Мнение

Василий Крышталев. СИСТЕМА. Белорусский кризис: кто виноват? что делать?

Василий Крышталёв. 54 года. Закончил Горецкую сельхозакадемию. Работал на инженерных должностях в сельскохозяйственных и строительных организациях. В ближайших планах — открытие собственного дела в сфере строительства. Женат, двое взрослых детей — дочь и сын, есть внучка.

Кажущееся многообразие ответов на первый вопрос на самом деле можно свести к одному: «виновато» низкое качество менеджмента белорусской экономики на всех уровнях. В принципе, в этом сходятся все — и Лукашенко, регулярно устраивающий своим подчиненным телеразносы, и население, бурно им аплодирующее, и оппозиция, обвиняющая власть в непрофессионализме, и международные организации, дипломатично цитирующие белорусским властям хрестоматийные истины из учебников по экономике. Различия возникают лишь при поиске ответа на второй вопрос: что нужно сделать для повышения эффективности управления. Если не рассматривать гипотетически возможный сценарий утраты Беларусью суверенитета, у нас есть два варианта решения проблемы. Итак: дальнейшая модернизация советской административно-командной системы или либерализация экономики…

Привлекательность административно-командной системы управления госсобственностью для многих лежит на поверхности. В первую очередь, сам принцип администрирования заложен в основу внутреннего управления деятельностью любого предприятия, ибо другого просто невозможно представить. Поэтому для большинства администрирование в масштабах экономики и даже всей общественной жизни представляется обыденным и вполне естественным. Привлекательна административно-командная система и возможностью быстрого оперативного вмешательства в текущие процессы, а также проведения единой государственной политики. Для населения она привлекательна еще и определенными социальными гарантиями. Но у системы есть один серьезный порок, который устанавливает предел ее возможностей и в долгосрочной перспективе неизбежно приводит к краху. Таким пороком является нарушение фундаментального закона Природы — закона естественного отбора.

Залогом сохранения популяции вида и улучшения его жизнеспособности является лидерство в стае лучших особей. Это требование природы полностью относится и к человеческой стае, только в силу ее специфики критерием оценки силы лидера уже давно являются не физические формы, а уровень интеллекта. Общество будет устойчиво развиваться по восходящей только в том случае, когда к его управлению на всех уровнях будут приходить лучшие его представители. Нарушение этого требования неизбежно ведет к деградации всего общества, уровень которой зависит от степени нарушения, а последствия могут варьироваться от различных социальных потрясений до полного вырождения и исчезновения собственно общества.

Нарушение закона естественного отбора в рамках административно-командной системы очевидно. В основе подбора и расстановки управленческих кадров лежит принцип лояльности и личной преданности вышестоящим, что обусловливает вторичность таких критериев, как профессионализм и компетентность. Следствием этого является отсутствие достаточного стимула для их повышения у претендентов на руководящие посты, в силу чего профессиональные качества многих управленцев застывают на уровне знаний выпускников вузов. В свою очередь, стремление власть имущих назначить на подконтрольные должности своих друзей, родственников, наконец, просто нужных людей открывает доступ к власти даже тем, кто в принципе не способен управлять.

Ситуацию усугубляет то, что любой правитель, даже выдающийся гений, не в силах лично проконтролировать и оценить действия каждого управленца и вынужден использовать для этого набор определенных статистических показателей. Но любой поднаторевший в этом управленец легко постигает искусство манипулирования лукавыми цифрами отчетности и создает ею пристойную картину благополучия вверенной ему госсобственности или, на худой конец, личной невиновности в ее разрухе.

Но и это еще не самое большое зло. Протекционизм «нужных людей» преследует корыстные интересы и порождает тотальную коррупцию власти, по сравнению с которой взяточничество отдельных чиновников — просто детская шалость. Эта коррупция позволяет правящему классу конвертировать полученную власть в собственное благополучие, опираясь на круговую поруку обязанных друг другу людей. Такая коррупция неистребима, потому что система, ею пораженная, превращается в единого монстра, который будет всеми средствами и способами защищать свое существование и способен жертвовать отдельными своими составляющими лишь для того, чтобы сохранить целое. Поэтому у однажды попавших во власть выбор небольшой: или следовать принятым правилам игры, или молча уйти. В противном случае они будут ошельмованы и отторгнуты системой как инородное тело, а то и уничтожены, потому что принципиальная борьба с коррупцией в условиях административно-командной системы равнозначна самоубийству.

