Общество

Коновалов уверенно шагает в камеру смертника

Дмитрий Коновалов выбрал самый непопулярный и мучительно долгий способ самоубийства. Отказ от дачи показаний в суде означает, что обвиняемый в убийстве пятнадцати человек, похоже, смирился со своей участью и готов расстаться с жизнью за государственный счет...

До приговора еще очень далеко. По самым скромным оценкам, судебное следствие по делу «витебских террористов» затянется на долгие месяцы. Однако исход процесса зависит именно от нынешних слушаний, посвященных самому главному — убийственному — эпизоду этого уголовного дела. Он самый тяжеловесный и необъяснимый.

Если взрывы в Витебске в 2005 году и даже в Минске в ночь на 4 июля 2008 года можно попытаться объяснить излюбленной милицейско-протокольной формулировкой — «из хулиганских побуждений на почве личной неприязни», то корни кровавой драмы 11 апреля в минском метро остались невыясненными. Хотя, казалось бы, у следствия имелись возможности и время, чтобы разложить по полочкам всю жизнь главного фигуранта. А тот — религией не увлекался, в оппозиционных настроениях замечен не был и даже плохих слов о высшем руководстве государства от него никто не слышал.

В суде Коновалов по известным только ему причинам лишил себя возможности объяснить уже не следователям, а сотням потерпевших — за что и почему он так желал смерти абсолютно неизвестным ему людям. Возможно, свет на тайну Дмитрия прольется во время оглашения заключения психиатрической экспертизы. А пока озвученный устами обвиняемого мотив терактов — якобы «с целью дестабилизации обстановки в Республике Беларусь», извините, ни в какие ворота не лезет. Создается впечатление, что в данном случае цель, как выразился гособвинитель Стук, «зловещей деятельности Коновалова», была сочинена и «вложена» в обвиняемого по совету со стороны.

Из протокола допроса подозреваемого в совершении теракта 11 апреля Дмитрия Коновалова от 13 апреля 2001 года с участием руководителя следственной группы, заместителя генпрокурора — начальника следственного управления генпрокуратуры Андрея Шведа.

Швед: Для чего вы это сделали?

Коновалов: Для дестабилизации обстановки в Республике Беларусь.

Швед: Поясните, что вы понимаете под дестабилизацией обстановки в Республике Беларусь?

Коновалов: Посеять страх, панику

Швед: С какой целью?

Коновалов: С целью дестабилизации обстановки.

Швед: Поясните, почему у вас такое желание появилось?

Коновалов: Я уже объяснил.

Швед: Ну, это цель достичь для дестабилизации, а вам для чего была нужна дестабилизация? Именно вам? Ваше внутреннее убеждение? Что вас к этому подтолкнуло: месть, злоба, обида?

Коновалов: Никаких личных обид нет.

Швед: Так. А для чего вы это задумали? Не цель, а вот что вас побудило к этому?

Коновалов: Я же сказал: дестабилизировать обстановку в Республике Беларусь.

Такими цитатами — «дестабилизировать обстановку в Республике Беларусь» — токари не выражаются, этот стиль изложения мыслей присущ бюрократической правоохранительной братии. Так же трудно представить, чтобы рабочие белорусских предприятий использовали в общении выражение, к примеру, «а мы вчера распивали спиртные напитки», позабыв напрочь про народные синонимы — «выпили», «бухнули», «раздавили», «водку кушали». В ответах Коновалова звучит именно протокольное — «распивали спиртные напитки».

Обращает на себя и временной нюанс. 13 апреля Александр Лукашенко сообщил о раскрытии теракта в минском метро. В частности он заявил:

«Сегодня в 5 часов утра преступление было раскрыто. Чекистам и милиции понадобились всего лишь сутки для того, чтобы вчера в 9 вечера провести блестящую операцию и без шума, выстрелов и трескотни задержать исполнителей. Сегодня в 5 утра они дали свои показания».

Из озвученных в суде показаний Владислава Ковалева и протоколов допросов обоих обвиняемых во время предварительного следствия выстраивается примечательная хронология.

Ковалева и Коновалова задержали в квартире на улице Короля, по словам Лукашенко, в 21:00. Судя по всему, первым официально допросили Владислава. Его допрашивали 13 апреля с 3:53 до 5 часов утра.

Коновалов в первый раз побеседовал со следователем «под протокол» с 6:36 до 8:45. Следующий допрос начался ровно через час с участием Андрея Шведа, но продлился недолго: подозреваемый плохо себя чувствовал после «распития спиртных напитков» и допрос прервали на несколько часов для осмотра подозреваемого медиками.

Получается, что с момента задержания до встреч со следователями парни от шести до девяти часов неизвестно где и с кем находились. Ковалев в суде заявил, что с ним беседовали сотрудники ГУБОПа, которые его запугали перспективой расстрела и научили, что говорить следователю. Напомним, в ходе процесса Владислав отказался от показаний, данных им в ходе предварительного следствия. Что происходило с Коноваловым с момента задержания до первого допроса, можно только догадываться. Сам он решил об этом не распространяться. Похоже, ему действительно жизнь не дорога…

Хотелось бы надеяться, что в ходе дальнейших слушаний этого громкого дела на все появляющиеся вопросы будут даны убедительные ответы.