Космонавт Олег Новицкий гордится тем, что он белорус

 

Олег и Юлия Новицкие

Космонавт Олег Новицкий, который родом из белорусского Червеня, вернулся на Землю после полугодового пребывания на МКС. О том, что больше всего понравилось ему в полете, почему восстанавливаться после путешествия в космос приходится годами, а также, по каким вещам больше всего скучают в космосе, рассказала жена космонавта Юлия Новицкая.

— Как прошла посадка?

— Мы наблюдали за посадкой из Центра управления полетами в Королеве. На Байконуре, когда они приземлялись, был сильный туман, потому сразу не было видео с места событий. Обычно как только вертолеты заметят спускаемый аппарат, начинается трансляция. В нашем случае этого не было, очень долго не появлялась надпись «Есть посадка», по всем расчетам посадка должна была уже произойти, но несколько минут нам никто не могу сказать, действительно ли это так. Потому мы очень переживали…

— Правда ли, что вам сразу даже не удалось поговорить с мужем?

—Жены, чьи мужья летали, меня предупреждали, что когда космонавтов вытаскивают из спускаемого аппарата, могут дать телефоны, чтобы они позвонили близким. В зале Центра управления полетами не вся связь ловит, нужно было выходить в коридор и подходить к окну. И мы с Аллой (женой космонавта Евгения Тарелкина, который возвращался вместе с Олегом Новицким, — Naviny.by) по очереди выходили в то место, где связь ловила. Но они так нам и не позвонили, мы услышали от них звонки часа через два.

Встречали мы экипаж на Чкаловском аэродроме, он находится недалеко от Звездного городка. Командир отряда космонавтов Сергей Волков и начальник Центра подготовки космонавтов Сергей Крикалев очень внимательно к нам отнеслись. В Центре подготовки космонавтов проходит по четыре старта и посадки в год и, естественно, они уже знают, что чувствуют семьи. Мы переживали и не знали, куда нам идти, что делать, кто сразу подходит, кто после… Так что нас сразу подвели поближе к самолету. Даже немного страшно стало, когда ребят вывели из самолета, и мы их увидели — они были очень бледные, неуверенно шли, их поддерживали под руки. Было видно, что ребята слабые, им тяжело идти, что не привыкли к земной гравитации. После того, как Олег, как командир экипажа, сделал доклад, нам сказали, что могут подойти семьи. Тут уже мы смогли кинуться на шею, обнять, Яна (дочь Олега и Юлии, — Naviny.by) сразу заплакала…

На протяжении всего полета Юлия Новицкая вела блог «Дневник жены космонавта»: «И вдруг… мы увидели на экране спускаемый аппарат, вокруг него суетятся люди, начинают открывать люк. Еще несколько минут и… оттуда вытаскивают Олега! Мы начинаем хлопать в ладоши и кричать «Ура!». Его на руках несут к креслу, а в это время достают второго космонавта. Когда мы увидели, что это Кевин, Анечка Тарелкина закричала на весь зал: «Когда вы достанете моего папу?» И вот уже и Женю усаживают в кресло. Ребят укутывают в теплые пледы, и их берут в оборот медики. Наши «Казбеки» очень бледные, но улыбаются и отвечают на вопросы. Мы, как завороженные, ловим каждое их слово, каждое движение. Сразу обратили внимание, как после того, как их усадили в кресла, они глубоко вдохнули земной воздух. Видно именно этого свежего, морозного воздуха им не хватало в долгом полете)))».

— Как Олег себя чувствовал сразу после приземления?

— В первые дни мне казалось, что он похож на стебелек. Как стебель от ветра шатает, так и он неустойчиво стоял на ногах. Сразу он ходил по профилакторию, держась то за стол, то за диван, то за стенку. Сейчас уже чувствует себя намного лучше.

— Как долго будет длиться восстановление после полета?