Но хуже всего то, что, в силу закономерностей «каков поп, таков приход» и «рыба гниет с головы», эта проказа, как эпидемия, расползается на все общество. Воровство становится тотальным, мотивация к эффективному труду падает пропорционально растущей возможности воровства. В такой ситуации для поддержания достигнутого определенного уровня жизни нужна или естественная поддержка в виде полезных ископаемых (нефть!), или поступления из внешних источников, иначе экономика обречена. Но и внешние поступления не оздоровят положение — они лишь восполнят недоданное национальной экономикой, но никак не стимулируют рост производительности труда и снижение энерго- и материалоемкости продукции.

Таким образом, тотальное воровство и некомпетентность руководства, являющиеся неотъемлемыми чертами административно-командной системы, устанавливают предел ее возможностей. Поэтому решение проблемы эффективного управления в рамках этой системы окажется непосильной задачей не только для Лукашенко, но и для любого другого правителя, независимо от его моральных качеств и идейных взглядов, поскольку это системный, врожденный порок, который не лечится усилением администрирования.

Ирония состоит в том, что Лукашенко видит и понимает это, но на практике все равно обречен и далее «закручивать гайки». Потому что альтернативы существующей системе формирования аппарата управления у него нет, а любые послабления с его стороны нынешним управленцам лишь позволяют им воровать больше и наглее, еще менее заботясь об эффективности вверенного предприятия. И это неизбежно вынуждает усиливать политику ужесточения, что только парализует остатки хозяйственной инициативы руководителей.

Но за этим также неизбежен и спад в экономике. Потенциальная глубина падения? Мировой опыт не знает этого предела. Теоретически, пропорционально «закручивая гайки» на всех направлениях, власть может добиться того, что люди будут умирать с голода, боготворя своего тирана. Реальность, конечно, несколько корректирует теорию, но со своим «лишь бы не было войны» белорусы вполне сознательно могут «уйти в землянки», посрамив предсказателей «народных волнений из-за ухудшающегося материального положения масс».

Оппозиция предлагает решать проблему эффективности менеджмента либерализацией экономики. Спору нет, классический набор мер, проведенных грамотным специалистом, позволит в исторически короткий отрезок времени провести необходимые преобразования и получить требуемый в экономике результат. Дело за малым: нужно провести реформы. Но Лукашенко по ряду причин на это не пойдет. Оппозиция же для этого должна прийти к власти, для чего у нее, гипотетически, есть два пути.

Первый — взять власть на волне народного недовольства нынешним режимом. Второй — выиграть выборы. Конечно, можно рассуждать о нереальности победы в условиях отсутствия демократических выборов. Но можно перестать заниматься самообманом и задаться вопросом: почему мы доверяем последним цифрам НИСЭПИ об обвале рейтинга Лукашенко до 20% и в то же время игнорируем данные того же источника декабря 2010 года о том, что за Лукашенко было отдано более 50% голосов? В поисках ответа на этот вопрос станет понятно, почему, по мнению оппозиционных же политологов, катастрофическое падение рейтинга Лукашенко вовсе не означает автоматического роста рейтинга оппозиции, который стабильно держится около 20%. И тогда появится понимание, что вероятность прихода оппозиции к власти любым из вышеназванных путей практически равна нулю.

Совсем недавно довелось услышать фразу сторонника Лукашенко (рабочий лет 30-35 — представитель «лехтарата», как называют сторонников Лукашенко некоторые особенно брезгливые оппозиционеры). В ответ на упрек в нелогичной лояльности к Лукашенко он сказал: да я сам ненавижу Лукашенко, но если к власти придет оппозиция, то вы все (подразумевались ее сторонники) еще не раз поплачете об этом! Что же «лехтарат» хотел этим сказать?

Какое определение, с позиции сегодняшнего опыта, наиболее приемлемо для обозначения общественного строя бывшего СССР? Ну, разумеется, не коммунизм. И даже не социализм, как утверждала советская пропаганда. И уж тем более не демократия. Тогда какое? Монархия (здесь и далее используются привычные классические термины, наиболее точно передающие суть, закамуфлированную вводящими в заблуждение названиями). Чем тогда стал для СССР 91-й год? Правильно: буржуазной революцией. И, чтобы нанести последние штрихи: 1994-й год для Беларуси — это начало контрреволюции, 1996-й — юридическое оформление реставрации монархии, а дальнейшие события, вплоть до сегодняшнего дня — последовательное повышение ее статуса до монархии абсолютной (причем, процесс находится в динамике).

