«Для них женщина, что половая тряпка». Как инженер потеряла работу в МЧС

Татьяна Филиппович говорит, что любила свою работу. Десять лет она была инженером в управлении по чрезвычайным ситуациям. В ее трудовой книжке — 67 поощрений и нет ни слова о дисциплинарных взысканиях. «Проблемы начались после того, как я проявила принципиальность: не захотела брать на себя нарушения по коррупционным фактам. Начальник затаил обиду и решил избавиться от меня», — отмечает женщина.

 

«Климат в коллективе зависит от порядочности начальства»

В МЧС Татьяна пришла в 2004 году. До этого работала в санэпидемцентре.

«Знакомый предложил перейти в МЧС, я по первому образованию — специалист по радиационной гигиене и эпидемиологии, — говорит собеседница. — Через полтора года в управлении решила поступить в Командно-инженерный институт, повысить квалификацию. Училась за свои деньги, считала, что будет больше перспектив».

Через некоторое время Татьяна прошла аттестацию и стала офицером. Первые годы служба проходила спокойно, никаких проблем со стороны руководства не было.

«Потом начались домогательства со стороны начальника, — говорит она. — Я терпеть этого не стала. В конце концов, я не за этим устраивалась на работу. Просила, чтобы меня уважали и дали спокойно работать. Пришлось написать заявление в прокуратуру. Когда руководство обо всем узнало, начальнику сказали: хочешь доказывать свою правоту — иди в суд, докажешь — останешься на работе, не докажешь — вылетишь. И он решил написать рапорт на увольнение, чтобы не было скандала. Там и кроме меня были пострадавшие».

По словам Татьяны, такие скандалы за время ее работы периодически случались и у других сотрудниц.

«Конечно, это всё ненормально, — говорит собеседница. — У нас был случай, когда не могли найти человека на должность. Коллега рассказывала, что начальники не одобряли специалистов, которых она подбирала, поскольку они не подходили по характеру и по внешности. В МЧС, как и в других военизированных структурах, женщины — это меньшинство. Климат в коллективе зависит от порядочности начальства — чаще всего, мужчин. Многие ведут себя, как цари. Для них женщина, как половая тряпка».

Татьяна благодарна, что в том конфликте начальник управления занял ее сторону, извинился за своего подчиненного, который в результате оставил службу. Но незамеченным, конечно, такой скандал не мог остаться.

 

«Не хотела брать на себя коррупцию, а начальник затаил обиду»

Татьяна Филиппович продолжила работать в МЧС. Переломный момент наступил, когда сотрудников начали вызывать на допросы. Управление заподозрили в коррупции.

«Управление делами президента владеет большим количеством зданий, в том числе в центре Минска, — объясняет собеседница. — Есть объекты, которыми владеет государство, но подвал можно выделить и отдать частнику. На тот момент в некоторых подвалах были защитные сооружения, это госсобственность, и контролирует списание имущества МЧС. Есть специальная комиссия, куда входит представитель ведомства, и его подпись как инженера имеет существенное значение. Он оценивает, соответствует ли защитное сооружение техническим требованиям. Если не соответствует, его переводят в другой разряд, оно становится просто подвальным помещением, после чего его можно продать или сдать в аренду. До этого все действия (перепланировку, например) нужно согласовывать с МЧС, это строго контролируется».

По словам Татьяны, в это же время у ее коллеги по отделу обнаружили заболевание, не совместимое со службой, поэтому его отправили на обследование в госпиталь.

«Кто-то из сотрудников управления хотел списать имущество, пока мой коллега по отделу был в больнице. И вот он выходит, ему вручают акты, а там стоит подпись, похожая на его. Он, конечно, возмущается, поскольку не принимал участия в заседаниях комиссии, а ему отвечают, что акты хранились у меня. Однако я на момент подписания документов находилась в официальном отпуске, вот что они не учли. И брать на себя такое вопиющее нарушение, конечно, не собиралась!» — отмечает Татьяна Филиппович.

По ее словам, речь шла о десятке зданий в центре Минска — по проспекту Независимости, Ленина, Карла Маркса.

