Мнение

Евгений Липкович. ПУТЬ ВОИНА. Сказочка для среднего возраста

Евгений Липкович. Родился в 1958 году в Минске. Закончил физико-математическую школу, учился в БПИ. С тридцати лет не работает на государство. Женат, любит жену и дочь. Не любит телевидение и другим не советует.

Если стоять перед аркой, то справа на серой стене обязательно появится обшарпанная дверь. Надо только присмотреться. Когда-то давно через нее был вход в прокуратуру Первомайского района.

Это было в те времена, когда мы большой компанией пересиживали советскую власть в баре «Ромашка». Огромное, похожее на сарай помещение вмещало художников, поэтов, музыкантов, режиссеров, программистов, журналистов, архитекторов, актеров, демонстраторов одежды, валютных… ладно…, фарцовщиков, ломщиков из всего города.

Компания была достопримечательностью, но администрация «Ромашки» нас ненавидела и при любом удобном случае, а случаев таких было много, натравливала милицию.

Один раз я сильно обиделся и пошел жаловаться. Я долго искал арку, наконец, нашел. Дверь оказалась такой, как и рассказывали: старой, покосившейся, в некоторых местах покрытой седым мхом. Я заскочил в первый попавшийся кабинет и громким голосом сообщил:

— Кто меня выслушает? Хочу заявление…

— Привет, — ответили мне.

Я знал этого парня. Он обычно сидел в «Ромашке» за соседним столиком. Его звали Миша.

— Только по месту совершения… гм… преступления, — объяснил Миша, — в нашем районе никто с тобой разговаривать не будет.

Он несколько раз повторил, чтобы выглядело более убедительно. Мы попрощались, и я вышел на проспект. В диетической столовой напротив стояла небольшая очередь в кассу, а мимо проезжавшие автобусы противно чадили. Настроение было ни к черту: запал прошел, адреналин кончился, осталась только досада…

Советскую власть мы пересидели, но не без потерь. «Ромашка» тоже закрылась, и нашу большую компанию раскидало по свету. Германия, Польша, США, Израиль, Канада, Швеция, Франция, Португалия, Великобритания, Финляндия. Кто-то спился, кто-то стал знаменитым, один даже угнал самолет. Обшарпанную дверь заменили на солидную и вделали панорамный глазок. Теперь за ней находился отдел КГБ Первомайского района.

КГБ — это почти Пожиратели смерти — очень похожи на организацию, которая помогала Темному Лорду Волан де Морту.

Меня всегда интересовало, чем они занимаются (о поимке шпионов в Первомайском районе никогда не сообщали), неужели только пишут отчеты. Сколько мимо проехало автобусов или что заказывают в диетической столовой?

Сразу после того, как зарегистрировался кандидатом в депутаты горсовета, я пошел к арке.

Дверь возникла сразу, даже напрягаться не пришлось. Дрожи в коленках не было, но некоторая робость все-таки присутствовала. В конце концов, организация, как не крути, отличалась определенной репутацией. Я сделал пару глубоких вдохов и вошёл.

В помещении было сумеречно. Возле факса на низком столике суетилась миловидная девушка с широким блестящим браслетом на руке.

— Я зарегистрирован кандидатом в депутаты, — представился я. — Пришел облегчить вам работу.

Лоб ее прорезала недовольная морщина. Стало понятно, что из факса вылезает сообщение с секретнейшими кодами запуска иностранных баллистических ракет.

Я с самого начала подозревал, что задуманная авантюра может ничем не кончиться, но отступать было некуда — дверь с панорамным глазком закрылась, и все мои последующие телодвижения могут расценить как несанкционированную попытку к бегству.

Девушка было потянулась к селектору, но замерла. По лестнице со второго этажа спускался массивный человек в черном пальто с поднятым воротником.

— Здравствуйте, — энергично начал я. — Я, вот, зарегистрировался кандидатом в депутаты. Пришёл вам работу облегчить…

Жестом массивный человек показал следовать за ним и пошел обратно.

Кабинет оказался небольшой, отделанный нагоняющими тоску темными деревянными панелями. С рабочим столом, на котором стоял монитор и телефоны.

— Документы есть? — спросил он.

Я засуетился и протянул паспорт.

— Так что? — продолжил он вопросительно.

— Что? — переспросил я, приготовившись требовать, чтобы он занес свой вопрос в протокол. — Ах, да, — я спохватился, — облегчить работу вам решил.

— Как?

— Что значит «как»? — удивился я. — Я же зарегистрировался кандидатом в депутаты. Вы же все равно проверять меня будете.

— А... — неопределенно буркнул массивный человек

— Понимаете, — торопливо продолжил я, — народ недоволен: вы же сами видите, что происходит…

Реакции не было, его лицо оставалось невыразительным.

Я говорил больше часа. Рассказывал про все. О стоимости земельных участков вокруг Севастопольского парка, об экономическом положении на Комаровке, о пенсионерах в 19-й поликлинике, про алкоголизацию вокруг магазина «Продсервис», о тарифах на ЖКХ, про культуру граффити вообще и литературу в частности.

В какой-то момент он поинтересовался, не собираюсь ли я призывать к восстанию.

— Вы что, меня за Сикейроса держите? Я не умею ледорубом…

В голубых глазах его появились нечто странное, отдаленно напоминающее эмоции. Я понял, что перегнул и откатил назад:

— Какое восстание? Это не наш метод. Только воспитание, перевоспитание, — я вспомнил эксперименты профессора Выбегалло о выведении породы дождевого червя, который путем перевоспитания должен был сам одеваться на рыболовный крючок и не удержался, — до полного самонанизывания.

Я продолжал исполнять свой номер, полагая, что в кабинете обязательно установлены микрофоны, и кто-то слушает, что я несу.

Наконец, массивный человек не выдержал и поднялся из кресла, давая понять, что аудиенция окончена. Напоследок сказал, что я действительно облегчил работу и предложил обращаться в любое время суток, правда, не оставив ни одного телефона для связи.

Я вышел на проспект. Свежий воздух пьянил, в диетстоловой на противоположной стороне стояла небольшая очередь в кассу, проезжавший рядом автобус чихнул черным вонючим дымом…

Если станете напротив арки, то можно увидеть трещину, которая бежит вверх по стене. Вот это и есть ориентир. Шагайте смелее…

Мнения колумнистов могут не совпадать с мнением редакции. Приглашаем читателей обсуждать статьи на форуме, предлагать для участия в проекте новых авторов или собственные «Мнения».