Оказывается, в истории человечества все уже было. Следовательно, нужно лишь хорошо усвоить ее уроки, чтобы избежать наступления на одни и те же грабли. То, что предлагает для Беларуси оппозиция — это та же буржуазная революция, хотя борцы за идею демократии этого, возможно, и не подозревают. Все буржуазные революции протекают по одному сценарию безвестного автора. И роли в нем распределены задолго до того, как на арене появилась самостоятельная Беларусь. Убежденные сторонники демократии призваны обеспечивать идейную платформу действу для привлечения масс, но после исполнения своей лебединой песни в лучшем случае в последнем акте влачат нищету и ненавидимы и новой властью, и народом. В худшем — всходят на эшафот под рев толпы: распни его. Примкнувшие к ним из меркантильных соображений, а также наиболее расторопные в конце действа наряжаются в респектабельные костюмы новых буржуа. Народ, как и положено, остается со своим разбитым корытом. Этот спектакль шел уже столько раз, и последний — на российских подмостках, что потенциальные его участники, которым отводится роль лохов, отказываются ее играть.

Низко склоняю голову перед теми, кто готов жертвовать своей свободой и даже собственной жизнью ради общего блага. Убежден, и Санников, и Статкевич уже вписали свои имена в историю свободной Беларуси; имена таких людей благодарная память потомков хранит в веках, потому что каждая подобная жертва в мировой истории является пусть маленьким, но шагом вперед на пути улучшения безрадостной человеческой доли. Но — память потомков, а не современников. Потому что потомкам проще.

Это не они по причине реформ теряют работу, а вместе с ней — возможность содержать семью. Это не они теряют свое жилье, а с ним и человеческий облик, становясь бомжами. Это не они целыми деревнями спиваются от безысходности. Все это удел рядовых современников, ни один из которых не гарантирован от такой участи. И даже если сия участь минет, что, за доставшийся ваучер можно будет купить «Волгу», как когда-то обещал Чубайс? В неопределенной перспективе потомки, конечно, воспользуются благами, добытыми нынешним обществом. Но среднестатистический обманутый современник в лучшем случае будет так же «горбатиться на чужого дядю» и при этом может лишиться даже того мизера гарантий, который у него есть сейчас, при нынешней монархии. А новоявленные буржуа цинично возьмут на вооружение демократические лозунги, чтобы «запудрить мозги» электорату, и, якобы демократически избранная, власть будет надежно защищать интересы сильных мира сего от проявлений любого недовольства обманутых людей.

Стоит ли удивляться, что осознающие это на генетическом уровне люди упорно не хотят поддерживать оппозицию, неосознанно призывающую их подписать собственный приговор? В их голосовании совершенно нет ничего от демократии, о чем с таким чувством говорит Лукашенко. Они просто отчаянно цепляются за синицу, поскольку знают: обещаемый журавль — всего лишь мираж, а потому с таким постоянством ходят на выборы. Упустив синицу, они и за журавлем не погонятся, чем поставят власть в неловкое положение, заставляя ее устанавливать нижний порог явки избирателей едва ли не на уровне статистической погрешности. А сами будут и дальше просто выживать (если, конечно, смогут), понимая, что надеяться больше не на кого. Но до тех пор, пока нет приемлемой альтернативы, а возможность голосовать за Лукашенко есть, они парадоксальным образом будут его проклинать, но идти снова и снова голосовать за него, игнорируя все обвалы рейтингов и не оставляя шанса оппозиции.

Таким образом, Лукашенко не сможет решить проблему повышения качества управления в силу принципиальной невозможности этого в рамках административно-командной системы, а оппозиция не в состоянии решить ее по причине принципиальной неспособности прийти к власти. Так что же, пустить все на самотек и ждать, что все само собой разрешится?

Нет. Потому что любая система без направленного на нее воздействия стремится к хаосу, и нарушение основного закона без мирного исправления его самим же нарушителем, т.е. властью, способно разрешиться только катастрофой, чему в истории масса примеров. Но прежде, чем предложить для рассмотрения приемлемый для всех путь решения проблемы, необходимо несколько глубже разобраться в вопросе: что такое власть народа.

