Политика

Лукашенко ищет национальную идею для «русских со знаком качества»

Находясь на волосок от девальвации, белорусский президент вдруг заговорил о необходимости выработать некую универсальную национальную идею. Очевидно, что ни апелляция к «совку», ни апофеоз «чарки и шкварки» не прокатили. Может, власть созрела для перехода к полнокровному национализму?

«Пришло время выделить то, что станет объединяющей всех граждан белорусской идеей, в которую поверят все — от академика до крестьянина», — сказал Лукашенко 9 января на церемонии вручения премии «За духовное возрождение» в Минске.

Фото пресс-слежбы президента Беларуси


Вся идеология — поддерживать лояльность

Расшифровка замысла оказалась довольно лапидарной. Президент, создавший в свое время под Минском мемориальную «Линию Сталина», на этот раз, правда, не ограничился упоминанием о грядущем 70-летии освобождения Беларуси от фашистов, подчеркнул, что «наша история не исчерпывается только событиями тех военных лет» (кто бы мог подумать!).

Но перечень иных вех и персоналий (Полоцкое и Туровское княжества, Скорина, Купала…) оказался довольно выборочным. Так, выпало сакрализованное частью контрэлиты как золотой век отечественной истории Великое княжество Литовское. И вообще в ментальное перерождение главы государства независимые эксперты не верят.

«Дежурные высказывания на дежурном мероприятии», — так в комментарии для Naviny.by оценил эту новую апелляцию к национальной идее эксперт аналитического центра «Стратегия» (Минск) Валерий Карбалевич. По его мнению, просто специфика события обязывала официального лидера говорить что-то о духовности.

Политолог подчеркивает парадокс: при том что в Беларуси, как в любом недемократическом государстве, власть уделяет большое внимание идеологической работе, собственно идеологии при Лукашенко так и не смогли выработать.

Действительно, белорусский президент, работавший на пропагандистских должностях во времена СССР, периодически возвращается к мысли об идеологическом фундаменте созданной им системы.

Однако дальше эклектичного, проникнутого советским духом доклада главы государства на семинаре по вопросам совершенствования идеологической работы в марте 2003 года дело в плане концептуальном не пошло. В плане практическом — напечатали таких же эклектичных учебников, напичканных убогими штампами в духе коммунистического агитпропа, создали так называемую идеологическую вертикаль, не ликвидированную и во время прошлогодней резки штатов в госструктурах.

Но функция идеологической вертикали свелась к тому, чтобы «хвалить Лукашенко, его политику, следить за политической благонадежностью», отмечает Карбалевич.

Второе слагаемое обеспечения внешней лояльности — репрессии, за которые отвечает уже силовая вертикаль. Для власти «главное, чтобы люди молчали и не лезли в политику», заключает аналитик.


«Чарка и шкварка» вылезает власти боком

В принципе, пока длились тучные годы нефтяного офшора за счет России и доходы белорусов уверенно росли, можно было де-факто насаждать примитивную идею «чарки и шкварки». Мол, к черту западную дребедень о правах человека, главное — когда ты, простой человек, сыт, пьян и нос в табаке.

Вторым лозунгом стала «белорусская стабильность». Но после терактов (самый шоковый — взрыв 2011 года в Минском метро) и трех девальваций стабильность превратилась в устах грубых острословов в «стабилизец».

Теперь народ деловито скупает валюту в ожидании четвертой девальвации, а грядущее вхождение в Евразийский союз с Россией, где теракты стали страшной обыденностью, не внушает белорусам радужных перспектив с точки зрения безопасности. Оппозиция объясняет простому люду, что прилет российских истребителей в Барановичи, планы создания авиабазы в Лиде превращают синеокую республику в геополитического заложника, потенциальную мишень.

Лукашенко оказался между двух огней. С одной стороны, он пытается отбивать притязания российских элит на белорусскую собственность (в прошлом году вообще пошел на калийную войну, рискуя нарваться на санкции Москвы), с другой — вынужден делать уступки, дискредитирующие его статус гаранта суверенитета.

