Политика

Требования о реабилитации политзаключенных необходимо конкретизировать

 

Освобождение и реабилитацию белорусских политзаключенных Евросоюз называет главным условием налаживания отношений с Беларусью. Эксперты же отмечают: если юридической реабилитации добиться вряд ли возможно, то политическая реабилитация — реально выполнимое требование.

 

ЕС не намерен отступать от своих условий

На прошедшей 22 июля в Брюсселе встрече министров иностранных дел стран ЕС и «Восточного партнерства», в которой участвовал и глава белорусского внешнеполитического ведомства Владимир Макей, обсуждался также и вопрос освобождения политзаключенных в Беларуси.

Белорусская сторона на этот счет предпочла не распространяться, но вот в пресс-службе МИД Литвы, председательствующей с 1 июля в ЕС, БелаПАН сообщили: «Да, этот вопрос поднимался. Освобождение политических заключенных и их полная реабилитация озвучивались как одно из главных условий. Главы МИД также озвучили желание видеть более конструктивное отношение со стороны Беларуси».

А еврокомиссар по вопросам расширения и добрососедства Штефан Фюле, который также участвовал во встрече, заявил, что надеется вскоре встретить в Брюсселе не только Макея, но и находящегося сейчас в тюрьме главу закрытого властями правозащитного центра «Весна» Алеся Беляцкого.

Недавно два фигуранта уголовных дел о массовых беспорядках 19 декабря 2010 года — журналистка Ирина Халип и руководитель кампании «Говори правду!» Владимир Некляев — были освобождены от уголовного наказания по истечении отсрочки приговора. Еще у пятерых осужденных за Площадь — Виталия Рымашевского, Андрея Дмитриева, Сергея Возняка, Александра Федуты и Сергея Марцелева — истекли условные сроки лишения свободы.

Однако продолжают отбывать наказание признанные политзаключенными Павел Северинец, Дмитрий Дашкевич, Николай Статкевич, Алесь Беляцкий и другие лица, от требования освободить и реабилитировать которых ЕС не намерен отказываться.

При этом эксперты отмечают: сложность заключается в том, что никто четко не проговаривает, что именно понимается под реабилитацией.


Требование юридической реабилитации уменьшает шансы на освобождение

Правозащитник Владимир Лабкович подчеркивает, что реабилитацию можно рассматривать с юридической и политической точек зрения.

«Если рассматривать ее с юридической точки зрения, как это понятие предусмотрено в белорусском законодательстве, то это предусматривает отмену вынесенного приговора и компенсацию лицу всех затрат в связи с незаконным осуждением», — отметил Лабкович в интервью БелаПАН.

И если в таком ключе говорить о реабилитации участников Площади-2010, говорит собеседник, то в таком случае, безусловно, возникает вопрос об официальной квалификации событий 19 декабря. Разумеется, власти не могут признать, что беспорядков не было, а судебные процессы были незаконными.

«В данном случае подобное развитие событий маловероятно, а настаивание именно на юридической реабилитации как принципиальном и безоговорочном условии уменьшает шансы на скорое решение вопроса о политзаключенных», — считает Лабкович.

Кроме того, подчеркивает он, если говорить о реабилитации в ее юридическом понимании, то нелогично ограничиваться только теми лицами, которые осуждены за 19 декабря 2010 года.

«Надо быть последовательными в своих требованиях. Надо говорить о реабилитации всех политзаключенных за всю историю незаконных осуждений в Беларуси. По аналогии с реабилитацией жертв сталинских репрессий», — отметил правозащитник.

И если юридическая реабилитация политзаключенных в Беларуси на сегодня маловероятна, то следует иметь в виду, что белорусское законодательство предусматривает и такую возможность, как снятие судимости.

«Так мы (правозащитники. — БелаПАН) и понимаем требование ЕС о реабилитации — именно как снятие судимости. Потому что в первую очередь европейские структуры говорят о политической реабилитации, то есть восстановлении прав. В первую очередь — права избираться на любые должности», — подчеркнул Лабкович.

Он отмечает, что сложно даже пытаться прогнозировать, как себя поведут белорусские власти в этом вопросе. «Но мы, безусловно, требуем немедленного освобождения всех политзаключенных и надеемся, что здравого смысла властей хватит на то, чтобы они были как можно быстрее освобождены и с них были сняты судимости», — сказал правозащитник.


Добиться восстановления в правах вполне реально

В свою очередь, политолог и юрист Юрий Чаусов отмечает, что о реабилитации политзаключенных в белорусско-европейском дискурсе впервые заговорили именно после событий 19 декабря 2010 года.

