Общество

Мороз бомжам и не друг, и не враг, а так…

Первыми жертвами аномально морозной для декабря погоды предсказуемо стали бомжи. Один из них утром 15 декабря умер в гомельской больнице скорой помощи, второй — через день в минской.

Если в ближайшие дни морозы не ослабнут, то, не исключено, этот список пополнится, ведь в городах становится все меньше мест, которые люди без определенного места жительства могут использовать в качестве крыши над головой и защиты от холода.

Около трехсот бомжей сегодня своим домом называют полигон твердых бытовых отходов «Северный» неподалеку от Минска.

Бомжи, чьи картонно-деревянные «апартаменты» уже несколько лет располагаются на просторах Северной свалки, на контакт с журналистами идут неохотно. Одни жаловались, что из-за репортажа на СТВ их чуть не выселили с насиженного гнезда, другим же просто стыдно признаваться, что место, куда свозят все столичные отходы — их дом родной. Но на какой только контакт не пойдешь, если хочется «согреться», а ведь костра, конечно, для «сугреву» маловато. На улице же почти минус 25.

Будки тех несчастных, которые и в лютые морозы на ночь остаются фактически на улице, находятся почти сразу за пропускным пунктом для машин-мусоровозок. Странно только, что рядом с этими будками чинно примостились два вполне приличного вида павильона. Кто является хозяином этих владений, разобраться не удалось, однако в течение нескольких часов там «хозяйничал» только один человек, отказавшийся представляться. Вид у него, конечно, был как раз таким, каким он может быть у человека, переночевавшего на улице. Но он заверил: здесь находится только по работе, а павильоны использует сугубо для переодевания. Кроме того, в Минске у него квартира на Грушевке, жена и дети.

Однако спустя нескольких часов, когда холод продолжал «поедать», а в машине журналистов случайно угляделась лицеприятная бутылочка для «сугреву», не представившийся гражданин все-таки сознался: мол, и работаю я тут, и живу. «Но только иногда, — уточнил он. — Сейчас с женой поругался».

Больше распространяться о месте своего жительства ему сильно не хотелось, поэтому он отправил нас к «соседям», которые вот уже лет пять и в дождь, и в снег не меняют «квартир».

Лишь один «сосед», разводивший поодаль костер в компании с таким же несчастным, как и сам, согласился показать место своих «ночевок».

В маленькой будочке — не повернуться, собственно, как и во «дворе», зато домашней утвари — хоть отбавляй: три магнитофона импортных, два чайника, маникюрный набор, книги, кейс и даже… кредитная карточка «Visa». А посередине «квартиры» уж как-то совсем по Достоевскому — большой топор.

Тем не менее, Игорь, как представился хозяин владений, топор использует только в бытовых целях: «Печку маленькую видели у меня? Вот ее же надо топить. Вот топором этим дрова рублю».

В то же время Игорь, как оказалось, практически доволен своей жизнью, несмотря на то, что по традиционным меркам, она и не сложилась.

«Не скучно мне тут, печка есть, есть телевизор, я через аккумулятор подключаюсь и могу семь каналов посмотреть», — радостно восклицает он.

А если уж совсем туго, то Игорь идет к другу-сторожу — у него неподалеку свой дом, где и накормят, и помоют, и даже дадут… выйти в интернет! «Если надо, знаете, могу и в интернет выйти, — уверял Игорь. — Вот потом проверю, что вы про меня написали. Ох, и не дай Бог из-за вас выселят».

Кстати, Игорь, у которого на родине в Пружанах дом у матери и дом у сестры, абсолютно не огорчается от того, что его туда не зовут. Ладно не жить — хотя бы погреться.

«Не зовет меня никто, да я и сам не хочу, — с уверенностью говорит бомж. — Мать моя почти с самого моего детства лишена родительских прав, сидела в тюрьме. А мы с братом все детство провели в Барановичском интернате. Теперь мать живет с мужчиной, у которого своих детей полно. Кому до меня дело?»

Ну а дальше — так и не осуществившаяся мечта о создании собственной семьи, переезд в Минск, поиск работы в столице. Надоело. Запил. Свалка.

А вот морозов Игорь не боится: «Да, все нормально — теплей оделся, пошел работать». О случаях, когда бездомные замерзали в холода, он слышал, но говорит, что в эти морозные дни у них такого не было: «Дров на ночь принесли, водочки выпили — нормально». Водку, кстати, бомжи нередко выкапывают из гор свежего мусора, как и пиво, не говоря уже о колбасе и хлебе.

По субботам на свалку приезжают верующие из общины пятидесятников, привозят быстрорастворимые супы, горячий чай. Фактически это единственные люди, кто проявляет к местным бомжам внимание. Если, конечно, не считать милиции, примерно раз в месяц устраивающей на Северном полигоне профилактические рейды.