Беларусь-1945. Музей Ивана Луцкевича в Вильно и его переезд на минский склад

В начале 1945 года ряд советских газет в рубрике «По родной земле» напечатал тассовскую заметку, в которой шла речь о судьбе легендарного виленского Белорусского историко-этнографического музея имени Ивана Луцкевича (см. универсальную ссылку Беларускі музэй у Вільні):

Факсимильный фрагмент первой страницы газеты «Советское искусство», № 4 (936), 22 января 1945 г.

Дар белорусскому народу

ВИЛЬНЮС. Правительство Литовской ССР решило передать в дар белорусскому народу богатейшую коллекцию музейных экспонатов Вильнюсского белорусского музея.

Музейным работникам удалось уберечь от расхищения немецкими захватчиками до 20 тысяч экспонатов и столько же книг, иллюстрирующих развитие экономики и культуры Белоруссии.

Большую ценность представляют произведения народных резчиков по дереву, белорусские народные музыкальнее инструменты, старинные рукописи, рукописи и первые издания произведений белорусских писателей. (ТАСС).

Весьма милый новостной сюжет на двадцать строк: соседние республики Союза ССР по-братски перераспределяют общее культурное достояние.

На самом деле все было гораздо сложнее в судьбе ценностей поныне сакрального Белорусского музея имени Ивана Луцкевича. Событийно-хронологически эту тему исследовал историк Виталий Скалабан и ознакомил нас с фактами, которые отражены в документах Национального архива Республики Беларусь.

Основатель Белорусского музея Иван Луцкевич

Экспозиция Белорусского музея в межвоенный период.

События, связанные с перемещением в Минск ценностей виленского Белорусского музея, начались весной 1941 года. В апреле Бюро ЦК КП(б)Б постановило сформировать специальную делегацию «для принятия и перевода Белорусского музея из гор. Вильнюса в г. Минск». Возглавил делегацию секретарь ЦК по идеологии Т.С. Горбунов — в недалеком прошлом собкор газеты «Правда» и редактор «Звязды», далее в списке указывались научные работники М.Г. Ларченко и Д.А. Дудков. Для придания делегации дополнительного авторитета в ее состав ввели народных поэтов БССР Янку Купалу и Якуба Коласа. Особая роль в этом визите белорусской делегации в столицу новообразованной Советской Литвы отводилась Купале, чья творческая молодость прошла в Вильно.

В результате дружественной поездки и официальных переговоров 15–19 мая 1941 года была достигнута договоренность о переводе Белорусского музея из Вильнюса в Минск. Однако вскоре грянула война, и последующие события, связанные с белорусскими культурными ценностями, были непростыми и даже драматическими.

В 1944 году, по прошествии немецкой оккупации, вдруг выяснилось, что «не обнаруживается» юридически оформленное двустороннее литовско-белорусское решение о передаче культурных ценностей Белорусского музея из Вильнюса в Минск.

Тем не менее, в ноябре 1944 года секретарь ЦК КП(б)Б Тимофей Горбунов направляет в Вильнюс письмо своему партийному коллеге, где напоминает и прямо ставит вопрос о находящемся в Базилианском монастыре Белорусском историко-этнографическом музее:

«В мае 1941 года этот музей был осмотрен народными поэтами Янкой Купалой и Якубом Коласом. По их просьбе Президиум Академии наук Литовской ССР вынес решение о передаче этого музея Белоруссии. Вследствие начавшейся войны музей нами не был своевременно вывезен, и в данное время имущество Белорусского музея находится в ящиках во дворе монастыря. Убедительно прошу Вас оказать содействие т. Саблину В.В. — зам. директора по научной части Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны — в отправке этого музея в г. Минск».

Было также направлено уверенное письмо начальнику Литовской железной дороги с просьбой выделить вагоны для перевозки экспонатов в Минск. Однако затем начались межреспубликанские административные ухабы…

В подготовке передачи музея участвовал известный вильнюсский художник и авторитетный музейный работник Пётра Сергиевич. Он направил 13 ноября 1944 года письмо в Минск с выражением своего несогласия с работой литовской комиссии экспертов, выделившей белорусам «мизерную часть музея». Позиция официального Минска по этому вопросу документально не засвидетельствована. Но тем не менее ноябрьский ответ Горбунова был выдержан в спокойном тоне.

«Художнику Белорусского музея в Вильнюсе т. Сергиевичу
Уважаемый т. Сергиевич!
Мы направили в Вильнюс группу товарищей с поручением перевезти Белорусский музей в Минск. Убедительная просьба, окажите им содействие в этом. Просим Вас вместе с другими сотрудниками музея переехать на постоянное жительство в Минск. Сотрудники музея будут обеспечены работой в Государственном белорусском музее истории Великой Отечественной войны, а также жилплощадью».

В декабре 1944 года в Вильнюс были направлены сотрудники музея Великой Отечественной войны Александр Шахнович, Николай Абрамов и Антонина Яманушкова с поручением отправить имущество Белорусского музея в Минск. В связи с этим Горбунов просил секретаря ЦК Компартии Литвы Прейшкиса «дать указание соответствующим организациям Литвы об оказании помощи нашим товарищам в выполнении возложенного на них поручения».