То мы слышим про гордость белорусов, которых-де никто не «наклонит». То, когда припрет с деньгами и просить не у кого, кроме как у восточных соседей, мы уже, оказывается, один народ (в лучшем случае — «русские со знаком качества», что, если вдуматься, звучит обидно для обеих наций).

Идеология же «чарки и шкварки» оказалась мстительной: как только власть вынуждает народ затянуть пояса, замораживает зарплаты и повышает тарифы — рейтинг главы государства ползет вниз. За период между сентябрьским и декабрьским 2013 года опросами НИСЭПИ электоральный рейтинг Лукашенко упал с 42,6% до 34,8%.

«Людей можно мотивировать либо деньгами, либо идеей. Денег нет, потому остается идея», — так в комментарии для Naviny.by объяснил обращение властей к теме патриотизма руководитель проекта Belarus Security Blog Андрей Поротников.

Однако, по словам аналитика, «Лукашенко эксплуатирует советскую концепцию патриотизма». Он слишком долго повторял ее тезисы и вообще не так молод и ментально гибок, чтобы взять да перейти на позиции белорусского национализма, полагает Поротников. При том что именно «идея сохранения своего государства может мобилизовать значительные слои общества».

То, что Лукашенко перечислил, размышляя о национальной идее, «укладывается в его формулу героического прошлого», отметил в комментарии для Naviny.by эксперт НИСЭПИ (Вильнюс) Сергей Николюк. Опора же на героическое прошлое, по его мнению, нужна для того, чтобы людям подсознательно хотелось сплотиться вокруг сильного лидера для борьбы с врагами.


Казенный патриотизм — пустой номер

Между тем сегодня независимая социология фиксирует жестокий раскол нации по целому ряду параметров: отношение к политике властей, геополитический выбор, культурный код, историческое самосознание…

С одной стороны, наверху наверняка видят этот раскол и понимают его опасность, с другой — вынуждены его поддерживать, так как не могут принять систему ценностей тех, кто выступает, в частности, за демократизацию, европейский выбор Беларуси. Этих людей фактически загоняют в гетто.

Взять ту же премию «За духовное возрождение»: ежу понятно, что ее никогда не получит политически нелояльный творец, какими бы талантами ни блистал. В итоге власть способна поощрять лишь кастрированный казенный патриотизм. Те, кто видит развитие Беларуси не так, как правящая верхушка, рискуют быть записанными в пятую колонну.

Поэтому слова о консолидации нации, объединяющей идее повисают в воздухе. На практике берет верх парадигма «разделяй и властвуй». Этот раскол в миниатюре воспроизводится (и наверняка инспирируется спецслужбами) в лагере политических противников режима. А в среде обывателей и вовсе идет процесс атомизации, сопровождаемый нарастанием бездуховности, утверждением философии примитивного самовыживания.

Упорная же эксплуатация темы героического прошлого, хотя эффект стремится к нулю, «говорит о том, что у власти нет картины будущего, модели развития, которая должна привести к лучшему будущему», полагает Николюк.

Вот с этого — четкой перспективы будущего Беларуси — верхам и следовало бы начинать. Но сегодняшняя власть, похоже, не способна выработать сильную модель развития, так как та требует реформ, ломки полуфеодальной системы единоличной власти.

«Какова, на Ваш взгляд, политическая стратегия руководства страны во главе с президентом А.Лукашенко?» — такой вопрос задали в декабре социологи НИСЭПИ. Больше всего — 36% — набрал вариант «Как можно дольше оставаться у власти и контролировать ситуацию в стране».

Вот и вся модель. Ради этого народ стараются держать в состоянии безропотности. Репрессиями против активных граждан остальным показывают: лучше не высовываться. Население целенаправленно деполитизируют, отстраняют от государственных дел. При этом с телеэкранов белорусов периодически призывают любить Родину и быть готовыми к жертвам ради нее.

Но когда люди воспринимают государство как грубую внешнюю силу, не верят в возможность влиять на власть (а если надо, то и менять ее), то уповать на тощий казенный патриотизм — пустое дело.