Спорт

Евгений Ворсин: не было бы вторых периодов — были бы в призерах

На 74-м чемпионате мира по хоккею белорусская сборная не выполнила поставленную перед ней задачу выйти в четвертьфинал. Чтобы сохранить виды на плей-офф, команде Эдуарда Занковца не хватило 54 секунд основного времени матча с Германией. Хозяева сравняли счет и перевели игру в овертайм, где в итоге уступили, но от этого белорусам легче не стало. 

Итоги выступления сборной, досрочно покидающей чемпионат, станут предметом строгого разбора в серьезных кабинетах. Какие будут сделаны выводы и насколько они окажутся верными, покажет время.

Председатель Федерации хоккея Евгений Ворсин, с которым побеседовали «Белорусские новости», не удовлетворен результатом команды, но, похоже, готов дать тренерскому штабу еще один шанс.

— Ваша оценка выступления сборной?

— Вопрос и простой, и сложный. Однозначно можно говорить о том, что поставленная задача не выполнена. Мы должны были попасть как минимум в плей-офф, чтобы гарантировать себе восьмое место. Но, к сожалению, не получилось. Во-первых, неудача в игре со словаками, которая стоила нам выхода во второй раунд без очков. А потеря одного очка в победном матче с Германией не позволила нам побороться за выход в плей-офф. Поэтому говорить о том, что мы довольны результатом, конечно же, не приходится. Хотя в целом можно отметить и настрой игроков, и формирование нового лица этой команды с учетом приглашения молодых хоккеистов. Но работать еще много придется, чтобы гарантировать себе в будущем достаточно высокие места.

— Чего не хватило игрокам и тренерскому штабу?

— Тренеры, на мой взгляд, совершенно верно выстраивали стратегию турнирной борьбы. Со всеми командами мы играли по-разному исходя из уровня нашей готовности и сильных сторон соперников. Мне думается, все должно было складываться так, как планировали, но, к сожалению, в четырех играх получилось не то, на что рассчитывали. Вторые периоды мы напрочь проигрывали. Я уже так шутил, что, если бы не было вторых периодов, мы по результатам первого и третьего были бы уже где-то в тройке призеров.

Ребята старались выполнять намеченный план, но в атаке не все получалось, да и в защите со словаками получились провалы. Неуверенная игра в меньшинстве привела к трем пропущенным голам в первых двух матчах. Конечно, не отработана еще реализация большинства. Это тоже сказалось. Если мне не изменяет память, немало играя в большинстве, мы фактически забили только один гол (Салей в матче против Казахстана).

За исключением стартовой встречи, голы нам давались тяжело.

— Чем можно объяснить провалы во вторых периодах: «физикой», психологией?

— Я не думаю. Вот все говорили, что в игре со словаками наступило самоуспокоение после двух заброшенных шайб, и мы проиграли. Я не разделяю эту точку зрения, поскольку ни о каком самоуспокоении речи не могло быть. То, что мы забили, — это не факт превосходства в игре. Просто реализовали голевые моменты, а игра-то была совершенно равной. Подрастерялись, получив гол в меньшинстве. Затем словаки забили, когда шайба прошла между ног вратаря. А потом игра опять была равной. В третьем периоде снова пропустили в меньшинстве, побежали отыгрываться и пропустили контратаку.

А вот все остальные вторые периоды… Трудно сказать, почему так сложилось, когда, владея инициативой в первом периоде, вдруг переходили на новое тактическое построение. Правда, в матчах с Германией и Россией пытались продолжать выполнение своего плана. С Россией, правда, не удалось. А с немцами в целом равная игра была все три периода, и будь чуть-чуть мы повнимательнее… 54 секунд не хватило, чтобы решить задачу.

— Может, это мы не успевали за перестроениями соперников?