Но сотрудники музея вернулись в Минск без экспонатов. Директор музея Василий Стальнов 12 января 1945 года направил об этом жалобу председателю Совета Народных Комиссаров БССР Пантелеймону Пономаренко:

«Наша бригада возвратилась из Вильнюса и сообщила, что руководящие работники ЦК КП(б) Литвы и СНК Литовской ССР до сих пор не приняли определенного решения о передаче экспонатов Белорусского музея. Они всячески затягивают решение этого вопроса и занимаются в настоящее время отбором для Литвы лучших экспонатов, в том числе и непосредственно относящихся к истории Белоруссии. Те экспонаты, которые не имеют особого значения, в ЦК КП(б) Литвы собираются передать Белоруссии.
Кроме того, наши работники сообщили, что в Вильнюсе их встретили исключительно плохо: не представили гостиницы, не прикрепили к столовой и не выдали брони при отъезде в Минск».

Письмо было зарегистрировано в ЦК только 23 января, а к 25 января 1945 года по длинной цепочке (помощник П.Пономаренко Захар Матузов — зам. зав. отделом пропаганды и агитации Иван Кравченко — инструктор Машкова) директору передали указание составить аргументированное письмо первому секретарю ЦК Компартии Литвы. Текст этого письма в Вильнюс не обнаружен, однако известно, что Белорусским музеем занимался и секретарь ЦК Владимир Малин. На приложенном к письму В.Стальнова листе с резолюциями и пометками он оставил свою короткую запись «В архив».

И только 2 июня из Вильнюса была получена телеграмма народного комиссара просвещения Литвы Ю.Жюгжды с просьбой прислать представителей для принятия экспонатов.

Наконец 8 августа 1945 года на имя руководителей БССР Н.Наталевича, П.Пономаренко и Н.Киселева пришло исполненное пафосом письмо за подписями руководителей Литвы Ю.Палецкиса, М.Гедвиласа и Ю.Снечкуса. Сообщалось, что ЦК и правительство республики «посылают из своей столицы г. Вильнюс братскому белорусскому народу материалы Белорусского музея, накопленные в результате общего строительства культурной жизни литовского и белорусского народов и спасенные от немецко-фашистских погромщиков самоотверженными работниками Литовской ССР».

Как видим, информация ТАСС от 22 января «Дар белорусскому народу» значительно опередила события…

В письме вместе с упоминанием любимого вождя и учителя товарища Сталина отмечалось: «Мы с благодарностью помним, как по дружескому соглашению 1940–1941 гг. Советская Белоруссия передала Советской Литве литовские земли».

На этом послании хладнокровный Пономаренко оставил следующую резолюцию.

«Тов. Горбунов
1. Ознакомьте секретарей ЦК.
2. Составьте для утверждения ЦК комиссию по приему.
3. Определите место экспонирования, план и отбор образцов.
4. Определите, что из ценного белорусского они самостоятельно себе смогли захватить (выделено нами. — Ред.).
5. Надо поблагодарить литовцев».

И вот наконец во второй половине 1945 года Белорусский государственный музей истории Великой Отечественной войны получает из Литвы 10.321 экспонат Белорусского музея. Цифру эту сообщила в 1952 году проверявшим музей ревизорам Министерства государственного контроля БССР главный хранитель С.Дворкина.

Экспонаты поступили с описью, но были отобраны и присланы без участия минских представителей. Прежних инвентарных книг виленского Белорусского музея наши работники также не видели. А что касается описи 1945 года…

К общему глубокому сожалению, сегодня ни в музее войны, ни в Национальном музее истории и культуры Беларуси, куда позднее была передано большинство экспонатов, та «накладная» не выявлена.

А теперь пора задать один весьма тяжкий вопрос: почему до 1957 года те привезенные из Вильнюса экспонаты фактически были спрятаны в музее войны? Почему в послевоенной Беларуси не был восстановлен исторический музей?

Самое примечательное здесь то, что еще 4 октября 1943 года находившийся в Москве Совнарком БССР принял постановление № 76 «О возобновлении работы исторического музея БССР». Однако оно не было выполнено: в Минске в 1944 году открылся новый музей — Белорусский государственный музей истории Великой Отечественной войны.

Сегодня непросто разобраться во всех обстоятельствах принятия такого решения, тем более, что делались попытки восстановления довоенного Белорусского государственного музея (широко известна аббревиатура его названия на белорусском языке — БДМ; перед войной именовался Минским социально-историческим музеем). Весной 1944 года был подготовлен документ «О дальнейших задачах ЦК КП(б)Б и некоторых необходимых мерах помощи со стороны ЦК ВКП(б) и СНК БССР».

