Татьяна Замировская. ШОУ-БИЗ. Концерт в Бермудском треугольнике

Татьяна Замировская. Больше десяти лет пишет про музыку и еще какую-то ерунду. Печатается в мертвых журналах «НАШ» и «КРОКОДИЛ» и живом журнале «ДОБЕРМАН». Является музыкальным обозреваталем «Белгазеты» и участником Деструктивной Секты Имени Первого Белорусского Мужского Глянца.

Еще давным-давно я поняла, что в плане концертных выступлений музыкантов мирового уровня Минск — место странное. Не гиблое или, там, безнадежное, а именно что странное, полное временно-пространственных искажений, черных дыр и, если совсем не повезет, антиматерии и того самого странного вещества, которое в нынешнем сентябре вылезло из Адронного Коллайдера и наверняка уже жрет нас всех.

Началось это все с воспоминаний более старших соотечественников, с уверенным видом доказывающих, что «в начале 90-х в Минске выступали Laibach». Уже другие соотечественники вспоминали минский концерт Марка Алмонда, случившийся тогда же, в начале 90-х: разумеется, тогдашнего юного и порочного Алмонда было не сравнить с тем, что вместо него выступало в Москве чуть ли ни под руку с Сергеем Пенкиным, с полным горлом русских романсов. Эти городские легенды опасным образом дублировались: даже не знакомые друг с другом люди подтверждали: да, легендарные словенцы тут выступали, да, и лидер Coft Cell тоже. Казалось, что все это случилось в параллельном мире: когда, где состоялись эти концерты? И состоялись ли вообще?

Тем не менее, недавние концертные события Минска заставили меня поверить, что в здешних широтах существует такое явление: концерт-призрак, концерт-городская-легенда, концерт-которого-не-должно-было-быть. О таких концертах никто ничего не рассказывает. О них практически не пишут в прессе. Никто доподлинно не знает, случились ли они, а если и случились — вы никогда не встретите человека, который там присутствовал. Кто там присутствовал на этих концертах, человек ли это был? И много ли их там, таких, было? Нет ответа.

Началось все с разговоров про легендарный вокально-джазовый ансамбль Swingle Sisters на пресс-конференциях белорусских поп-звезд. «Вы знаете, что в Беларусь приезжают сами Swingle Sisters?» — спрашивали журналисты друг у друга доверительным тоном. «Вы знаете, что они будут играть в Театре Белорусской Драматургии?». Через несколько недель таким же тоном спрашивали: «А вы там были? А концерт состоялся, вы не знаете?». Потом кто-то где-то сообщал значительным голосом: кажется, да, концерт состоялся. Его никто не видел. Никто туда не ходил. Но муж жены сотрудницы одного моего знакомого, разумеется, ходил, и видел там такое, ТАКОЕ там видел, ох, нет, лучше об этом не будем говорить.

Потом началась такая же городская мистика с концертом немецких лаундж-джазеров De-Phazz, которые, говорят, тоже вроде бы приехали в Минск: кто-то видел в Живом Журнале их фотокарточку, где они общаются с барабанщиком одной известной белорусской джазовой группы. Их концерт, говорят, тоже состоялся в Театре Белорусской Драматургии. Кто его смотрел, этот концерт, и чем они там вообще все вместе занимались — группа De-Phazz и те, кто купил билеты (совсем недешевые билеты, надо сказать: билет на летний фестиваль Sziget, где в числе прочих трехсот групп выступали и De-Phazz, стоил в два раза дешевле): распевали хором григорианские хоралы? Знакомились и давали друг другу автографы? Устраивали коллективные медитации? Через десять лет про этот концерт будут рассказывать так же трепетно, как про Laibach в начале недоступных 90-х.

Вообще, это очень жуткое явление: музыканты, которых наверняка кто-то где-то видел, но про которых при этом не совсем понятно — был ли у них концерт, и если был, то где и когда? Бывший лидер-сонграйтер легендарных же Uriah Heep, Кен Хенсли, тоже, говорят, был в Минске. Причем даже несколько раз — на афишах о его концерте часто менялась дата и даже название клуба. Потом начали ходить слухи о том, что Кена Хенсли видели в разных местах: на радио, на телевидении, на репетиции какой-то локальной группы, в каком-то баре в центре Минска, в обменнике около «Центрального», еще где-то. В интернете появлялись его фотокарточки: вот с ним сфотографировались какие-то музыканты, вот — какие-то поклонники. Потом кто-то резонно предположил, что музыканту попросту не хватает денег на обратный билет, очень уж он подозрительно долго тусуется в Минске. Хотели даже начать сбор денег для возвращения на родину рок-легенды, но Хенсли куда-то исчез. Был ли он, Кен Хенсли? Встречали ли вы его, распевающего July Morning в подземном переходе близ гостиницы «Юбилейная»? Сфотографировались ли с ним на память?

Скорей всего, Кен Хенсли все-таки был. Просто бермудский треугольник города Минска морочит, путает музыкантов, передвигает местами даты и клубы, водит рок-легенд нехорошими тропами, ведет на их концерты не живых, теплокровных фанатов, а сущностей иного свойства, которых в нашем городе тоже хватает. Здесь наверняка существует свой параллельный мир, и в нем происходят прекрасные концерты.

