Александр Лукашенко: президент — это машина

Ю.Карманов, Ассошиэйтед Пресс: Аляксандр Рыгоравiч, такiм чынам, няма сумневу, што вы валодаеце палiтычнай сiтуацыяй у Беларусi i яшчэ не праводзiлi, вы казалi, нараду па парляманцкiх выбарах, тым не менш ваш прагноз на гэтыя парляманцкiя выбары — хто выйграе, хто мае шансы, хто увогуле не мае шансау. Гэта першае пытанне. I караценька другое — ваша рэакцыя на даклад Хрыстаса Пургурыдэса.

А.Лукашенко: Я не думаю, что вы не знаете моего ответа на оба ваших вопроса. Но коль вы уж хотите, чтобы я озвучил, в общих чертах, свою позицию по этим вопросам, я это сделаю. Потому что я вам пообещал, что буду честно и искренне отвечать на эти вопросы.

Первое. По перспективам парламентских выборов. Победит тот, за кого проголосуют люди. Но я очень надеюсь, что люди сделают правильный выбор. Под словом "правильный", я думаю, вы понимаете, что я имею в виду, и мне не надо это дополнительно конкретизировать, так? Предателей, отщепенцев и людей, которые сейчас переоделись, как волки в овечью шкуру, народ рассмотрит. Если не рассмотрит, мы ему поможем. Но на победу они вряд ли смогут рассчитывать. Если кому–то нравятся такие люди — пожалуйста. Но я думаю, что все–таки большинство парламента — это будут государственные люди, люди, которые будут поддерживать курс, который проводится в Беларуси. Потому что, я считаю, он принес определенные положительные результаты. И если даже там и будут два–три человека, которые снова, как некоторые сейчас говорят, "а мы Лукашенко обманули, в президентские выборы он нас поддержал, а потом мы его "кинули", я думаю, эти люди таким ответом уже на себе поставили крест. Вот таких людей, наверное, в парламенте будет немного. Я надеюсь, будет немного, потому что наш народ предательства не любит. Я никого здесь предателями не называю, я говорю — предательства не любят!

Второе. Вы мне задали вопрос по поводу доклада Пургуридеса.

Я этого человека не знаю, знать не хочу и никак не отношусь к его докладу и не читал его доклад. Слышал, что есть такой доклад, поскольку, особенно в газетах, вы все время на какого-то Пургуридеса ссылаетесь. Пусть он разберется в своей стране. А если его пустили в нашу страну и честно, искренне раскрыли ему все и показали, а он уехал и плюнул в душу не только людям, но и стране, то не хочу и видеть и слышать этих "докладов". Должен вам сказать, что эта "карта" в Беларуси не пройдет. Пора вам уже эту долгоиграющую пластинку положить куда–нибудь в сундук. Что, вы не видите, что это очередная ваша глупость? Пургуридес и другие пусть ответят на мой вопрос, который я поставил. Помните, я по Германии ставил вопросы и другие по "исчезнувшим", что вы тут говорили. Я ставил вопрос: вот там и там мы видели людей, где они? Мне на этот вопрос до сих пор не ответили. Поэтому хватит разыгрывать эту карту. Как только вы ответите на этот вопрос, тогда я прочитаю доклад вашего Пургуридиса.

О.Тарасевич, газета "Обозреватель": Подводили ли вы для себя итоги 10–летнего нахождения на этой должности, и, может быть, были какие–то за это время события, которые по прошествии времени вы бы хотели изменить? Быть может, что–то было сделано не так, что можно было бы сделать лучше?

А.Лукашенко: Я думаю, что, как и у любого человека, в любом процессе, есть и положительное, и отрицательное. Я далек от той мысли, что я святой человек и не допускал никаких ошибок. Наверное, ошибок было немало, и разных ошибок, но это были не системообразующие, не крупные ошибки, не было таких крупных политических, социально–экономических ошибок или ошибок, которые бы имели серьезные политические и социально–экономические последствия, серьезных — не было. Поэтому я могу прямо ответить, что крупных ошибок не было. По мелочам — наверное, вы их знаете. И то, что с вами спорил лишний раз, когда можно было промолчать и не вмешиваться, это я уже об этом говорил, ну и много–много других частностей. Но стоит ли о них сегодня говорить? Если стоит, то вы мне напомните, я буду оправдываться или что–то скажу по той или иной ошибке, по тому или иному поводу. Если, конечно, вы мне напомните. Но, честно говоря, я не помню, чтобы я допускал серьезные какие–то просчеты и ошибки. Это потому, что я очень люблю свой народ и люблю свою страну, очень. И я действую от людей, от интересов своей страны, поэтому мне удалось избежать этих глобальных или крупных ошибок.