«Но было не совсем понятно, о чем идет разговор, — сказал он в интервью БелаПАН. — Многие политики, когда говорили о реабилитации, говорили именно о медицинском восстановлении тех людей, которые пострадали от пыток или были арестованы и содержались в нечеловеческих условиях. Напомню, что тогда тема нечеловеческих условий содержания в СИЗО КГБ звучала наиболее громко».

Однако затем и многие белорусские оппозиционные политики, и депутаты Европарламента все больше и больше стали говорить о реабилитации именно в юридическом понимании этого слова, о признании людей невиновными.

«Это первый аспект этой темы — разнообразие понятий, — уточняет Чаусов. — Когда люди говорят о реабилитации, очень редко задается вопрос, что они имеют в виду и что режим должен сделать в отношении этих политзаключенных. Пока этот вопрос не задается, сам по себе термин мало что значит».

Второй аспект связан с тем, что в белорусском законодательстве понятие реабилитации есть. Оно закреплено решениями государственных органов в конце 80-х — начале 90-х, еще в советские времена — это именно юридическая реабилитация лиц, которые были незаконно осуждены в период сталинских репрессий, говорит Чаусов.

«Без разъяснений того, что сейчас имеют в виду под требованиями реабилитации, можно понимать, что они состоят в том, чтобы в отношении жертв этих новых репрессий были приняты такие же акты, как в отношении жертв репрессий Сталина», — рассуждает Чаусов. Он подчеркивает: без изменения политического режима в Беларуси разговор о такой реабилитации является бессмысленным.

При этом собеседник отмечает, что достаточно долго тема реабилитации белорусских политзаключенных не дискутировалась широко. Все воспринимали реабилитацию как должное, но каждый при этом понимал под ней что-то свое. Сейчас же разговор об освобождении политзаключенных переходит в практическую плоскость. И европейцы спрашивают у политиков и правозащитников: что нам требовать от режима в плане реабилитации?

«И эти два аспекта, о которых мы говорили ранее, сейчас поставили и западных политиков, и белорусских правозащитников в сложную ситуацию», — отметил Чаусов. Он пояснил: с одной стороны звучат заявления, что никакие контакты с режимом невозможны, пока не будут освобождены и реабилитированы политзаключенные. С другой — закрепленное в белорусском законодательстве понятие «реабилитация» таково, что это требование превращается в невыполнимое без смены политического режима.

«То есть такое требование означает: мы не можем вести с вами переговоры до тех пор, пока вы не примете закон, который устанавливает компенсации жертвам политических репрессий, пока не признаете, что это были репрессии политические. Соответственно, возможно, даже будет наказание в отношении тех лиц, которые участвовали в этих процессах со стороны следственных органов, прокуратуры, судов», — сказал Чаусов. В таком контексте требование о реабилитации становится заведомо невыполнимым.

Политолог отметил, что в ходе дискуссий у правозащитников и части европейских политиков возникло понимание реабилитации как полного восстановления прав и правового статуса.

«В Беларуси это достигается путем снятия или погашения судимости. Сейчас правозащитники все больше и больше говорят именно о снятии судимости как втором условии, которое воспринимается как реализация требования о реабилитации», — подчеркнул Чаусов.

Он отметил, что снятие судимости — это понятная процедура, не требующая от режима наказания тех лиц, которые были ангажированы в нарушения прав человека и осуществляли эти политические репрессии.

«Данную процедуру можно осуществлять как при помиловании (в указе о помиловании тогда отмечается, что судимость снимается), так и при прекращении наказания в связи с истечением отсрочки (как это было с Халип и Некляевым) или прекращении условного наказания», — сказал Чаусов.

Все это подробно прописано в белорусском законодательстве и, что самое важное, белорусским властям понятно, что они должны сделать и в чем состоит конкретное требование со стороны западных акторов.

«Но тут, конечно, возникает вопрос интересов разнообразных групп белорусской оппозиции и тех групп, которые связаны с белорусским вопросом за рубежом, — говорит Чаусов. — Несмотря на то, что белорусская тема далеко от первоочередной повестки дня ЕС, тем не менее, есть группы, которые настаивают на безоговорочной и полной реабилитации, рассчитывая, что это требование будет препятствием для нормализации контактов Беларуси и ЕС».

В такой ситуации, считает Чаусов, голос правозащитников становится наиболее значимым. «Они становятся самыми влиятельными консультантами и экспертами в этом вопросе, так как считается, что они не имеют политической заинтересованности в этой теме, — подчеркнул политолог. — Они говорят о реабилитации как о снятии судимости, распространяют это требование на всех — не только на жертв Площади, но и на тех политзаключенных, которые появились до нее».

Чаусов подчеркивает, что такая постановка вопроса о реабилитации является реальным и выполнимым требованием. «Это абсолютно реалистичное требование, достижимое без изменения существующего в Беларуси политического режима», — резюмировал он.