Мнение

Максим Жбанков. КУЛЬТ-ТУРЫ. В джунглях черной доски

 

Максим Жбанков. Культуролог, киноаналитик, журналист. Преподаватель «Белорусского Коллегиума». Неизменный ведущий «Киноклуба» в кинотеатре «Победа». В 2005-06 годах — заведующий отделом культуры «Белорусской деловой газеты». Автор многочисленных публикаций по вопросам современной культуры в журналах «Мастацтва», «Фрагмэнты», «pARTisan», на сайте «Наше мнение».

С малолетства нас учили: школа – это хорошо. В школе научат любить Пушкина, решать задачки и хором петь про зеленого кузнечика. А еще в школе самые лучшие учителя и самые верные товарищи. Стоит ли говорить о том, что все было не совсем так? Точнее – совсем не так. Мой школьный пазл складывался из вечного страха опоздать на первый урок, длинных минут за третьей партой в ряду у окна, тихой ненависти к физическим формулам и химическим опытам, драк на большой перемене, рок-н-ролльного винила в конспиративном черном пакете и стойкого желания побыстрее свалить из этого чертога знаний. «Скул из кул»? Расскажите это хомячкам.

Реальная школа была проблемой и тяжким грузом. А вот в кино все было наоборот. Там резвились отличницы в белых фартуках, вдохновенно врали авантюристы-троечники, а зарвавшихся красавцев-старшеклассников решительно ставили на место строгие комсомолки. Пределом смелости был вопрос «А если это любовь?», максимумом остроты – показать самодура-директора. В потоке бесконечных эксцентрических комедий и лирических зарисовок нечаянно возникло до боли искреннее «Чучело» — чтобы так и остаться одиночным выстрелом в висок на фоне дружного ликования и веселья. С учебой было просто: учебу нужно было любить. Как красный галстук и песню «Пропала собака по кличке Дружок».

А потом кончился Союз нерушимый. И вместе с ним кончилось морально выдержанное школьное кино. С тех пор до нас доходили исключительно очерки бандитских школьных нравов гарлемской шпаны, сентиментальное мурлыканье французских старшеклассников и футбольные подвиги немецких пацанят.

Однако пациент выжил и вернулся на экраны. Правда, в сильно исправленном виде. Обновленная версия давнего «Розыгрыша», сделанная нашим соотечественником Андреем Кудиненко, — странный опыт воскрешения прежнего жанра в принципиально новых условиях. Странная — поскольку это неожиданная (и довольно неуместная) попытка морального высказывания в стране победившего прагматизма.

Зачем римейк советской классики был нужен продюсеру Павлу Лунгину («Остров») — понятно: сентиментальный поклон папе, сценаристу первого «Розыгрыша», плюс здоровое желание продать новой публике прежний товар. Зачем на это согласился талантливый режиссер Кудиненко — тоже ясно: после отмеченной за рубежом и запрещенной на родине «Оккупации. Мистерии» снимать в Беларуси ему было негде, нечего и не с кем. Но этот брак по расчету оказался мало эффективным.

Изначальные сюжетные ходы — циничный малый издевается над училкой и сражается с музыкальным новичком за майку лидера и серую мышку-тихоню — имели смысл в условной кинореальности 70-х, где деловые мальчики считались болезнью, робкие девочки — венцом добродетели, а лохматый Харатьян с гитарой — воплощением «правильной» молодежи: принципиальной, романтичной и честной. Все драматургические и визуальные ходы, составившие заслуженную славу «Розыгрыша», весь его славный комсомольский задор, были возможны в четко отстроенной системе советских ценностей. И оказались абсолютно обесцененными в новые времена. «Нулевым» киномальчикам и кинодевочкам бороться оказалось решительно не за что. А расти — некуда.

Шельмец Комаров (Евгений Дмитриев) и так имеет все, что захочет — просто по праву наследника преуспевающего дельца. Маргинал-гитарист Грушко (Noize MC) будет дальше жить со своим кусачим рэпом — в дамки он и не стремится. Девочка Тая (Клавдия Коршунова) при всех математических способностях так и останется затюканной дурочкой, обреченной на зависимость от активных красавчиков. А для всех прочих из школьной стайки есть компьютеры и кегельбан. Ребята-зверята одинаково дружно травят «англичанку»-практикантку и тянут руки за исключение Комарова из школы. Здесь прав тот, кто сверху: в школе — джунгли, за ее порогом — тоже. Старый «Розыгрыш» отдали на откуп свежей поросли. Той, кому он не понятен и не нужен.

Режиссер пытается выжать из отснятого по чужим лекалам глянцевого молодежного кино некий глубинный драматизм. Но действие все равно скрипит и буксует как запиленный винил в руках неопытного диджея. Персонажи действуют как сумасшедшие марионетки. Нет судеб — есть всплески эмоций. Навязчивый закадровый комментарий не спасает: ткань фильма упорно растягивают в разные стороны личные амбиции продюсера и режиссера. Артхаузный режиссер Кудиненко хотел жесткой психодрамы. Хозяин проекта Лунгин желал красивого апгрейда. Результат вышел откровенно компромиссным. Зряшное это дело — ремиксы прежних иллюзий.

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».