О.Тарасевич: А главный итог?

А.Лукашенко: Главный итог? Ну я только что, Оля, говорил о главном итоге. Он заключается в том, что мы живем в отличной стране, и как бы вы порой в душе оппозиционно ко мне ни относились, вы все–таки признаете, что мы живем в спокойной стране, где вы в общем–то можете неплохо заработать, можете самовыразиться.

В.Мартинович, "Белорусская газета": Вы не могли бы объяснить, а зачем вообще проводить совещание по вопросу избирательной кампании, по парламентским выборам в Администрации президента? Ведь есть Лидия Михайловна Ермошина, есть и ЦИК. Зачем, что вы там обсуждаете?

А.Лукашенко: Хочу, чтобы знали, что мы действительно, как государство, в котором есть власть, обязаны вырабатывать политику. В том числе и в отношении выборов. Что касается Лидии Михайловны Ермошиной, она, наверное, уже не одну пресс–конференцию с вами провела. Я ее просил: "Лидия Михайловна, вы должны сейчас, как это и было раньше, стать в эпицентре этой предвыборной кампании, к вам должна стекаться вся информация, и вы должны знакомить с ней журналистов". Она это и делает.

Наше совещание будет в правовом поле, оно не будет нарушать законы, я вам это обещаю. И я думаю, никто не вправе запретить мне провести такое совещание. Центральная избирательная комиссия доложит мне, главе государства, не руководителю какой–то ветви власти, у нас по Конституции президент — глава государства, он координирует работу ветвей власти, вот я и спрошу с исполнительной ветви власти — правительства, как выборы будут материально и финансово обеспечены. У законодательной ветви власти — спрошу, какие у них идеи насчет тех депутатов, которые скоро уйдут из парламента? Я же им обещал поддержку, я должен их трудоустроить. Этот вопрос будем рассматривать. Что касается судебной власти — я у них спрошу, готова ли специальная группа, которая будет оперативно работать и реагировать на заявления при выборах. Надо это? Надо. Будут обсуждаться такие глобальные вопросы, которые будут доведены до общества. Будут рассмотрены и специфические вопросы. Никаких "списков Президента Лукашенко" не будет на этих выборах, никакого давления не будет! Но я спрошу у местных органов власти, как они выполняют мое поручение: 30 процентов этого состава парламента должны быть в новом парламенте, чтобы обеспечить преемственность, стабильность законодательной власти. Меня это должно волновать? Должно. Я поручил, чтобы не меньше 30, до 40 процентов в новом Парламенте было женщин. Это что, плохо, нецивилизованно? Будет там 30-40 процентов женщин. Как в этом направлении работа идет? Есть много вопросов. Как обеспечить мир, порядок и стабильность в ходе выборов.

П.Быковский, "Белорусский рынок": Сегодня тема отношений с Россией вскользь затрагивалась, но хотелось бы узнать чуть–чуть более конкретно, тем более что у вас были встречи с президентом России Владимиром Путиным. Какие могут быть перспективы в этом плане в этом году и на ближайшую перспективу? Ближайшее заседание Высшего госсовета? Есть много разных размышлений о том, надо вводить российский рубль, не надо вводить российский рубль. Поясните, пожалуйста, свою позицию.

А.Лукашенко: Вы задали большущий вопрос. И знаю, что вы, Павел, знаете все ответы на этот вопрос. Вы, наверное, хотите уточнить, изменилась ли у меня позиция на сей счет. Не изменилась. Владимир Владимирович в Сочи сказал: "Мы не готовы ввести российский рубль в качестве единого расчетного платежного средства, прежде всего из–за настороженности белорусской стороны. Мы, россияне, не готовы сегодня обсуждать проект Конституции будущего государственного устройства или единого государства". Это действительно главное, и поэтому эти два вопроса — Конституционного акта и введения российского рубля как единого платежного средства, — коль мы не можем принять по ним решения, но чтобы не останавливать интеграционный процесс, мы решили их вынести за скобки. То есть сегодня этот вопрос так не обсуждается, как раньше. Но Конституционный акт готов, есть несколько вариантов. Наша позиция, чтобы эта Конституция была не слабее ныне действующего Договора. Российская Федерация к этому не готова, чтобы принять сильную Конституцию, настоящую Конституцию. Но коль не готовы — мы это понимаем.

