Общество

В СИЗО КГБ угощают «Marlboro»

Есть несколько версий, почему следственный изолятор КГБ Беларуси, расположенный во дворе здания Комитета, называется «Американкой». Одни объясняют это тем, что тюрьму строили по американскому проекту, другие говорят, что план тюрьмы напоминает разметку таблицы рулетки, а «Американка» — один из вариантов игры в нее. Но как бы то ни было, это название прижилось давно.

В «Американке» держат тех, чьи дела ведут следователи КГБ. Уголовно-процессуальный кодекс Беларуси в ст. № 182 четко определяет такие случаи. Это — серьезные дела, касающиеся государственных интересов. Также туда попадают те, кого задерживал КГБ. К примеру, задержанные за убийство, сделки с наркотиками, оружием, хищение в особо крупных размерах (бывшие министр сельского хозяйства Василий Леонов, глава Нацбанка Тамара Винникова, управляющая делами президента Галина Журавкова).

В отличие от расположенного недалеко на Володарского следственного изолятора МВД «Американка» обеспечивает более качественный уровень изоляции и наблюдения за заключенным. В СИЗО КГБ бытовые условия намного лучше, чем на «Володарке».

Практически не бывает переполненности камер, лучше пища, медобслуживание, имеется хорошая библиотека, отношение охраны предельно корректное. Однако психологически находиться тут намного тяжелее: постоянная тишина, пристальное наблюдение, теснота камер и их давящая архитектура, недостаток общения и строжайшая изоляция в плане общения между заключенными из других камер. После того как необходимость в строгой изоляции отпадает, арестованного обычно переводят на «Володарку».

Изолятор КГБ представляет собой круглое двухэтажное здание. В полуподвальном этаже — несколько кабинетов для допросов, первый этаж — душевая, кухня, подсобные помещения, второй этаж — 18 камер, расположенных по радиусу. Рассчитан изолятор на 34 человека. Самое низкое звание у сотрудников изолятора — прапорщик.

По круглому коридору, застланному ковровой дорожкой, постоянно ходят в тапочках, для большей бесшумности, два надзирателя, заглядывая в глазок каждой камеры. Движение надзирателей рассчитано так, что они всегда находятся друг напротив друга. Если один из надзирателей открывает камеру, второй становится напротив через центр тюрьмы, готовый в случае необходимости нажать кнопку тревоги. При нажатии кнопки срабатывает блокировка электрозамков камер и всех дверей тюрьмы, сигнал тревоги подается дежурящей рядом группе антитеррора «Альфа».

Двухместные маленькие камеры расширяются от двери и по плану напоминают гроб. Ширина камеры в начале ограничивается шириной двери — 1,2 м, а ближе к окну достигает более двух метров. Длина камеры 5 метров. Высота — 3,5 м. Одна камера оборудована под карцер. Ввиду высокого интеллектуального уровня здешних заключенных и служащих, между ними не происходит конфликтов — и поэтому карцер всегда пустой. Круглое здание изолятора стоит в углу большого здания КГБ, с третьей стороны его закрывает клуб им. Дзержинского, поэтому большая часть маленьких окон камер смотрит на глухую стену. Окна заделаны частой решеткой, а в тех камерах, которые не смотрят на стену, окна дополнительно закрыты «намордником», исключающим возможность смотреть из окна.

Сантехники, за исключением радиатора отопления, в камерах не имеется. Вода находится в кувшине и сливается в ведро, которое обычно используется под малую нужду. Имеется также урна для мусора. По просьбе заключенного его водят в туалет. Во время этих походов он опорожняет мусорную урну. После каждого заключенного его мусор из мусорного контейнера удаляют. Возможно, его после изучают, а может, это делается для того, чтобы заключенный по количеству мусора не смог иметь информации о находящихся в соседних камерах.

В камерах по обеим сторонам от двери стоят маленькие тумбочки, за ними — одноярусные нары, которые можно пристегивать к стене. У окна — маленький стол и стул, вмонтированные в пол. Имеется одна розетка. Если в тюрьме случается небольшая переполненность и в камеру помещают третьего человека, то надзиратели на ночь приносят ему в качестве спального места деревянный щит, именуемый почему-то «вертолетом».

