Политика

Маттиас Платцек: «Надеюсь, что Беларусь решится на преобразования»

 

Маттиас Платцек родился в 1953 году в Потсдаме, федеральная земля Бранденбург. Имеет диплом в области биомедицинской кибернетики. В 1990-98 годах — министр окружающей среды земли Бранденбург. В 1998-2002 годах — мэр Потсдама. С 2002 года занимает пост премьер-министра земли Бранденбург. Один из основателей «Зеленой лиги» в ФРГ.В 1995 году вступил в Социал-демократическую партию Германии и через четыре года был избран в состав федерального председательства этой партии. В 2000 году Платцек возглавил СДПГ в Бранденбурге, а в 2005 стал во главе партии, получив 99,4% голосов. Ему прочили должность федерального канцлера, однако уже через полгода Платцек вынужден оставить пост после нарушения кровообращения, нервного срыва и резкого падения слуха. Женат, имеет трех дочерей.

22-23 октября премьер-министр федеральной земли Бранденбург (Германия) Маттиас Платцек  посетил Минск. Перед тем, как отправиться в аэропорт, германский политик рассказал «Белорусским новостям» о своих встречах с министром иностранных дел Сергеем Мартыновым и премьер-министром Беларуси Сергеем Сидорским, о диалоге между Евросоюзом и Беларусью.

— Господин Платцек, как Вы оцениваете свой визит в белорусскую столицу?

— Сначала отмечу, что прибыл по приглашению фонда Фридриха Эберта, чтобы, в первую очередь, принять участие во втором диспуте памяти Йоханнеса Рау , который прошел в Минском международном образовательном центре. Мне понравилась эта дискуссия, действительно интересная, открытая, где высказывались различные точки зрения. Выступал также глава белорусского МИД Сергей Мартынов.

Я имел возможность общаться с представителями белорусской оппозиции, мы говорили о возможных путях Беларуси в Европу и с Европой. Во многих аспектах эта беседа была очень познавательной.

В Европе есть четкое представление об основных правах и свободах. В ходе встреч с Мартыновым и Сидорским я подчеркнул неотъемлемость этих принципов. Но также выразил уважение за решительные усилия Беларуси по поддержанию социальной стабильности в переходный период.

В конце концов, цель — уравновесить систему основных ценностей в государстве, чтобы общество могло нормально развиваться. С премьер-министром и главой МИД мы также говорили о том, что по-разному относимся к этому вопросу. Мы даже вступили в дискуссию с Сергеем Сидорским — он пояснял белорусскую точку зрения, поэтому и встреча затянулась. (Встреча длилась почти полтора часа вместо запланированного получаса. — Прим. Белорусских новостей.) Не подумайте, что я из тех, кто считает, что всегда прав. Для меня диалог всегда подразумевает уважение мнения другой стороны.

— Ваша дискуссия была конструктивной?

— Да. Я уверен, что мы должны слушать друг друга, уважать чужое мнение. Важно также желание двигаться навстречу. Но для этого всегда нужны две стороны.

Стоит отметить, что в беседе с белорусским премьер-министром я в очередной раз говорил о том, что право на свободу собрания, свободу мнения, ассоциации, свободу профсоюзов, — непреложные, они должны быть в любом открытом обществе.

— Как отреагировал премьер?

— Он принял мои заявления к сведению. Иначе не скажешь. В конце он уточнил одним предложением, что открыт для беседы на эту тему.

И это как раз то, к чему мы должны стремиться — к беседе, к диалогу. Сегодня между белорусскими и европейскими партнерами диалога нет. Нам нужно сделать этот шаг вперед.

В Европе существуют разные точки зрения на то, каким должен быть диалог с Беларусью. Есть те, кто убежден, что до тех пор, пока не выполнены 12 условий Евросоюза, о переговорах не может быть речи. Но с такой позицией подвижек можно ждать десятилетиями: мы так считаем, вы так, стороны не общаются, условия не выполняются…

В европейском парламенте и Бундестаге работает, честно говоря, маленькая группа, которая хочет активнее заниматься белорусским вопросом. Намного больше тех, кто этого не хочет или критически относится к сотрудничеству. Хотя среди них много людей, которые не разбираются в ситуации в республике. Есть среди них и ограниченные люди, которым кажется, что Беларусь находится очень далеко.