Сегодня все документы по введению не только российского рубля, но и единой валюты подготовлены. Надо политическое решение. И последний аргумент, который я привел недавно Владимиру Владимировичу: "Вот я задаю один вопрос, Владимир Владимирович. Скажи, пожалуйста, если бы вот ты был президентом Беларуси и у тебя в стране шло укрепление белорусского рубля, у нас выросли золотовалютные резервы. Если я сегодня "выбрасываю" валюту, которая удовлетворяет наше населения, вклады в рублях выросли, кто меня поймет? Даже простые люди, которые не очень разбираются в финансах, не поймут. А такие, как Павел Быковский, меня "размажут по стенке". Как минимум скажут: не вовремя, не к месту. И вы знаете, президент России отреагировал положительно, он говорит: "Да, если такой процесс, то, конечно, это будет не вовремя".

Есть другая причина, я уже о ней говорил. Мы считаем, что введение единой валюты — это верхний венец здания. А с верхнего венца здание не строится — надо выложить нижние. То есть надо выполнить те договоренности, которые нами подписаны, но не выполнены. Как только они будут выполнены, мы положим верхний венец. Вот в чем суть нашей позиции. Поэтому вот по этим причинам Конституционный акт и введение единой валюты вынесены за скобки.

Мы расчистили поле наших действий в экономике и в политике еще и тем, что приняли решение по ценам на газ. Я не знаю, почему так, Наталья Владимировна Петкевич. Вот вы мне готовили аналитический материал — прочитал его перед пресс–конференцией, — оппозиция как-то непонятно отреагировала на тот, выгодный для Беларуси кредит, примерно 200 миллионов долларов, который россияне нам предоставили. Ну просто с дрожью читаю. Я попросил сейчас помощника: принесите мне газеты. Хочу почитать даже газеты, не только обзор. Что плохого, что Россия нам предоставила под 2 процента кредит 200 миллионов долларов на семь лет погашения, с отсрочкой. Что здесь плохого для Беларуси? И то они нас сейчас вроде бы критикуют. Ну это уже точно пример "чем хуже, тем лучше". Ведь нормальный кредит! Предложил его Президент России, говорит, если у вас проблема в связи с повышением цен на газ… Конечно же, проблема, мы же в этом году планировали одну цену на газ, а фактически у нас получилась другая — 46,68, по–моему.

Президент Путин говорит: я могу помочь, я не хочу, чтобы белорусской экономике было тяжело, давайте мы посмотрим по кредиту. Я его поблагодарил: если процент будет нормальный, мы у вас возьмем, но чтобы была отсрочка. Полтора–два года и выплата в течение пяти лет. Согласился. Предоставил этот кредит, чтобы мы могли не иметь задолженности по газовым делам. Смотрю — реакция "политиков" дикая совершенно. Два процента! Ну что плохого?

Банки дают кредит под 23%. А я привез в страну 175 миллионов под 2%. Что, скажите, плохого сделал Лукашенко? И России выгодно. Почему? Потому что Россия "перегрета", денег — море. Ну это же естественно, если есть деньги, их надо размещать где–то, чтобы был какой–то доход. В данном случае это для нас льготный кредит. Спасибо за это россиянам. Я это признаю. Но они и должны были нас поддержать в связи с тем, что была нарушена договоренность по ценам на газ. Договорились.

И это сигнал, Павел. Вы должны были заметить, что это свидетельствует о том, что все, на что рассчитывали наши злопыхатели, не получилось. Оказывается, Лукашенко с Путиным нашли взаимопонимание и преодолели всякие разногласия. Не могу более конкретно это все рассказать. Есть у нас и личные какие–то вопросы, которые свидетельствуют о том, что мы разумные люди, повторяюсь, и мы найдем выход из любого положения. За нами народы, братские народы. Поэтому вы, Павел, как человек очень, надеюсь, заинтересованный в интеграции России и Беларуси, в этих процессах, должны поддерживать эту политику. Настороженности здесь у вас быть не должно. Это наш стабильный, традиционный партнер — матушка Россия, мы будем поддерживать самые добрые, близкие, теплые, братские отношения. Будем строить единое государственное пространство. Трудно нам будет, тяжело, будут препятствия — мы полны решимости с президентом России преодолевать эти препятствия, чего бы это нам ни стоило. Могут быть какие–то задержки в связи с этим. Но — процесс пошел. Его никто не остановит.