Даже когда параллельный мир прорывается в мир реальный, ты понимаешь: что-то здесь не так. Например, когда в Филармонии выступали джазмены Миша Альперин и Аркадий Шилклопер, музыкальное святилище мигом превратилось в поезд «Минск-Кишинев»: на задних рядах зазвенели дорогие хрустальные бокалы с дешевым молдавским портвейном, кто-то начал с шелестом разворачивать ароматную, нашпигованную специями курицу, между рядов забегали маленькие дети, а усталые зимние мужчины начали хлопать себя по лбу: «Чё это они одни медленные играют! Быструю давайте, играйте быструю!». Никто не мог понять, почему джазмены, 13 лет назад устраивавшие на сцене молдавскую свадьбу, теперь играют утонченную и аккуратную камерную музыку, напоминающую чуть ли не эмбиент и схожую с джазом разве что структурно. Хотя за 13 лет еще и не то могло измениться — разве что бокалы наверняка все эти годы трепетно стояли в серванте, ожидая встречи с прекрасным. Не дождались. Любители клезмер-джаза и молдавских свадеб выходили из зала Филармонии с пустыми лицами, будто бы их обмакнули в ту самую странную материю. Иногда Бермудский треугольник травмирует музыкантов (заблудившийся в Беларуси Кен Хенсли), иногда — слушателей (неожиданное отсутствие развеселого джаза в репертуаре гениального пианиста Альперина), но в любом случае происходит какой-то сдвиг реальности.

Даже приезд в Минск знаменитого режиссера Эмира Кустурицы с его этно-джипси-панковским ансамблем No Smoking Orchestra был, по сути, черной дырой, а не концертом. Дворец Республики был под завязку забит серьезными людьми в пиджаках и вечерних нарядах, спокойно и задумчиво уставившихся на сцену, как на киноэкран. Сама группа, играющая музыку торжественную, но очень уж праздничную, раздолбайскую и к священным стенам государственных концертных храмов не приспособленную, даже слегка опешила — вокалист пытался вытаскивать людей на сцену, ходил по головам и, как обезьяна, карабкался по рядам куда-то вверх — именно там сидели покупатели самых дешевых билетов, способные отреагировать на бойкий клич «Гэй, ромалэ!». Тем не менее, танцы были только на сцене — вытянутые туда закомплексованные белорусские девушки и юноши вдруг раскрепощались и начинали устраивать стриптиз вместе с группой, вызывая горделивую ухмылку на лице чуть аутичного и чрезмерно задумчивого гитариста Эмира.

Уже на следующий день этот концерт превратился в «говорят, в Минске вчера выступал Кустурица — что там вообще было?». Кустурица тоже выступил в Бермудском треугольнике: не там, где нужно, не так, как нужно, и, по сути, не для тех, кто действительно был бы рад оказаться на этом концерте. Почему так выходит — вопрос, который вряд ли можно решить в рамках авторской колонки. Возможно, проблема в том, что в Минске нет ни одного клуба формата московских «Б-1» или «Б-2»: такого, который вместит 3-4 тысячи человек, но в котором наличествует танцпол. Возможно, дело в ценах на билеты. Но, скорей, проблема в каком-то странном искажении времени и пространства, искривляющем здешнюю реальность до чудовищных пределов: фанаты так никогда и не встречаются со своими кумирами, концерты так и не случаются с теми, кто их ждал, журналисты так и не делают огромных вдумчивых интервью с мировыми звездами, но культурный досуг как-то налаживается и какие-то концерты где-то происходят.

Действительно, что-то изменилось: концерт, допустим, Radiohead в Минске уже возможен. Но если он состоится, то непременно во Дворце Республики, с билетами по цене 100-200 долларов, с незначительным освещением в прессе и блогах (небольшой сюжет испуганной девочки-репортера с Первого Музыкального, двухминутная новость в «Контурах» ОНТ с что-то мямлящим в микрофон Томом Йорком, фоторепортаж «Группа Radiohead в аэропорту» от ведущего информационного агенства, статья в «Комсомольской правде» с заголовком «Автор хита Creep: «Минск — очень чистый город, и в нем самые красивые девушки!» и подзаголовком «В ресторане гостиницы «Минск» легендарный вокалист британской группы Radiohead заказал белорусские драники!») и странным ощущением того, что это были не Radiohead и не Том Йорк. К тому же, Йорка наверняка заметят два-три раза в подземном переходе около «Юбилейной»: он будет распевать под гитару именно что хит Creep, собирая деньги на авиабилет в туманный Лондон. Может быть, это был не он? Может, и не он. Но через десять лет это событие превратится в настоящую легенду — наверняка. Как, например, концерт Роберта Планта на стадионе «Трактор» в 2003-м. Какой Роберт Плант, какой, к чертям, стадион «Трактор»? Тем не менее, Роберт Плант действительно выступил на стадионе «Трактор» и, подозреваю, именно тогда и образовался этот бермудский треугольник: от столкновения несочетаемых сущностей.

Весной, говорят, нас всех ждет прибытие Sepultura и, что самое пугающее, британской фолк-роковой легенды Jethro Tull. Странная материя, которую породил коллайдер, продолжает завоевывать Вселенную, а мы продолжаем за этим наблюдать.

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».