Я скорее поддерживаю тех, кто готов шаг за шагом рассматривать возможности сближения. Постепенное движение — лучше, чем полное его отсутствие. Я выступаю за изменения через сближение.

Определенные факторы говорят о том, что в ближайшие два года будут расставляться акценты и ориентиры. Они должны указывать правильное направление. С европейской и белорусской стороны существуют вопросы энергетической, экономической и социальной политики, от решения которых в ближайшее время будет многое зависеть. Мы хотим, чтобы Беларусь двигалась в правильную сторону.

Сегодня я убеждал Сергея Сидорского, что, если политику правительства действительно поддерживает 85 процентов, то не составит никакого труда дать возможность оставшимся 15 процентам выражать свое мнение, критиковать и спорить. Если у властей 85-процентная поддержка в обществе, то в чем проблема?

Но в этот момент я был, возможно, слишком эмоционален. Эту позицию белорусский премьер-министр также принял к сведению.

Вы спрашивали о достигнутых целях визита... Мы прибыли на полтора дня не с тем, чтобы достичь конкретного результата, а только чтобы задать направление — говорить открыто, выслушать, понять друг друга. Чтобы потом иметь возможность рассказать в Германии, каким мы видим развитие Беларуси. Это в любом случае лучше, чем сидеть, сложа руки.

— Кого Вы представляли на встречах и диалог между какими сторонами имели в виду?

— Я представлял федеральную землю Бранденбург и говорил о сотрудничестве между Беларусью и Евросоюзом. Вы должны понимать, что Бранденбург чувствует особую ответственность за сближение с Восточной Европой — мы самая восточная земля Германии, для юга ФРГ мы почти Польша. У нас больше ответственности и больше возможностей для взаимодействия с восточноевропейскими партнерами.

Нас связывает многое, об этом мы и с Сергеем Сидорским говорили. Некоторые белорусы проходили службу в советских Вооруженных силах в Бранденбурге. Многие выходцы из этой земли, мои ровесники, учились в России или Беларуси, приезжали по молодежному обмену. Нас многое связывает, в том числе духовно, — что можно использовать как основу для построения отношений.

— Из-за этих связующих нитей для Вас важна Беларусь и диалог с ней?

— Да. Беларусь должна быть в Европе. Диалог нужен для того, чтобы этого достичь — у нас же различные точки зрения на основополагающие права и свободы человека в обществе.

Но еще раз хочу отметить, что уважаю и принимаю те ценности, которые во главу угла поставили белорусы — социальная стабильность, защита рабочих мест, перспективы для народа. Но нужен разумный баланс.

— Первый раз Вы были в Беларуси в качестве министра окружающей среды земли Бранденбург в 1994 году. Вы заметили изменения? Можно ли говорить, что раньше в Беларуси была демократия, а сейчас ее нет?

— Да, действительно, мой девятидневный визит пришелся на время, когда менялись политические элиты — ушел Шушкевич, пришел Лукашенко. Это было очень интересно, проходило много дискуссий. Помню наши жаркие споры в бывшем ресторане «Потсдам»…

И тот визит, и нынешний для меня очень познавательны.

Что касается демократии, как я ее себе представляю, то сейчас в Беларуси ее нет. И у меня впечатление, что в 1994 году процессы в обществе были открытыми.

— Какой опыт Бранденбурга может перенять Беларусь?

— Я скорее придерживаюсь мнения, что в области экономических преобразований мы можем учиться друг у друга, не только Беларусь у Германии. Так, в беседе с премьер-министром я почерпнул для себя много интересных подходов. Мы же тоже могли что-то сделать иначе — трудно говорить о том, что наша трансформация полностью удалась, если безработица подчас достигает 25 процентов.

Я надеюсь, что Беларусь найдет в себе смелость решиться на преобразования в обществе, большую открытость. Это необходимо и возможно: если стремишься к лучшему будущему, нужна открытость, а как раз здесь у нас есть чему поучиться.

Однако я всегда осторожно относился к чужому опыту. Все-таки, наши преобразования — отдельный случай, мы ежегодно получали 150 миллиардов западных марок. Тот, кто для реформ получает такие деньги, не имеет морального права поучать других, что и где им надо поменять, не все так просто.