Власть как «возможность человека или группы лиц влиять на других людей» есть порождение собственности. Обладание собственностью (интеллектуальной или физической) дает собственнику возможность воздействовать на людей, испытывающих потребность в этой собственности. Причем, количество власти всегда пропорционально количеству собственности: больше собственности — больше власти, нет собственности — нет власти. Общество представлено отдельными собственниками, совместное сосуществование которых осуществляется посредством делегирования ими части своих властных полномочий надстройке — государству. Власть государства не может быть виртуальной, ее материальным обеспечением является государственная собственность. Таким образом, государство является одним из собственников, наряду с другими собственниками. Но, в силу особенности его роли арбитра между другими собственниками, оно должно быть самым крупным среди собственников, в противном случае его функции узурпирует другой, более крупный собственник (на правах сильнейшего). Вместе с тем, собственность демократического государства не должна превышать совокупную собственность других собственников, в противном случае возникает противоречие между заявленным статусом — власть народа и фактическим преобладанием власти государства. Кроме того, совокупная собственность негосударственных собственников демократического государства должна принадлежать большинству народа, т.к. термин народ в выражении «власть народа» применим лишь ко всему населению (по демократическим стандартам, как минимум — к его большинству, но никак не к меньшинству, для обозначения которого есть другие термины).

Теперь можно оценить на предмет соответствия заявленному статусу государства, считающие себя демократиями (либеральными). С одной стороны, преобладание совокупной собственности негосударственных собственников над государственной у многих из них очевидно, с другой — преждевременно называть демократией общество, в котором 90% собственности принадлежит 10% населения. Оказывается, для таких случаев мировой опыт подобрал ряд других терминов, наиболее близкими из которых являются плутократия (совсем не одного корня со словом плут) и аристократия. Но поскольку для дальнейших рассуждений нам это не нужно, ограничимся лишь тем, что такие общества если еще и не достигли демократии, то некоторые из них все же имеют тенденцию движения в верном направлении, чего пока не скажешь о Беларуси. Поскольку в условиях засилья в белорусской экономике госсобственности и практически неограниченной власти одного лица неизбежно скатывание в тоталитаризм, чему мы все свидетели. С другой стороны, именно в силу преобладания госсобственности Беларусь до сих пор не утратила уникальную возможность последовательного построения демократического государства.

Конституция Республики Беларусь является документальным свидетельством несоответствия белорусской действительности декларируемым принципам устройства государства. Уже 1-я статья выдает желаемое за действительное, потому что, как было показано выше, демократическим государством Беларусь не является по определению. Тем же грешит и статья 3-я, называющая народ единственным источником власти, каковым он на самом деле не является, т.к. не является собственником (источником власти в нашем случае является госсобственность, народу не принадлежащая). Не имеет значения причина этого несоответствия, но именно в его устранении находится решение нашей проблемы управления (и не только ее). Необходимо провести приватизацию госсобственности таким образом, чтобы новыми собственниками стало большинство народа. Процесс непростой, поэтому он должен проводиться в два этапа.

Первый этап назовем условно подготовительным.

Каждый человек в процессе совместного труда составляет свое мнение о деловых качествах партнеров по работе. Отдельные мнения отдельных людей могут быть не всегда непредвзятыми, но в масштабах коллектива работников предприятия они слагаются в вердикт большинства, который является безошибочной оценкой профессионализма и компетенции каждого «аттестуемого». Это в полной мере, и даже более, относится и к оценке коллективом деловых качеств руководителя. Руководитель, в силу своего статуса, находится все время на виду у людей, каждому его поступку и решению практически всегда есть свидетели, а информация о его действиях быстро становится достоянием всего коллектива. При таком уровне информированности коллективу не нужны документальные подтверждения качества работы руководителя, поскольку он имеет возможность оценивать его непосредственные поступки, и за несколько месяцев совместной работы ставит ему окончательный и, как правило, безошибочный диагноз, суть которого можно свести к одному из трех вариантов: толковый, так себе, нужно гнать. Этот уникальный потенциал коллектива, ныне никак не востребованный, может и должен быть задействован в решении наших проблем.

