Крым показал, что Беларусь тоже в российском капкане

 

Крымский «блицкриг» России бросил вызов и Беларуси. И властям, и оппозиции, и многим обывателям сегодня очевидно: Москва готова предельно жестко, невзирая на наличие госграниц, действовать на территориях, которые считает зоной своих жизненных интересов. Беларусь же для Кремля — бесценный стратегический плацдарм.

Минск, похоже, в заколдованном кругу. Идти в фарватере российской политики, во всем уступать требованиям Москвы (продавайте нам активы, пускайте к себе на постой наших военных) — тогда Кремль исподволь возьмет Беларусь тихой сапой. И танковый бросок не понадобится.

Если же Александр Лукашенко на каком-то этапе евразийской интеграции проявит чрезмерную строптивость (например, наотрез откажется отдавать наверх слишком много полномочий, вводить единую валюту) и на этой почве разгорится очередной масштабный конфликт — где гарантия, что танки, десант с востока не будут брошены на покорение соседской территории? Под предлогом защиты… ну, если не здешних русскоязычных (которых, впрочем, тоже с лихвой), то, скажем, проданной в свое время «Газпрому» стратегической трубы, военных объектов.

И уж тем более вероятен подобный сценарий в случае ослабления Лукашенко, массовых волнений или — спрогнозируем более дерзко — прихода к власти нового правительства с иной геополитической ориентацией.

Минск — как кролик перед удавом

Получается, единственный вариант для Минска — вести себя с Кремлем как кролик перед удавом? Но участь кролика в таком случае предрешена.

«Российское проклятие будет довлеть над Беларусью все время», — заявил в комментарии для Naviny.by эксперт аналитического центра «Стратегия» (Минск) Валерий Карбалевич.

О «скорее даже географическом, чем геополитическом проклятии» говорит, имея в виду большую восточную соседку Беларуси, и аналитик BISS (Вильнюс) Денис Мельянцов.

Впрочем, оба собеседника Naviny.by не склонны считать поглощение Беларуси фатальной перспективой.

Карбалевич напоминает: конфликты с Москвой у белорусского руководства случались даже чаще, чем с Западом. При этом разворачивались и информационные войны — достаточно вспомнить период накануне белорусских президентских выборов 2010 года (тогда белорусские госСМИ бомбили Москву, а та запустила убийственный телесериал «Крестный батька»). Но Кремль всякий раз замирялся.

На фоне же последних украинских событий Лукашенко, пожалуй, даже получает ряд тактических выгод. Поскольку Москва, как выяснилось, намеревается просто включить Крым в свой состав, то, по мнению Карбалевича, Кремлю нет нужды «особо выкручивать руки Беларуси».

Сильное давление было в случае с требованием признать независимость Абхазии и Южной Осетии, но здесь ведь речь идет об «обыкновенной» аннексии. Нет у Москвы нужды и привлекать военную помощь Беларуси, перевес в силах над Украиной и так впечатляющий.

При этом ряд экспертов полагают, что теперь Лукашенко может настойчивее торговаться за условия вхождения в Евразийский экономический союз, зная, что Виктор Янукович в плане притязаний на российские преференции уже не конкурент (другое дело, что сейчас Крым потребует от России огромных вложений, да и западные санкции урежут ее возможности).

Также, по мнению Карбалевича, Лукашенко нарастит свой рейтинг под влиянием украинской революции и конфликта между Москвой и Киевом. Ведь на этом фоне у белорусского электората «вырос спрос на сильную власть», поэтому второе дыхание может обрести идея белорусской стабильности, считает политолог.

Привязка к России усиливается

Но все это выгоды временные и шаткие. Стратегически же Минск все сильнее привязывается к России: возрастает потребность в ее дотациях, усиливается ее военное присутствие на белорусском плацдарме, Островецкая АЭС строится по проекту и за счет кредита Москвы (перечень может быть очень длинным).

Неужели белорусский официальный лидер настолько беспечен? (Версию некоторых оппозиционеров о том, что он-де просто марионетка Кремля, отбрасываем по причине явной несостоятельности.)

«Лукашенко пытается отстроиться от России с тех пор, как к власти там пришел Путин», — считает Карбалевич. По его мнению, белорусский президент стремится не допустить усиления влияния Кремля на внутриполитические, экономические процессы в Беларуси.

Действительно, Лукашенко (публично возмутившийся в 2002 году предложением Владимира Путина войти в Россию шестью областями), в частности, крайне неуступчив в том, что касается продажи активов российскому капиталу. А поскольку не может отказать открытым текстом, то заламывает цену, ставит веер трудных условий.

Но ресурс такого сопротивления тает. Последнее заседание президентов евразийской тройки в Ново-Огареве 5 марта показало, что российский президент не спешит с уступками, которые помогли бы белорусской экономике держаться на плаву.

