Экономика

Валютный кризис «ограбил» белорусских ученых

Правительство Беларуси планирует не сокращать размер финансирования в области науки, техники и инноваций, а сохранить его с учетом инфляции и того уровня ВВП, который планируется сформировать. Об этом заявил председатель Госкомитета по науке и технологиям (ГКНТ) Игорь Войтов.

По его словам, от 1,6 до 2 трлн. рублей будет направлено на финансирование научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ.

Тот факт, что правительство сохранит финансирование науки с учетом инфляции — уже хорошо, и ученых ждет хоть какая-то помощь в борьбе с кризисом, поскольку девальвация и множественность курсов валют серьезно сократили их возможности и поставили перед ними практически неразрешимые проблемы.

О том, как именно кризис отразился на работе научного сообщества, Naviny.by рассказал ученый-физик, заведующий лабораторией Института физики им. Степанова Национальной академии наук Сергей Гапоненко.

По его словам, одной из основных проблем, с которыми столкнулась лаборатория Института физики, стало более чем двукратное подорожание импортных химических реактивов и запчастей для приборов. Причем цены, по словам ученого, растут быстрее, чем курсы валют, т.к. в них закладываются еще и валютные риски.

«Вот нам нужна запчасть для белорусского прибора, которая делается в России, но она стоит 9 миллионов рублей, хотя ее реальная цена — 80 долларов», — рассказывает Сергей Гапоненко.

К тому же, по его словам, сотрудники института постоянно работают с потенциальными зарубежными заказчиками с целью заключения валютных контрактов на проведение исследований и разработок, а для этого нужно ездить в командировки, которые после девальвации тоже знатно подорожали.

Из бюджета лаборатория в этом году получила примерно 200 млн. рублей по заданиям государственных программ научных исследований. По словам Сергея Гапоненко, бюджетные деньги поступают в Академию наук и распределяются президиумом по институтам с учетом общей квалификации сотрудников, их численности, публикации статей в престижных научных журналах и с учетом того, как институты зарабатывают деньги сами.

«Наша лаборатория имеет хороший коэффициент, потому что мы несколько лет вели проекты с Евросоюзом и за последние пять-шесть лет привезли в Беларусь около 150 тысяч евро», — отмечает заведующий лабораторией Института физики.

По его словам, бюджетные деньги тратятся, в основном, на зарплаты и накладные расходы. Небольшие суммы остаются на командировки и закупку материалов.

«Материалы за бюджетные деньги мы закупаем, в основном, расходные и самые дешевые — бумагу, жидкий азот, спирт. Более серьезные реактивы, запчасти для приборов покупаем по договорам — например, с Фондом фундаментальных исследований. Это тоже бюджетные деньги, но мы получаем их на конкурсной основе, пишем под них техническое задание. Такими деньгами легче распоряжаться. Чтобы использовать на эти нужды бюджетные деньги, нужно объяснить, что и зачем мы покупаем, а это затягивает процесс», — рассказывает Сергей Гапоненко.

По его словам, казначейство требует, чтобы планы командировок и закупок были расписаны буквально на год вперед. «А это нереально сделать: цены на билеты постоянно меняются, и я на год вперед не знаю, куда поеду. В этом году я был в Грузии, Германии, Бельгии, Италии, в Украине и в Москве. Поездку в Москву мне оплатила наша дирекция, т.к. я представлял Беларусь на международной выставке «Фотоника». В Украину я съездил на конференцию за бюджетные деньги, а вот в Европе я был за счет принимающей стороны. Сейчас меня приглашают в Париж, и я прошу организаторов оплатить мне хотя бы перелет, гостиницу сниму сам», — отмечает ученый. Съездить в Европу за счет бюджета, по его словам, практически нереально.

Оклады ученому сообществу, по словам Гапоненко, проиндексировали, однако сметы по проектам, которые финансирует Беларусь, остались пока прежними. И хотя оклады формально увеличились, денег в институте больше не стало, и ученые получают ту же зарплату, что и раньше, только раньше она включала оклад и надбавку, а сейчас просто оклад.

«Конечно, кризис отразился негативно на многих наших планах. Мы в очередной раз убедились, что для устойчивого развития лаборатории необходимо максимально диверсифицировать источники финансирования. В настоящее время мы ведем переговоры с одним бельгийским и одним белорусским предприятием с целью заключения контрактов или подготовки совместных проектов для получения финансирования», — рассказал Сергей Гапоненко.

Массу неразрешимых проблем принесла ученым и множественность курсов валют. Свежий пример: у лаборатории есть контракт с российским предприятием, которое примерно месяц назад перечислило аванс на 6 месяцев работы. Но эту сумму в российских рублях зачислили на счет лаборатории уже в белорусской валюте — по курсу Нацбанка. После введения единой сессии БВФБ этот курс изменился, однако перечисленная сумма осталась прежней и, естественно, значительно уменьшилась в валютном эквиваленте.

«Мы оценили объем работы перед заключением контракта, и не можем потом сказать заказчику, что у нас кризис, дайте нам еще денег. Мы же потеряем лицо. Бухгалтерия советует нам просить заказчиков пересылать деньги небольшими порциями каждый месяц, но это тоже отразится на нашей репутации», — отмечает Сергей Гапоненко.

Как пояснил Naviny.by экономист Сергей Чалый, с подобной ситуацией столкнулись многие белорусские импортеры, которым остается только смириться со своими убытками. Единственный выход для них — открывать валютные счета.

В то же время Сергей Гапоненко отмечает, что в мировой практике существует решение подобных проблем — перечисленные на счет суммы в валюте пересчитываются по официальному курсу только после того, как начинают тратиться. «Не тогда, когда они пришли на счет, а когда ими начали пользоваться. Вот когда я начал деньги тратить, в этот момент российские рубли конвертируются в белорусские, — пояснил ученый. — У нас такая схема невозможна, нам для этого нужно внести изменения в правила обработки валютных поступлений нашими банками и хозяйствующими субъектами».