Государство, как собственник, вправе привлечь с целью участия в подборе руководителей для управления госсобственностью партнеров в лице коллективов госпредприятий. Это партнерство должно быть юридически оформлено в виде законодательной нормы ежегодного избрания коллективом руководителя предприятия с последующим утверждением его государственным органом управления. Для этого необходимо обучить людей предстоящим новым «правилам игры»; обеспечить соблюдение всех демократических норм при проведении выборов (выдвижение кандидатур всеми заинтересованными сторонами — органами госуправления, коллективом, самовыдвижение, формирование счетных комиссий рейтинговым голосованием из неограниченного числа всех кандидатур, поданных на голосование в форме бюллетеней по принципу: одно предложение — одна кандидатура, тайное голосование; прозрачный подсчет голосов и т.д.); составить четкий перечень причин, по которым орган госуправления может отказать в утверждении избранного претендента; разработать механизм возможности досрочного отзыва утвержденного руководителя по инициативе одной из сторон. Мотивированный отказ в утверждении должен быть представлен коллективу в установленные сроки в письменной форме и может быть обжалован в вышестоящий орган государственного управления счетной комиссией, являющейся официальным представителем коллектива в его отношениях с государством и руководителем предприятия. Счетная комиссия получает свои полномочия с момента своего избрания и передает их новому составу комиссии, избранному на очередных выборах, о чем составляется акт за подписями членов обеих комиссий. В компетенцию счетной комиссии входит подписание документа о признании всеми сторонами результатов выборов. И, наконец, фальсификации на всех стадиях подготовки и проведения выборов должны законодательно классифицироваться как тягчайшее преступление против общества.

Данные тезисы дают представление о направлении, в котором необходимо двигаться при разработке законодательной базы, дабы исключить саму возможность дискредитации идеи использованием ее в популистских целях. Сама программа имеет больший объем и требует всестороннего обсуждения и экспертизы, но для целей прогноза возможных последствий предлагаемых преобразований достаточно объема этих тезисов.

Жизнеспособность данной идеи состоит в том, что она опирается не на искусственные абстракции типа сознательности, социальной справедливости, политической или экономической целесообразности и т.д., а на естественный, природный человеческий эгоизм. Каждый нормальный эгоист хочет иметь хорошую зарплату, нормальные условия труда и уважение окружающих, включая собственное руководство. При выборе руководителя он будет руководствоваться именно этими эгоистическими, а по сути — нормальными человеческими потребностями. Поскольку такими эгоистами являются все работники предприятия, их требования, предъявляемые к претендентам, будут схожими. И претендентам нужно будет обещать выполнение эти ожиданий избирателей, а избранному руководителю — еще и выполнить свои обещания, иначе на следующих выборах (или даже раньше) власть уйдет в другие руки.

Эгоизм руководителя, для удовлетворения которого он стремится обрести власть, также не имеет ничего постыдного. Человек вправе считать себя способным руководить людьми и производственными процессами и предлагать свои знания и умение в обмен на достойное вознаграждение своего управленческого труда. Но нельзя доверять определение пригодности претендента исключительно государственному чиновнику в силу его субъективности и потенциально возможной личной пристрастности, это должны делать люди, которые будут с ним работать и смогут оценить его профессионализм по конкретным ежедневным делам. В этом случае руководитель и коллектив из состояния противопоставления переходят в состояние партнерства. Они нуждаются друг в друге. Гарантия благосостояния каждого работника — высокая эффективность предприятия, одним из непременных условий которой является эффективное управление. Поэтому коллективу нужен профессионал, который сумеет организовать их совместный труд максимально эффективно — самоорганизоваться для этого они не смогут.

Но и руководителю коллектив необходим не меньше: ему нужен объект приложения своего труда. А чтобы сохранить свой пост — источник собственного благосостояния, руководитель вынужден будет постоянно повышать свой уровень, иначе конкуренты рано или поздно оттеснят его. Поэтому неизбежность роста профессионализма руководителей неизбежно вызовет повышение качества управления и рост эффективности производства. А опасения, что в новых условиях руководитель и коллектив «скооперируются» для «проедания» чужой собственности, вероятны лишь гипотетически.

Во-первых, остается контроль со стороны государства. Во-вторых, и это главное — если люди поверят в искренность намерений власти, они воровству предпочтут производительный труд, хотя бы даже из одного только чувства самоуважения (а есть и другие мотивы), которое еще не совсем улетучилось из багажа их моральных ценностей. Основанием для такого оптимизма служит тот факт, что в массе своей люди до сих пор считают постыдным воровать друг у друга. Воровство у государства — не в счет, поскольку вовсе и не считается воровством, а лишь адекватной реакцией населения на тотальную несправедливость и обман со стороны государства.