Кипятильник, бритва и другие личные вещи, а также продуктовая передача арестованного хранятся в специальном ящике, находящемся около каждой камеры и выдаются надзирателями по просьбе заключенного. Если оторвалась пуговица — ее пришьет хозобслуга. Свою одежду заключенный отдает в стирку тюремной прачечной. Душ — раз в неделю. Заключенному в камеру можно передать телевизор, но в течение рабочего дня качество приема на комнатную антенну плохое из-за воздействия электронного оборудования КГБ.

Ложка и полотенце должны постоянно лежать на подоконнике, чтобы их видел надзиратель. Делается это для предотвращения использования этих предметов для самоубийства.

За счет тюрьмы курящим заключенным выдают сигареты. Сорт зависит от того, что тюрьма закупила на месяц. Как правило, закупают сигареты типа «Marlboro» и «L&M».

Как и в любой тюрьме — прогулка около 30-40 минут. Гуляют покамерно в 5 двориках, затянутых сверху сеткой. Дворики расположены рядом со стеной тюрьмы, они имеют неправильную вытянутую форму и разные размеры. В маленьких двориках человек руками упирается в противоположные стены. Сверху за гуляющими наблюдает надзиратель, находящийся в решетчатой клетке над двориками.

По существующему законодательству встречи арестованного с адвокатом должны проходить наедине. В СИЗО МВД для этого предоставляются кабинеты, которые используются для допросов, и адвокат может в такой обстановке передавать записки и другие предметы. В СИЗО КГБ встречи с адвокатом проходят через два стекла с мелким отверстиями, стоящими друг от друга на расстоянии. Передать что-либо невозможно. О возможности контроля разговоров с адвокатом напоминать излишне. По информации от побывавших в изоляторе, все камеры прослушиваются.

Как и в любом СИЗО, для добывания информации здесь используют подсадных стукачей, нередко из заключенных, которые за это получают материальное вознаграждение.

Медицинская помощь оказывается очень качественно. Врач приходит в камеры, а лечение зубов осуществляется прямо в медпункте КГБ, расположенном в соседнем здании. Если требуется оказание серьезной медпомощи, арестованного везут не в больницу для заключенных, как поступают в МВД, а в больницу сотрудников КГБ, которая находится в районе улицы Макаёнка.

Как и в любом следственном изоляторе здесь есть хозобслуга из заключенных. Они работают в небольшой прачечной, готовят еду и моют посуду. Заключенных для работы по хозяйству набирают сюда из СИЗО МВД. Живут они в маленьком строении на территории тюрьмы.

Пыток к подследственным в тюрьме КГБ (как и в СИЗО МВД) для получения показаний не применяют. Но от нескольких человек, в разное время находившихся в «Американке», я слышал о том, что после чая, который предлагали надзиратели, они иногда чувствовали резкое изменение психического состояния, неконтролируемое желание пообщаться, выговориться соседу по камере. И тот чай имел необычный привкус.

При всей строгости изоляции и наблюдения бывали побеги и отсюда. В начале 1990-х годов удачно бежал из «Американки» Андрей Мезин, бывший милиционер из Жлобина. Он руководил преступной группировкой. Принимая участие в разбойном нападении на инкассаторов, Мезин успевал быстро покинуть место преступления, добраться до горотдела милиции, где работал, принять и оформить сообщение об этом нападении, обеспечивая себе отличное алиби.

Во время прогулки Мезин отогнул металлическую сетку потолка дворика в месте ее крепления к стене, где она слабо держалась. Находящийся в металлической клетке надзиратель мог только поднять тревогу. Тем временем арестант выбрался из прогулочного дворика во внутренний двор комплекса зданий КГБ. Стену, ограждавшую их, он преодолел по кабелям, которые на разной высоте проходили вдоль стены. После этого Мезин спрыгнул со стены во двор жилого здания и скрылся на Интернациональной улице. Позже его поймали и приговорили к расстрелу.

Последняя попытка побега из СИЗО КГБ, получившая огласку, была предпринята 24 сентября 2003 года обвиняемым в серийных убийствах и изнасилованиях. Неудачно.