Отдельным пунктом, правда несчастливым, тринадцатым, было записано: «Разрешить создание в Белоруссии большого историко-этнографического музея и областных музеев по истории Отечественной войны и партизанского движения в Белоруссии». Вероятно, разрешение Москвы на создание историко-этнографического музея, а фактически восстановление довоенного минского музея, так и не было получено. И тем не менее, у ряда руководящих работников БССР имелось четкое понимание необходимости такого музея — государственного хранилища национальных ценностей. Приведем письмо, подписанное уже знакомым нам работником белорусского ЦК Иваном Сергеевичем Кравченко:

«Государственной комиссии по размещению республиканских учреждений и организаций в гор. Минске

Отдел пропаганды ЦК КП(б) Белоруссии просит закрепить за «Историческим музеем» здание ранее им занимаемое по Советской улице. Одновременно выделить из общей площади этого здания весь 2-й этаж и часть подвального помещения для музея Янки Купалы».

Однако, сохранившееся здание исторического музея, известное минчанам как Юбилейный дом (рядом с Домом офицеров), было передано Дому партийного просвещения, который уже в декабре 1944 года после ремонта начал свою работу.

Что же стало с историческим музеем? Ответ на этот вопрос отыскивается в стенограмме выступления заместителя Председателя Совнаркома БССР И.Ильюшина на пленуме ЦК компартии в феврале 1945 года:

«В Минске существовал Исторический музей с богатейшей коллекцией экспонатов. После освобождения города от немецких оккупантов значительная часть экспонатов уцелела. Вместо того, чтобы по-хозяйски отнестись к имуществу музея, сохранить его, ни Наркомпрос, ни местные городские организации не приняли необходимых мер. В результате экспонаты были растасканы неизвестно кем, сохранившаяся часть экспонатов долгое время валялась под открытым небом и сейчас свалена в сарай».

После этого часть экспонатов была перевезена в музей Великой Отечественной войны, разместившийся в Доме труда на площади Свободы. Но еще к августу 1945 года ценные экспонаты находились во дворе Дома партпроса. Даем слово документу:

«Председателю комитета по делам культурно-просветительных учреждений при СНК БССР тов. Люторовичу

3 августа Вами было поручено директору музея истории войны тов. Стальнову перевезти оставшиеся экспонаты из бывшего Минского исторического музея, находящиеся во дворе дома партпроса, в здание музея Отечественной войны для сохранения их.
Несмотря на ряд напоминаний т. Стальнову с моей стороны о быстрейшем выполнении Вашего поручения, до сего времени ценнейшие музейные экспонаты как-то: каменные божества (2 памятника), каменная гробница феодала ХI в., щиты, латы, украшения первобытных людей, ядра и др. экспонаты поставлены под угрозу уничтожения и разграбления.
Прошу Вашего вмешательства.

6.9.45 г.
И. о. нач. Управления музеев Архипенко»

Итак, летом сорок пятого из Вильнюса в Минск прибыла первая значительная партия белорусских музейных ценностей. Большинство экспонатов «до лучших времен» складировали в музее истории Великой Отечественной войны, — завершил подборку документально подтверждаемых фактов историк Виталий Владимирович Скалабан.

Далее предлагается наша вольная трактовка событий.

Задумаемся вот о чем. Признаком гармоничного государства (особенно если оно, как в примере с БССР, становится после победы во Второй мировой войне одним из учредителей ООН) является наличие национального исторического музея. Это как в здоровой семье: наполняется поколение за поколением фамильный фотоальбом, сберегаются в особом ящике комода прадедовские ордена и грамоты…

Но странные смещения акцентов имели место в Беларуси. Еще до завершения войны принимается партийно-правительственное постановление об организации в Минске музея истории Великой Отечественной войны. Это учреждение обеспечивается централизованным финансированием, ему приоритетно выделяются помещения, назначаются высокооплачиваемые кадры. Смысл понятен: для БССР в союзе нерушимом республик свободных определена специализация — «республика-партизанка». (По аналогии: есть республика — «всесоюзная здравница», есть — «житница» и т. д.)

Партийный идеолог морщил лоб: куда теперь пристроить всех этих местных князей?.. А-а, хватит того, что в масштабах СССР есть апробированные ЦК ВКП(б) московские великие князья, есть Александр Невский, есть Минин и Пожарский! Для них в Москве отведена идеологически выдержанная экспозиция в Государственном историческом музее. А в союзной республике нечего разводить местничество и национализм!

Вся прочая белорусская история отныне фактически трактуется как довесок к героической истории Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Ситуацию можно представить в виде притчи.

В послевоенный белорусский музей приходят устраиваться на работу в качестве постоянных экспонатов пистолет ТТ партизана-героя Василия Коржа и меч князя Всеслава Чародея. Начальник отдела кадров задает вопрос: «Где вы находились и чем занимались в период немецко-фашистской оккупации?»

Пистолет ТТ отвечает, что в годы ВОВ он лично уничтожил немало врагов Социалистической Родины. Ему назначают самое почетное место в музее.

А вот насчет княжеского меча выясняются крайне нехорошие факты. Во-первых, он уклонился от мобилизации в РККА (а ведь мог бы, как меч Александра Невского, служить при ГлавПУРе в качестве плакатной натуры!) и, во-вторых, находясь на временно оккупированной территории, участвовал в музейных экспозициях, которые устраивали разные националистические «дзеячы» — пособники оккупантов.

Приговор поэтому следующий: древний меч «до выяснения» отправляется в фильтрационный лагерь — глухой музейный запасник…