Таким образом, будет достигнуто решение нашей задачи — рост эффективности экономики. Но этим изменения, разумеется, не ограничатся. В условиях избрания руководителей подобострастие перед начальством и протекция нужным людям не только лишены смысла (стоит ли тратить силы и средства, если очередные выборы способны перечеркнуть все твои далеко идущие планы), но и просто опасны: то, что зачастую недоказуемо юридически, невозможно утаить от молвы, которая «впереди бежит» и сослужит плохую службу своему объекту на тех же выборах. Поэтому введение института выборности руководителей поставит под удар и в перспективе уничтожит ту тотальную коррупцию, о которой шла речь выше.

Процесс этот не будет одномоментным, но, однажды стартовав, он будет продолжаться до полного уничтожения этой язвы общества. Нынешняя ситуация представляет собой идеальные условия для того, чтобы руководитель мог превратить вверенную его управлению собственность в кормушку для себя и своего окружения, а прозрачность его действий в новых условиях и торжество принципа неотвратимости наступления ответственности за свои поступки делает это невозможным. Поэтому введением выборности руководителей будет уничтожена главная материальная база коррупции, без которой последняя начнет увядать.

В этой статье сознательно практически не затрагивались вопросы политики. Глубокое убеждение в справедливости тезиса о базисе и надстройке позволяет ограничиться вопросами экономики, правильное построение которой неизбежно повлечет за собой преобразования и в политике. Нынешнее тотальное ужесточение внешней и внутренней политики трудно оправдать морально, но экономически оно закономерно. Падение экономики при сохраняющемся уровне политической либерализации неизбежно вызывает брожение умов. Последнее, в свою очередь, вызывает дальнейшие ухудшения в экономике. Возникает эффект снежного кома. Чем это заканчивается, мы знаем на примере СССР. Обратный процесс — бескровную либерализацию политики способен вызвать только рост экономики.

Предлагаемые преобразования затронут основу экономики — ее предприятия. Чтобы выполнять предвыборные обещания, руководителю придется преодолевать в своей деятельности массу препятствий, с таким изобилием нагроможденных административно-командной системой. И если наиболее смелые из них сейчас могут лишь, в лучшем случае, робко намекать на необходимость неких изменений, то, имея за спиной поддержку коллектива, они обретут право голоса, а также возможность и обязанность требовать у власти необходимого изменения экономического законодательства. Со своей стороны, массы, пройдя начальную школу избирательной культуры и ощутив на собственном опыте реальную значимость своих голосов, отнесутся гораздо серьезнее к тому, что сейчас просто игнорируют: стремление оппозиции добиться честных и прозрачных выборов, и предъявят повышенные требования и к политическому избирательному процессу. Таким образом, инициатива политических преобразований будет идти снизу, как реально назревшая потребность экономики.

Изменения затронут все сферы общественных отношений. Можно взять любую из них и проследить, какие в ней произойдут преобразования вследствие введения выборности руководителей. Но в этом нет нужды, потому что в итоге все равно вырисовывается аналогичный позитив. Объяснение этому простое. Какую из сегодняшних проблем ни взять, поиск ее первопричины неизбежно приводит к проблеме управления, вызванной, в свою очередь, нарушением фундаментального закона природы. Успешное лечение любой болезни зависит от устранения ее причины. Запуск механизма привлечения к управлению всеми общественными процессами лучших представителей общества является таким устранением первопричины.

Необходимо определиться с этапами и сроками реализации проекта. Подготовительный этап должен включать в себя подготовку законодательной базы, обучение будущих «игроков» предстоящим правилам игры, проведение индивидуально для каждого предприятия избирательных кампаний под контролем государства. Первый этап может закончиться не ранее, чем после проведения очередной (как минимум — второй) избирательной кампании. Исходя из этого, можно ориентировочно определить сроки первого этапа — хотя бы полгода на подготовку, плюс год на проведение двух избирательных кампаний. (Две кампании — это, во-первых, убеждение людей в серьезности намерений государства, во-вторых, обучение населения, в-третьих, экзамен для него об успешном усвоении материала). Т.о., суммарный срок первого этапа — не менее полутора лет.