«Эти объекты потом ушли за бесценок — 1 тысяча, 3 тысячи долларов... Государство получило копейки. У нас на тот момент была зарплата 500 долларов. Только представьте, что я как инженер за две зарплаты могла купить такой объект в центре Минска. Нормально? Это настолько было темное дело, нас водили по допросам — сначала КГБ, потом Следственный комитет. Я, конечно, не захотела брать это все на себя. Что такое имущество госсобственности? Это лет десять тюрьмы! А я даже по своим должностным обязанностям не имела к этому отношения. Так что проблемы начались после того, как я проявила принципиальность».

Татьяна считает, что начальник отдела затаил на нее обиду. «Потому что его тягали конкретно, — поясняет женщина. — И он решил через начальника Минского городского управления МЧС расправиться со мной — не продлевать контракт, хотя причин вообще не было: опыт и профильное образование у меня есть, премии мне регулярно выписывали, население писало благодарности, а в трудовой книжке есть запись про 67 поощрений».

Городское управление МЧС тогда возглавлял Дмитрий Бегун, которого сейчас судят за получение взяток, но по другим эпизодам, не связанным с защитными сооружениями.

Татьяна была у него на приеме, но чиновник не стал пояснять причины, по которым отказывается продлевать контракт, а когда узнал, что сотрудница записалась на прием к министру, отчитал ее за это.

«Я много раз пыталась выяснить, почему со мной не продлевают контракт. Бегун сказал: «Просто не хочу». Но простите, МЧС — военизированная структура. Государство потратило ресурсы, чтобы меня подготовить и обучить. Если так разбрасываться кадрами, что у нас в итоге получится? Военные не защищены от самодурства начальников!» — считает Татьяна.

Пока женщина была на больничном, узнала, что ее все-таки уволили. И решила добиваться справедливости в суде.

 

«Я за 10 лет работы даже не опоздала ни разу!»

В Беларуси не каждый решается пойти против системы и судиться с бывшим работодателем, особенно если это государственная структура. Но Татьяна Филиппович решила, что для нее это вопрос принципиальный.

«Если бы я в кабинете перебирала бумаги, может быть, не возмущалась и не сражалась бы, — объясняет она. — Но поскольку родина меня задействовала 24 часа в сутки… У нас ведь ненормированный рабочий день. Бывало, в месяц — один выходной. Тебе позвонили из центра оперативного управления — в три часа ночи выезжаешь в детский сад, потому что там подтопление, хлещет вода. Ноги в руки и поехал. Никого твои проблемы не волнуют. Или снегопад начался. Звонит начальник отдела, говорит, что через 40 минут я должна быть на перекрестке. А на часах — пять утра. Вот выходишь из дома, а во сколько вернешься, не знаешь».

В суде Татьяна Филиппович доказывала, что работодатель допустил ряд существенных нарушений: «Во-первых, меня не отправили на медкомиссию, как того требует закон. Если бы выяснилось, что у меня есть проблемы со здоровьем, вызванные службой, мне должны были заплатить компенсацию. Во-вторых, мне все-таки должны были сообщить причину, по которой со мной не продлевают контракт. Есть внутренняя инструкция по порядку увольнения, согласно которой с сотрудником проводятся листы беседы, представления, я должна быть ознакомлена с этими документами, в них должна быть указана причина, по которой не продлевается контракт. А меня просто вышвырнули, и всё. На личном деле еще за год до окончания контракта карандашом было написано «Уволить».

В суде представитель МЧС настаивал, что ведомство имело право не продлевать контракт с сотрудницей по своему усмотрению, а сообщать ей причину не обязано.

Суд признал некоторые нарушения, в частности, о прохождении медкомиссии, но посчитал, что это не является основанием для восстановлении Филиппович на работе.

Разбирательства продолжаются уже два года, но Татьяна не намерена останавливаться:

«У меня есть право обратиться в Верховный суд, поэтому буду бороться. У меня за десять лет работы не было ни одного взыскания, я даже не опоздала ни разу, поэтому считаю, что нужно идти до конца».

 

 

Фото Сергея Балая