Е.Данейко, газета "Известия": Ваше отношение к политическим партиям известно, вы об этом неоднократно говорили. И тем не менее, может быть, вы могли бы назвать позиции какой или каких политических партий, существующих сегодня в Беларуси, вам ближе, вы разделяете их?

А.Лукашенко: Когда вы делали "подводку", как у журналистов говорят, к своему вопросу: "известная позиция", "отношение к партиям", то это несколько ехидно, критически выглядит. Действительно, я как–то вот отошел от этих партий и не знаю их ни позиций, ни платформ. Мне кажется, они все на одно лицо. Вам не кажется? Когда ПКБ, как их называют "калякинцы", объединились с БНФ, — это злейшие не противники, а враги, — сейчас как–то все перевернулось, коммунисты, которые боролись с БНФ, которые готовы были их давить, травить и прочее, и наоборот. Когда они объединились, я перестал все понимать. И думаю, Господи, пусть они сами разбираются, эти политические партии… Когда разберутся, "структурируются" на этом политическом поле, или они как–то меня попросят, обратятся помочь в чем–то, я тогда буду ими заниматься. А сейчас, я вам честно говорю, не могу найти разницы между этими партиями. Боюсь показаться дилетантом, рассуждая на эти темы. И поэтому вы, наверное, заметили, что я о политических партиях в последнее время ничего не говорю.

Мы им не мешаем жить. Они там то в "пятерку", то в "шестерку" уже, по–моему, организовались, да? Ну "5+" — это шестерка, да? Ну не назовешь же "шестерка"? Ну они назвали "5+", я так понимаю, из этого исходили. Потом, когда говорят о некоей группе "Республика"… Но такой группы нет. Думаю, просто врут. В Парламенте юридически нет такой группы. Вы не в курсе дела? Вот взяли и присвоили. Завтра какая–то газета выйдет и назовет себя "Известия". Вы возмутитесь? Потому что нет такой газеты, кроме вас, "Известия". Так и здесь, в этой группе. Понимаете, там столько болтовни и столько непорядочности, что я решил просто отойти от этого процесса и не влазить в него. И, честно говоря, если каких–то там экстравагантных "голодовок" нет, то это проходит мимо меня.

Но даже эти экстравагантные мероприятия, они тоже не очень меня сейчас волнуют, поскольку у меня есть много других проблем. Вот крестьяне заметили, что урожай еще лучше, чем в прошлом году. Я очень хочу собрать в этом году вместе с Правительством и нашими крестьянами 6 миллионов тонн хлеба. Это будет победа, которая скажется на последующих годах. Потому что тогда мы можем два миллиона тонн положить в резерв и никому не будем кланяться. Вот это меня занимает сегодня больше всего. А влазить в эти политические склоки и прочее — ну что я буду влазить в вопросы, в которых, допустим, разбирается Юрий Карманов. Ну что бы я ни делал сегодня, он все время мне про этого Пургуридеса будет говорить. Ну хочется ему про это говорить, пусть он говорит, я ему мешать не буду. У него есть где говорить. У нас свобода слова.

И мне ли разбираться в этом мышковании политических партий? Помню, нечестно, просто нечестно поступили с Гайдукевичем в свое время. Он, я вам открою секрет, обратился, говорит: "Если вы Президент и вам свята Конституция, ну так обратите внимание и прекратите эту возню". Я попросил Минюст, чтобы это было законно: ну разберитесь, что там такое. Какой бы Гайдукевич ни был — он же мне не друг, он же был соперником моим на президентских выборах и, дай бог, как "клепал" Лукашенко, были у него и лучшие стороны, и худшие, но когда он обратился, я должен отреагировать — по закону, попросил Минюст. Оказывается, его за деньги просто попытались выдавить из этой партии, по просьбе другой партии, чтобы убрать Гайдукевича с этого политического поля, потому что, видите ли, Гайдукевич им не нравится. Так что это за демократы? И я попросил: вы предупредите руководство партии, чтобы было все в рамках закона. Смогут они сохранить партию — пусть сохраняют, но не должно быть никакого давления за деньги, потому что кому–то Гайдукевич не угодил и его пытаются смести. Так в стране не будет. Все должно быть по закону.