Собственно, можно ограничиться и одним первым этапом. Действие механизма привлечения к управлению лучших особей позволит перевести процесс развития общества из ручного управления в автоматический режим. Но до тех пор, пока существует государственная собственность (общая, ничейная — все равно), слишком велик соблазн ее присвоения, и всегда в обществе найдутся особи, которые перед этим соблазном не устоят. У некоторых из них, наиболее одаренных, это даже получится. Это тоже уже было в истории, нужно лишь вспомнить. (Кстати, к вопросу о реальности суверенитета: если больше половины всей собственности страны принадлежит иностранному капиталу, ее суверенитет является лишь внешней оберткой, реальная власть находится вне пределов страны). Поэтому, хотя всю госсобственность и нельзя упразднить — в силу особенной роли государства-собственника — большую часть ее нужно приватизировать, оставив лишь необходимый минимум.

Для этого нужен второй этап. Его отличие от первого состоит в том, что государство отпускает автономные корабли в свободное плавание. Их новый статус открытых акционерных обществ, обязательно принятый самими акционерами, обученные на первом этапе экипажи, юридически оформленное право собственности каждого члена экипажа на часть общей собственности позволяют рассчитывать на успешное плавание. И даже если члены экипажа не захотят быть собственниками, зная реальную цену своих акций и владея механизмом их продажи, они, по меньшей мере, не продадут их за бутылку водки. (Хотя, работая на предприятии, человек коммерческой цене акций скорее предпочтет предоставляемую ими возможность влиять на свою судьбу). В любом случае, в результате такой приватизации количество недовольных граждан будет минимально, экономика получит класс эффективных собственников и цивилизованный механизм дальнейшего перераспределения в обществе собственности, а сам проект по праву получит название народной приватизации.

Конечно, можно провести приватизацию и классическим способом — путем распродажи госсобственности. Но, во-первых, продать так, как хочется, тоже не просто — будь иначе, уже распродали бы. Во-вторых, и это главное, распродажа даст деньги в бюджет, но отнюдь не гарантирует проведения реформ, и уж точно не гарантирует устранение нарушения закона Природы, о котором шла речь выше. А нам нужны не столько деньги, которые все равно уйдут, как вода в песок, сколько реформы, способные оздоровить серьезно больное общество и позволить ему сделать первый шаг на пути превращения человека из придатка и иждевенца экономики в личность, способную осознанно строить свою судьбу.

Любой проект должен быть обязательно привязан к конкретной местности. В условиях белорусской действительности главной привязкой является вопрос об исполнителе проекта. Люди могут достаточно терпеливо переносить ухудшение своего материального положения. Но они очень болезненно воспринимают проявления несправедливости, которыми изобилует наша повседневная жизнь из-за торжествующего в обществе принципа: я — начальник, ты — дурак. Поэтому население поддержит ту политическую силу, которая будет готова реализовать проект народной приватизации, в силу доныне актуального желания «людзьмi звацца». Единственное минимально необходимое требование к исполнителю — проникнуться духом идеи и принять ее, как свою. Не будучи в чем-то убежденным, невозможно убедить в этом других, и электорат останется безучастным к призывам.

Проект народной приватизации вполне может быть реализован Лукашенко, т.к. он созвучен его публичной политике. Но на этом пути есть одна проблема. Последовательная реализация проекта (даже только первого этапа) приведет к либерализации всех сфер общественных отношений, причем очень быстро. В результате станет возможным ныне совершенно невероятный приход к власти оппозиции, отношения с которой у президента зашли в такой тупик, что эта проблема способна превратиться в реальную угрозу мести в изменившихся политических условиях и потому встает перед Лукашенко непреодолимым препятствием.

Проект народной приватизации вполне может быть реализован и оппозицией. Для этого ей нужно выйти с этой идеей на ближайшие парламентские выборы. Но у нее тоже есть свое «но». Если оппозиция вооружится идеей проекта для сведения счетов с президентом, она, скорее всего, будет физически уничтожена властью. Тупик? Нет.

Единственно приемлемый для всех вариант — объединиться противостоящим сторонам для совместной реализации проекта. Предложение объединения должно исходить от президента, как более сильной стороны. Вкладом оппозиции должен стать однозначный публичный отказ от уголовного преследования в будущем нынешнего президента. Президенту не стоит опасаться потерять лицо — он протянет руку не пятой колонне, не отморозкам, он протянет руку всему белорусскому народу. Оппозиция не может не принять этот жест — право бросать камни имеет лишь тот, кто сам без греха. Беларусь ждет этого бескровного примирения, на что остается все меньше и меньше времени.