— Сейчас весь экипаж проходит 21-дневный курс острой реабилитации. Они находятся в профилактории на территории Звездного городка. Каждый день у них расписан по минутам. Во-первых, у них куча медицинских процедур для скорейшей реабилитации, бассейн, массаж, сауна каждый день. Утро у них начинается с анализов, контроля давления, пульса, им делают УЗИ и так далее. Рядом с ними все время находятся врачи.

Во-вторых, параллельно у них проходят эксперименты. Впервые такое было, что на второй день после приземления у космонавтов была тренировка в центрифуге – имитация посадки на Марс. А также имитация внекорабельной деятельности на Марсианской поверхности. Все очень хорошо отработали.

Из дневника Юлии Новицкой: «Я кидаюсь к Олегу, обнимаю его, прижимаюсь, целую, куда попадаю — в губы, щеки, глаза, и понимаю, что мечтала об этом почти полгода… Что-то говорю при этом, а он что-то отвечает. Потом понимаю, что Яны нет рядом. Я оборачиваюсь, и вижу, что она не может прорваться к папе сквозь журналистский кордон. Зову ее, наконец-то и она кидается к папе на шею. А в это время вплотную к самолету подъезжает автобус и нас быстренько запихивают внутрь. Олега и Женю сразу укладывают, они поедут лежа. Кроме них и врачей в автобусе находимся я, Яна и Алла. Мы с Яной всю дорогу сидели возле Олега. Я взяла его за руку, сжала ее, но не почувствовала ответа. Так и ехали: я просто держала его руку в своей. Яна расплакалась еще возле самолета, и здесь долго не могла остановиться. Мы засыпали его вопросами, и в процессе разговора не заметили, как добрались до городка».

— Почему сразу после приземления у них начались такие серьезные тренировки?

— Именно потому, что они только вернулись из космоса, такой эксперимент и проводится. Идея в том, чтобы создать условия, максимально приближенные к реальному полету на Марс. Как говорят ученые, дорога до Марса займет полгода. И вот появилась возможность испытать это на людях, которые реально полгода провели в космосе. Проходит все так, будто они полгода летели, приземлились на Марс и через несколько дней они вышли на поверхность «красной планеты». Планируется, что в дальнейшем и со следующими экипажами будут проводить такие же тренировки, чтобы наработать научные данные. Поскольку в планах Роскосмоса есть экспедиция на Марс. 

Из дневника Юлии Новицкой: «Я недавно прочитала, что проводимые медицинские исследования показали, что изменения, происходящие в мышечной ткани и структуре кровеносных сосудов во время космического полета, очень похожи на клинические проявления, возникающие при инсультах. Приятного мало… Когда-то я брала интервью у начальника медицинского управления Центра подготовки космонавтов В.И.Почуева. Он вспомнил, как впервые принимал участие в послеполетной реабилитации космонавтов: «Я пришел на работу в ЦПК, имея за плечами большой опыт работы в клиниках. Когда участвовал в первой реабилитации и впервые столкнулся с оценкой состояния здоровья человека после космоса, посмотрел его результаты анализов, моя реакция была: «Это же больной человек! Его нужно срочно госпитализировать!» Но мне подсказали опытные коллеги, что это специфические изменения, характерные для космонавта после полета — изменения кровеносной системы, системы белкового обмена и т.д. Сегодня мы уже знаем, к какому сроку те или иные изменения должны прийти в норму. По нашему опыту, через три недели можно отменять медицинское наблюдение и направлять космонавта на санаторный этап реабилитации…».

 
— После профилактория Олег вернется домой?

— После 21 дня острой реабилитации пройдет торжественная встреча экипажа, закончится разбор полета. А затем будет еще 21 день санаторной реабилитации — мы поедем в санаторий, который очень хорошо подходит для восстановления опорно-двигательного аппарата и восстановления кальция в организме, который вымывается во время полета.