Некоторые независимые экономисты допускают, что Москва, обремененная собственными экономическими трудностями, не согласится отменить с 2015 года экспортные пошлины на нефтепродукты.

Соответственно, годовой добавки в три-четыре миллиарда долларов белорусский бюджет тогда не дождется. А ведь под президентские выборы 2015 года электорат нужно не просто уберечь от экономического обвала, но и «подмазать».

Возможно, останется лишь вариант продажи нефтеперерабатывающих заводов (тем более что «Роснефть» под покупку Мозырского НПЗ может обеспечить масштабные долговременные поставки сырья), части акций «Беларуськалия», аппетитных для российского ВПК предприятий вроде Минского завода колесных тягачей.

Резкие движения опасны

Таким образом, сопротивление Лукашенко тихой российской экспансии напоминает усилия уставшего пловца, которого могучее встречное течение все равно относит к губительному водовороту.

Модернизация промышленности по авторитарным схемам проваливается. Пойти на структурные реформы президент боится, так как это создаст социальное напряжение. Приватизация для него чревата ослаблением политического контроля над экономикой и людьми. В итоге — порочный круг. Снова надо просить подпитки в Кремле.

«Социальная модель Беларуси является фактором, который обуславливает зависимость от России. При смене модели возможно большее дистанцирование от Москвы», — говорит Карбалевич.

По мнению Мельянцова, крымский конфликт может подтолкнуть Минск к пониманию, что «надо раскладывать яйца по разным корзинам». При этом отстраивание от Москвы потребует выработки новых политических, экономических и прочих стратегий, хотя бы ограниченной реформаторской деятельности. И здесь «очень важен вопрос политической воли». В любом случае такие стратегии не будут афишироваться, полагает аналитик.

Сложнее всего, подчеркивает собеседник Naviny.by, отстроиться от Москвы в военной сфере. Здесь высока степень интеграции, созданы региональная группировка войск, единая система ПВО.

Да уж, трудно себе представить, что Минск сможет тайком соорудить нечто вроде линии Маннергейма у восточной границы.

Непрост и вопрос информационной безопасности. Раньше белорусские власти в основном думали, как минимизировать в этой сфере влияние оппозиционных ресурсов и Запада. Ныне, когда Москва обрушила на Украину термоядерные удары своей пропаганды, становится ясно, что Беларусь в этом плане еще более уязвима, почти беззащитна.

Дальнейшее урезание здесь трансляции российских каналов способно спровоцировать в Москве вопрос: зачем обижаете русскоязычных? Но и оставлять страну в столь мощном поле российских СМИ недальновидно.

Вырваться можно лишь чудом

Отстраиваясь от России, важно не переборщить, полагает Мельянцов. Лучше делать это в «аккуратной манере», чтобы не спровоцировать «русского медведя».

Карбалевич также полагает, что слишком резкие геополитические движения для Минска опасны: «Самый радикальный вариант, который возможен для Беларуси, — это финляндизация». То есть — никакого НАТО, но при этом — практическая интеграция в Европу.

Однако на сегодня это в принципе весьма эфемерная перспектива. Как дружно утверждают независимые аналитики, белорусский режим по своей политической природе (плюс еще персоналистская составляющая) не способен на серьезное сближение с Евросоюзом, Западом.

Хотя показательно, что глава дипломатии Владимир Макей в заявлениях последнего времени не исключает членства страны в ЕС в отдаленном будущем. Эта легкая геополитическая игривость показывает, что над размораживанием отношений с Западом Минск думает.

«Геополитический финт белорусских властей практически невероятен, но возможно смягчение позиции Запада», — полагает Карбалевич. Он поясняет: в контексте нынешнего поведения России геополитические соображения становятся для ЕС и США важнее вопроса ценностей. Так было и в 2008 году на фоне российско-грузинской войны.

Что ж, снятие напряженности в отношениях с Западом реально. И все же чудовищный геополитический перекос Беларуси на восток в обозримой перспективе представляется неисправимым.

Другое дело, «если в России что-то пойдет не так», говорит Мельянцов. Например, она резко ослабеет из-за падения цен на нефть.

В результате в регионе возникнет вакуум силы. Соответственно, у близлежащих стран «появится больше возможностей дистанцироваться от Москвы, а у Запада при желании — больше шансов интегрировать регион», говорит аналитик.

Как видим, привязка к Москве для Беларуси на сегодня почти фатальна, а возможность «отстроиться» — довольно призрачна, зависит от целого набора гипотетических факторов. Иначе говоря, надежда лишь на чудо.

Таков грустный итог двух десятилетий фальшивой «братской интеграции» со страной, у которой большой имперский бэкграунд и прежнее великодержавное мышление. Беларусь в капкане.