Мнение

Евгений Липкович. ПУТЬ ВОИНА. Молчание

Евгений Липкович. Родился в 1958 году в Минске. Закончил физико-математическую школу, учился в БПИ. С тридцати лет не работает на государство. Женат, любит жену и дочь. Не любит телевидение и другим не советует.

Если ничем особенным не выделяться, не открывать рта не только на селекторных совещаниях, но и дома, то можно растерять всех друзей, перестать пахнуть перегаром по понедельникам, ходить чисто выбритым, заслужить любовь соседей по лестничной клетке; в конце концов оставшиеся родственники тебя свезут к психиатру.

Доктор с ласковыми усталыми глазами расспросит о детских страхах, проверит реакцию на яркий свет, ударит молоточком по коленке. Будет долго заполнять бумаги, поднимет голову и тихо скажет:

— У вас все в порядке.

Брат, который сидит рядом на краешке стула и нервно теребит шарф, подпрыгнет от возмущения:

— Почему тогда он молчит? — и некультурно ткнет в твоё плечо пальцем. — Жена ушла, а он слова не сказал!

Доктор оторвется от писанины и взглянет на брата, словно на назойливое насекомое:

— Так бывает. Эйнштейн заговорил в три года.

— Но, — попытается возразить брат, становясь пунцовым от негодования, — ему не три года!

— Но он и не Эйнштейн, — отметет все сомнения доктор, мягко подталкивая вас обоих к выходу из кабинета.

Вы садитесь в машину, брат по дороге пытается прочесть выписанный рецепт.

— Что такое квантум сатис три раза в день? — произнесёт он рассеянно.

И ты ответишь ему.

Он еще не понимает, что произошло. Ты видишь, как беззвучно шевелятся его губы, как гармошка морщин едет по лбу.

— Что? — переспрашивает он. И тут де него доходит. Глаза загораются, появляется улыбка, рецепт летит в сторону, брат бросается обниматься.

— Ну, так все-таки, — не выдерживает он вечером, на радостях доставая вторую бутылку стародорожской, — чего ты молчал столько?

— А чего говорить? — отвечаешь ты и держишь паузу до тех пор, пока брат не начинает с тоской высматривать что-то в твоих глазах. — Молчание — это язык. Выразительный и самодостаточный.

Если в политике молчать, то гарантированно прослывешь за умного. Многозначительно смотришь в потолок вместо ответа на неудобные вопросы, вскидываешь брови, всем своим видом показывая: «вы что, правила игры не знаете?». А если наседают, выразительно молчишь, отвечая вопросом на вопрос.

— Почему.., — и дальше следует понятное только постоянно наблюдающему пациента психиатру, — моих людей журналисты избивали фотокамерами?

Или

— Он знает, что такое нано-, био-, лазерные, фармакологические, космические и другие передовые технологии.

Всегда найдется парочка шарлатанов, называющих себя политическими аналитиками (вид гадания по неправильно расставленным ударениям, сложносочиненным предложениям и подергиванию левой ноги, предсказывающий очередное кадровое решение), которые придумают тысячи причин вместо одной банальной — вам просто нечего ответить.

Ну, что можно сказать, когда тебя не пускают в Европу?

Почти все подчиненные могут, а ты — нет. Твои замы едут на переговоры в Бонн, технические специалисты летят в отпуск на Балканы, молодые клерки мотаются на выходные в Вильнюс. Тебе кажется, что даже уборщица, которая вытирает пыль с монитора, самодовольно улыбается. Ты скрипишь зубами, срываешься на подчиненных, топаешь ногами на секретарей. Они разбегаются при твоем появлении, шушукаются за твоей спиной, прекращают разговоры в курилке. Ты кричишь на жену, на детей своих и усыновленных, ругаешься с любовницей, но ничего сделать не можешь. Государственная машина беспомощна. С удивлением узнаешь, что бесполезен пограничный спецназ с французскими вертолетами, лают впустую штатные идеологи, бессильно стуча темными ночами железом по телевизионным экранам.

Однако политическое молчание не может продолжаться бесконечно. Есть большая опасность, что на Минском море высадятся инопланетяне и начнут финансировать подготовку военного переворота с Федутой во главе, вспыхнет плодово-ягодная война и санитарный контроль Союзного государства разделится в себе, или, что самое ужасное для политиков, Люся Лущик родит.

Момент может быть упущен навсегда и никакие пять телевизионных каналов не помогут, как не помогли Милошевичу.

Обезумевший от счастливого выражения на лице свежеиспеченной мамаши, народ потребует качественных коммунальных услуг, быстрого обслуживания в районных поликлиниках и снижения пошлин на импортные автомобили. Подчиненные в рабочее время ринутся на штурм магазинов «Дути Фри» и «Конфискат», в мгновение ока исчезнут спички, соль, бензин, презервативы с усами, молочно-кислые изделия, куда-то испарятся инвесторы вместе с золотым запасом страны.

И всю оставшуюся жизнь придётся работать в далекой влажной стране курманбеком бакиевым. Жить в стесненных финансовых обстоятельствах, страдать от диковинных насекомых, питаться бататами и киноа, пить чудовищные напитки, от которых утром не хочется жить, с тоской рассматривать старые фотографии и украдкой лазить в социальные сети: «Как там сейчас отмалчивается тот, про которого ты и думать не смел; который никогда особенно ни чем не выделялся, был чисто выбрит, по понедельникам не пах перегаром и всегда отмалчивался на селекторных совещаниях?».

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».