Были и другие просьбы, обращения. Я на них реагировал, но честно, справедливо и по закону. Поверьте, у меня нет такой цели — уничтожить партии. Прямо скажу, потому что они в общем–то мне не мешают. Ну а поднимать их авторитет борьбой против них я тоже не намерен. Вот такое мое отношение к этим партиям.

С.Воляк, телерадиокомпания "Мир": Сейчас Украина, наша ближайшая соседка, живет президентскими выборами, и мы ежедневно слышим, читаем о том, что Кремль поддерживает Ющенко. Нет — фаворит Кремля Янукович. Говорят вообще о каких–то страшных, коварных планах ФСБ на этих выборах. Учитывая то, что сейчас Беларусь проводит парламентские выборы, на горизонте все–таки президентские выборы. Вас как Главу государства не тревожит такое гипертрофированное внимание России к избирательным кампаниям в союзных республиках? Или же это влияние Москвы несколько преувеличено, может быть, умышленно преувеличено?

А.Лукашенко: Меня беспокоит все. И когда из Москвы, например, везут чемодан денег, 180 тысяч долларов, половину — Маринич, половину — Фролов. Меня даже больше беспокоит, что эти деньги не дошли — Фролов 90 тысяч свез куда–то. Мы проследили, отдаст он эти деньги в регионы, — ни копейки не отдал. Я не провоцирую, просто рассказываю об этой оппозиции. 180 тысяч получили. Вот, Сергей, вы на моем месте не были бы обеспокоены тем, что оппозиция финансируется моей Россией, которую я люблю, как свою страну, уважаю этот народ и имею отношения с руководством этой России. Не беспокоило бы? Беспокоило. Поэтому, честно вам скажу, меня это беспокоит.

Думаю, что и в Украине разные процессы происходят. Конечно же, будь вы на месте руководства России, вам не хотелось бы, чтобы в Украине пришел к власти человек, который проводил антироссийскую политику. Россия — геополитическая, крупная держава, и ей небезразлично, что происходит на этих границах.

Более того — мы поменьше России, но нам тоже небезразлична судьба Украины. Из чего исходим мы, коль вы уже затронули украинскую тематику? А потом я вам отвечу на белорусские вопросы. Сейчас — мы с Россией. Мы исходим из того, и я лично, не вмешиваясь, конечно, в эти процессы, зная и Януковича, и Ющенко… А я их очень хорошо знаю, с Ющенко мы работали, много общались, когда он занимал соответствующие посты в государственном аппарате. Нормальный, сильный, вменяемый политик, специалист, я о политике не говорю, специалист, сколько я с ним общался. Янукович — это вообще человек с корнями из Беларуси, практик, сильная личность. Я не оцениваю так, как хочется в средствах массовой информации. Это очень сильные два человека.

Какую они будут проводить политику после избрания? К сожалению, в президенты люди идут с одним лицом, придя к власти — становятся совершенно другими людьми, совершенно. Понятно, идет время, человек совершенствуется как–то, может, не совершенствуется, но меняется, это факт. Президенты подвержены изменениям еще и потому, что вы этого хотите, требуете этого, даже вопреки своей воле. Но какими они будут — это вопрос. И я, когда мы обсуждаем эту проблему или как–то к ней подходим, я всегда, даже почти публично, говорю: все почему–то считают, что Ющенко "прозападный" человек, а Янукович "пророссийский". Чепуха полная. Неизвестно, какими они будут, когда станут президентами, это во–первых. А во–вторых, реалии для Украины таковы, что, будь там Ющенко или Янукович, он все равно без России не сможет, ну как минимум проводить свою экономическую политику. Россия была и есть исторически и сегодня реальным, главным партнером для Украины. Ющенко и Янукович — это разумные люди, практики, и они этого не понимать не могут.

