Дело «витебских террористов». Защита замахнулась на главный эпизод обвинения

На девятнадцатый день слушаний в суде, 12 октября, в общих чертах проявилась линия защиты, которую, возможно, намерены избрать адвокаты обвиняемых. Защитник Владислава Ковалева Станислав Абразей поставил под сомнение участие Дмитрия Коновалова в самом кровавом эпизоде уголовного дела — теракте в метро…

Дмитрий Коновалов, Владислав Ковалев и их адвокаты —
Дмитрий Лепретор и Станислав Абразей

Сегодня по ходатайству Абразея в суде были дополнительно изучены некоторые материалы заключений, сделанных экспертами ФСБ России. Они касаются сопоставимости личности и одежды главного обвиняемого в терроризме. В данном случае речь идет о сравнительном анализе стоп-кадров видеозаписей на станции метро «Фрунзенская» 11 апреля, на которых запечатлен подозреваемый с большой черной сумкой, и следственного эксперимента, проведенного ночью 25 мая, где в роли статиста выступил Коновалов, задачей которого было в точности повторять позы «человека с большой сумкой». Делалось это, чтобы доказать, что человек в метро 11 апреля и Коновалов — одно и то же лицо. К месту заметить, выводы российских экспертов ранее озвучивала сторона обвинения.

Напомним, что специалисты ФСБ сочли невозможным оценить портретное сходство с Коноваловым человека, снятого 11 апреля на станциях «Октябрьская», «Купаловская» и «Фрунзенская» в виду слабой разрешительной способности камер в метро. Каких-то особых отличительных примет в походке и движениях также не было найдено. Однако было установлено полное совпадение внешнего вида по цвету, тону и фасону одежды, которая была изъята у Коновалова и, по выводам криминалистов, могла быть на подозреваемом, чье изображение запечатлели видеокамеры в тот трагический вечер.

К слову, эксперты весьма редко дают стопроцентно утвердительные заключения. Чаще всего в своих выводах они используют слова и выражения: «не исключается», «могло быть» и пр.

Очевидно, такой неконкретикой решил воспользоваться адвокат Абразей, который специально покинул свое место и подошел к большому монитору, развернутому в сторону зрительного зала. Защитник обратил внимание суда на то, что на первом стоп-кадре куртка на подозреваемом плотно облегает тело, на втором стоп-кадре видно, что куртка, в которую одет Коновалов во время следственного эксперимента, топорщится, образуя складки, то есть эта вещь ему велика. По оценкам адвоката, есть расхождения в росте субъектов и другие несоответствия.

Станислав Абразей является адвокатом Владислава Ковалева, но в данном случае, выпуская наружу сомнения в части Дмитрия Коновалова, у которого имеется свой адвокат Дмитрий Лепретор, он никоим образом не отступает от своей главной задачи.

Самое тяжкое обвинение Ковалева связано именно с эпизодом взрыва в метро, по которому витебчанин проходит соучастником. Так что линия защиты, которую избрал Абразей, вполне объяснима и легко читается. Вот только сомнительно, что защите удастся вбить клин в доказательную базу обвинения. С одной стороны — Коновалов сам не отрицает своей причастности к взрывам в Минске в 2008 и 2011 годах. С другой — подзащитный Абразея так активно сотрудничал со следствием, что в настоящее время (даже с учетом отказа в суде от ранее данных показаний) он выступает главным свидетелем государственного обвинения в уличении «зловещей деятельности» Дмитрия Коновалова.

Оглашенные протоколы допросов Ковалева с демонстрацией видеозаписей его показаний на месте рисуют впечатляющую картину. 17 июля в Витебске Владислав провел следователя по всем адресам криминальных эпизодов образца начала 2000-х годов.

Очевидно, находясь в камере СИЗО КГБ, он напрягал свою память и вспоминал все, что могло помочь следствию. Отсюда и многочисленные эпизоды по взрывам многолетней давности в подъездах, библиотеке, на полигонах, о сделанных Митей и установленных на тропинках растяжках, поджоги киосков, автомашины во дворе и т.п. Правда, одно дело, когда в таких эпизодах Владислав сам участвовал или был сторонним наблюдателем, но он рассказывал и о вещах, о которых якобы знал со слов Дмитрия Коновалова.

В суде сегодня упоминались эпизоды с покушением на поджог и поджогом киосков «Витебскоблсоюзпечати» летом 2004 года. Коновалов еще в ходе следствия от них открестился. В суд эти эпизоды «пришли», как можно догадаться, с подачи Ковалева. Примечательно, что в ходе допросов следователь даже вынужден был поинтересоваться, не оговаривает ли Ковалев Коновалова. «Нет, — ответил обвиняемый, — я говорю правду. Об этом мне говорил Дмитрий, он не мог меня обманывать, он по-прежнему остается моим другом».

Кстати, заявления Ковалева звучат как предположения. Например, он сообщает, что Коновалов поджог киоск с помощью бутылки с горючей жидкостью — «может это был бензин или керосин, ведь их можно купить» — и тлеющего фитиля.

«Дмитрий не стал бы возиться с бумагой или тряпкой, — сказал друг Ковалев о друге Коновалове, и добавил, хотя его за язык никто не тянул. — Считаю, что он действовал один, так как рассказывал мне, что был один. У меня сомнений, что это он совершил, не возникает».

Но самое печальное и даже трагическое — не в сути этих показаний. Следует учитывать обстановку и прессинг, которому, без сомнений подвергался Владислав.

Сегодня в суде были оглашены материалы, из которых стало ясно, что за поджог киоска, в котором сегодня обвиняют Коновалова со слов Ковалева, были осуждены два человека. Кто эти люди, какие доказательства вины были представлены суду, вынесшего обвинительный приговор, — неизвестно. Возможно, они уже отбыли наказание, и теперь речь должна идти о реабилитации и возмещении морального вреда жертвам белорусского правосудия.

Думается, это далеко не единственный правовой «сюрприз», хранящийся в деле «витебских террористов»…