Наш сосед Саша Самокутяев только спустя полтора месяца после полета начал бегать. Помню, мне позвонила его жена и взахлеб начала рассказывать: «Саша побежал!». А я сразу не поняла, куда побежал… Она объяснила, что только через полтора месяца мышцы вспомнили, как это — бегать! Так что реабилитация будет довольно долго проходить. Через полгода после приземления у них должна быть медкомиссия, которая определит, действительно ли они полностью восстановились после полета и готовы ли к подготовке к следующему полету. Обычно полное восстановление организма после полета длится от полугода до двух, а иногда и более, лет. Будем надеяться, что у Олега все пройдет быстро.

— Планирует ли он еще летать?

— Да. Причем он сказал это в первый же день. Когда он вышел из самолета, и мы сели в автобус, я у него спросила: «Ну что, еще полетишь?». Он ответил: «Да!». Конечно, наверняка какие-то трудности были, но, как я поняла, ему все очень понравилось. Хочет совершить еще, как минимум, один полет. И это реально — если через полгода он пройдет медкомиссию, то его через определенное время могут назначить в экипаж, он начнет подготовку, и вполне может полететь. 

Из дневника Юлии Новицкой: «Муж сделал кулинарный заказ на посадку, сказал, что ему очень хочется жареных свиных ребрышек (это плюс к картофельному пирогу, который он называет белорусским, и запеченной рыбе). Я «приказ из космоса» сразу же выполнила, ребрышки купила…».

 
— Что из полета Олегу запомнилось больше всего?

— Он сказал, что ему больше всего запомнился момент выведения на орбиту, то есть сам старт, и момент посадки. Хотя, конечно же, мягкой их посадка только называется. Ведь, несмотря на парашют, удар о землю очень ощутим. И вообще, считается, что момент выведения и момент посадки — самые сложные во всем полете. Но их к этому готовят, это их цель, мечта. Потому, когда она осуществляется, я думаю, они получают колоссальное удовлетворение от проделанной работы. Это их жизнь. 

Из дневника Юлии Новицкой: «Кстати, путь на станцию у космонавтов занимает двое суток. Обратно же они спускаются всего за четыре часа. «Мягкая посадка», на мой взгляд, только называется мягкой. На самом деле она подразумевает перегрузки в 4 g! То есть на тебя давит сила в четыре твоих веса! Совсем не комфортно, особенно после долгого пребывания в невесомости. Парашютная система, конечно, гасит скорость, но не до конца. И о Землю-матушку спускаемый аппарат ударяется со скоростью пять метров в секунду».

— По чему ваш муж больше всего скучал на МКС?

— По очень многим простым нашим земным вещам. Он скучал по самой обычной домашней еде, езде на машине, встречах с друзьями, прогулках по лесу, соскучился по тому, чтобы поспать на подушке, просто полежать на диване и посмотреть телевизор — потому что там ничего этого нет. Ему не хватало опоры под ногами, да просто хотелось помыться под душем. Об этом, кстати, очень многие космонавты говорят — как хочется ощутить на себе силу воды, капли, поток. Они же на МКС моются салфетками. Вот нам тяжело, когда дома воду отключают, и приходится мыться в тазиках. А представьте, каково это — полгода мыться только салфетками. Мне кажется, это ужасно… Почти каждый день мы слали Олегу фотографии. Причем фотографировали простейшие вещи: сугроб возле подъезда, как я чищу снег возле гаража, электричка едет, птички на дереве сидят. То, что нам кажется ерундой, для них очень важно.

Представьте, что будет, если вас закрыть в замкнутом пространстве на полгода, одни и те же люди, и с утра до вечера работа? У них все расписано по минутам. Позвонить домой можно только в то время, когда есть связь, и если у тебя свободное время. Если есть связь, но ты в это время занят, то ты не можешь позвонить, если ты свободен, но нет связи, ты опять не можешь позвонить. Это, думаю, очень тяжело. Если мне надо было что-то срочное мужу сообщить, то отправляла ему письма по электронной почте. Но и почта там работает по накопительному принципу — несколько раз в сутки у них происходит синхронизация и только тогда почта доходит.

— Сделать фото Минска из космоса — его идея?