К чему я это все говорю? Я это говорю для того, что в России точно так это понимают, и они понимают, что, кто бы там ни был, все равно быть Украине и России, по крайней мере экономически, вместе. А политически, видимо, будущему украинскому руководству придется стать определенно на какую–то позицию. Но это не значит, что там только пророссийская или только прозападная политика, нет. Но надо четко сказать: вот в этом мы будем сотрудничать и строить с Россией вот так, а вот по этим вопросам — вот так. Но нужны конкретные ответы на вопросы, которые сегодня стоят. Понимаете? Думаю, политика будущего президента Украины будет более однозначной. Леониду Даниловичу, может, и обстоятельства не помогали конкретно отвечать на эти вопросы. Но, думаю, президентские выборы как–то стабилизируют обстановку в Украине. И президент будущий увидит, что есть что и кто есть кто в Украине, и ответит на эти вопросы. А то, что с Россией Украина будет иметь добрые отношения, — это ее экономические интересы. Россия без Украины выживет, Украина — вряд ли.

То же самое и о Беларуси. У нас сегодня товарооборот с Украиной, по–моему, уже в два раза вырос, и к миллиарду мы снова должны вернуться. То есть идет расширение нашей торговли. Леонид Данилович часто говорил: на Западе Украина никому не нужна. Он это тоже понимает. Поэтому не принимайте все за чистую монету, как это иногда пишут в газетах.

Второе. Если вы думаете, что Россия вот так вот открыто, или, как вы говорите, Москва или Кремль, будет продавливать свою позицию в Украине и от этого получит дивиденды, — вы ошибаетесь. Это понимает и Президент России, и все руководство. Во–первых, нет этого у Путина, он чем и отличается, что ни публично, ни открыто, ни полуоткрыто не вмешивается в эти процессы. И правильно делает. Он понимает, что жесткое, чрезмерное вмешательство только сыграет на руку противникам. Если ты хочешь поддержать Януковича и будешь излишне здесь активничать, то поддержишь, наоборот, Ющенко, или Симоненко, или еще кого–то. Там же не только два кандидата, их много.

Что касается вопроса, беспокоит ли это Беларусь, — да, беспокоит. Но не очень. Беспокоит только в таком моральном, психологическом плане. 180 тысяч долларов, которые они привезли, 90 задержали, и Маринича вместе с этими долларами, вот он сейчас объясняется за оружие, боеприпасы, за эти доллары. По–моему, в средствах массовой информации сообщалось, что там были фальшивые деньги. Вот сейчас он пусть отвечает на эти вопросы, Фролов куда–то деньги успел спрятать.

Это моральные вопросы для меня. Думаю, ну как же так, имеем хорошие отношения — и вдруг… Но это же не президент России делает, это же не правительство делает. Скорее всего, это наши шатающиеся там бывшие генералы, которым так не нравится нынешняя власть в Беларуси, которая вынудила их "зарабатывать" деньги на стороне, а они что–то заработали и "вкладывают" в политику, чтобы вернуться. Я думаю, что многие из вас знают, о ком идет речь. Мы тоже их знаем и видим. Но они сегодня в России, они в Москве. Ну я думаю, что не надо под это подвязывать ФСБ…

Я это пережил, когда избирался президентом. Тогда действительно перед ФСК, которой руководил Степашин, была поставлена задача Борисом Николаевичем Ельциным поддержать Кебича, и они развернули активную здесь работу. Я вызвал Виктора Владимировича Шеймана и послал его в Москву. Говорю: "Передай Степашину, что президентом в этой стране будет Лукашенко и ваша активность плохо закончится". Он поехал и это все выложил Степашину. Надо отдать должное, мы с ним сейчас большие друзья, со Степашиным, он внял тогда этому призыву и, насколько я тогда знал, отстранился от этого процесса.

Избиратель никакого чрезмерного насилия не потерпит. Так и любой гражданин нашей страны скажет. И что, я его заставлю голосовать так, как он не считает нужным? Нет. Я его могу попросить, я его могу убедить. Большинство мне удастся убедить. Но есть и немало людей, которых убедить мне не удастся. Ну что ж, это их выбор. Главное, чтобы избиратель в душе чувствовал, что я не во всем "неправ", и оценил, что он живет в нашей стране и живет спокойно, зарабатывает хорошие деньги. Вот это для меня главное. Поэтому я не переоцениваю эти "давления". Наоборот, искусство политика заключается в том, чтобы всякие эти "давления" повернуть в свою пользу. Согласись, что я чуть–чуть это умею делать.