать только в учреждениях здравоохранения. Поэтому теперь лучше разобраться, каковы причины осознанного желания рожать дома. Необходимо гуманизировать роды в роддомах, а также изучать проблему недоверия государственной медицине».

 

Фото Сергея Серебро