— Я не уточняла, но, скорее всего это его идея. Знаю, что фотографию Минска не удавалось сделать очень долго. Олег сделал фото Буденновска, где мы 10 лет прослужили, Борисоглебска, где он учился и откуда я родом, а с Минском не получалось — или орбита мимо проходила, а когда орбита проходила непосредственно вблизи Минска, то он был закрыт облаками. И только в конце полета получилось.

— Фото Минска, флажки Червеня и Беларуси, которые он брал с собой на МКС. Олег не забывает о родине?

— Он действительно гордится тем, что он белорус, он не скрывает, а подчеркивает это. Сейчас белорусы его объявляют третьим белорусским космонавтом, отправившимся в космос. Некоторые даже пишут, что он — первый космонавт суверенной Беларуси. Мне кажется, это не совсем корректно. Олег поступил в летное училище в 1988 году, соответственно, в 1988 году он уехал из Беларуси. Он принимал присягу еще Советскому Союзу, и после распада СССР он остался в России. Не знаю, как могла бы сложиться его судьба, останься он в Беларуси, но на тот момент, насколько я знаю, летных училищ в Беларуси не было. Он является гражданином России, и российским 114-ым космонавтом. Хотя, если его называют третьим белорусским космонавтом, то может быть, в какой-то мере это и оправдано. Ведь по рождению и по национальности он белорус.

— Долгие разлуки, постоянные переживания… Легко ли быть женой космонавта?

— Тяжело, конечно. Разлуки у нас и раньше бывали. Потому что до поступления в отряд космонавтов муж у меня был военным летчиком, и у него были длительные командировки. Но самая долгая была 11 месяцев, правда, тогда он периодически во время нее приезжал на пару дней домой. Так что так надолго мы никогда не расставались. К тому же космонавт — довольно опасная профессия. Они — космонавты-испытатели, слово «испытатели» подразумевает под собой, что каждый полет у них — испытательный. И существует любая опасность. Потому, конечно, все это страшно и волнительно. Да и просто ждать тяжело. Мне кажется, проще что-то сделать самой, чем ждать, пока это сделает кто-то другой.

Переживала вся семья. Ему, конечно, старались этого не показывать, старались его поддерживать. Я понимала, что ему тоже нелегко. У нас-то по крайней мере жизнь не сильно поменялась, та же обстановка, родственники рядом — у нас только мужа забрали. А у него ведь поменялось все вообще, его «выдернули» из этой жизни и отправили на МКС. А там ведь не только обстановка, а сам ритм и смысл жизни другой. Но сейчас уже можно успокоиться, полет удачный, приземление удачное, сейчас они хорошо отрабатывают свой следующий этап космического полета. Ведь, как нам сказали в ЦУП, после приземления космический полет не заканчивается, а начинается его следующий этап — реабилитация. 

Олег Новицкий. Полковник военно-воздушных сил России, космонавт-испытатель отряда космонавтов «Роскосмоса». Родился 12 октября 1971 года в Червене (Минская область, Беларусь). В 1994 году окончил Качинское авиационное училище, в 2006-м — Военно-воздушную академию имени Гагарина. С ноября 1995 года по сентябрь 2004-го служил в должностях летчика, старшего летчика, командира звена, заместителя командира авиационной эскадрильи штурмового авиационного полка (ШАП) 4-й воздушной армии (ВА) и 4-й армии ВВС и ПВО (Северо-Кавказский военный округ, штаб в Ростове-на-Дону). Освоил самолеты Л-39, Су-25, общий налет — 680 часов. После окончания академии в 2006 году служил командиром авиационной эскадрильи ШАП 4-й армии ВВС и ПВО. Награжден медалью МО РФ «За участие в боевых действиях», а также часами «За личное мужество». В отряд космонавтов включен 7 февраля 2007 года (14-й набор). С февраля 2007 года приступил к прохождению двухгодичного курса ОКП. 9 июня 2009 года на заседании Межведомственной квалификационной комиссии (МВКК) ему была присвоена квалификация «космонавт-испытатель». С 1 августа 2009 года назначен на должность космонавта-испытателя.