— Перестраивались немногие. Когда мы активно работали в первых периодах, прессингуя соперника в зоне, особенно команды, у которых крайние нападающие сильные и быстрые (словаки, немцы, россияне), у нас все нормально получалось. Но как только давали возможность защитникам отдать первый пас игроку, который уже набрал скорость, тогда у нас возникали трудности в обороне, и, естественно, мы не успевали за ними. В результате мы фактически играли без шайбы, бегали вроде бы, сил много тратили, а игры-то не было своей.

Каждая команда использует свои сильные стороны. У нас это был, на мой взгляд, как раз прессинг впереди, потом откат назад, на красную и синюю линии, встречаем, грамотно обороняемся. Но со своим началом атаки тоже были проблемы: первый пас не всегда точный и не всегда своевременный. Однако когда у нас все получалось, тогда и игра хорошо смотрелась. Я всегда смотрю на рисунок игры, и в такие моменты он имел конкретные очертания, особенно когда выходила первая тройка [Калюжный-Грабовский-Угаров], не уступившая на этом чемпионате никому.

Это мой взгляд, возможно, с ним кто-то не согласится.

— Вы согласны, что этот чемпионат мы проиграли в матче со словаками?

— Первую задачу — войти в число первых двенадцати команд — мы решили в первом матче. Второй раунд фактически начался с игры со словаками. С точки зрения выхода в плей-офф с очками это была важная встреча, и мы ее проиграли. Но выиграй мы у немцев в основное время, сегодня боролись бы за выход в четвертьфинал. Поэтому мы не можем говорить о том, что одна игра со словаками нас выбила из колеи. У нас шансы до вчерашнего дня оставались стопроцентные.

— Говорят, что Глен Хэнлон взял своеобразный реванш за то, как с ним поступили здесь минувшей осенью. Можно сказать, отомстил.

— Я на эти разговоры вообще не обращаю внимания. Это разговоры от лукавого. Хэнлон поквитался… Да ничего там не было. Им хватило контраргументов вырвать у нас победу, но не более того. Я смотрю, как играют словаки сейчас. Почему такие чудеса они не творят с другими командами? Он разве приехал только против нас играть? С Данией — 0:6, причем уже после первого периода. Почему там не нашли противоядия? Да потому, что они были откровенно слабее.

Кто-то кому-то отомстил… Да ерунда полнейшая. Так сложилась игра. Выйди сегодня, мы бы, может, их и обыграли с меньшими усилиями, чем нужно было бы.

Наши тренеры говорят, что не хватило одного-двух спаррингов перед чемпионатом, чтобы окончательно проверить игроков.

— Аукнулась отмена «Турнира четырех».

— Да, да. Сейчас мы понимаем, что можно было бы в этих играх более тщательно посмотреть на уровень готовности хоккеистов и отработать какие-то варианты, комбинации в большинстве, в меньшинстве. Сейчас, играя в большинстве, мы уже что-то чувствуем, хотя бы есть рисунок какой-то. А первые попытки были не совсем вразумительные, на мой взгляд.

Тренеры по ходу все-таки вносят коррективы, варьируют состав, меняют стиль игры, и я уже сегодня не вижу очевидных провалов, как это было в матчах с Казахстаном, Словакией. Сегодня уже ни с Россией, ни с Финляндией, ни с Германией этого не было. То есть команда перестроилась.

— Иными словами, вы не жалеете, что предложили Эдуарду Занковцу возглавить команду.

— Тогда у меня не было каких-то альтернатив. Но сейчас я действительно не жалею о том, что этот тренерский коллектив начал работать, потому что я вижу хорошую атмосферу в команде, хорошее понимание друг друга, желание игроков, которые не из-под палки работают, а сами настраиваются. Влияние Салея как капитана. Оно очевидное и положительное. Своим примером, заряженностью, авторитетом он заставляет молодых работать так, как они умеют это делать.

— Каким вам видится будущее этой тренерской четверки? Стоит дать им еще шанс или поискать кого-то другого?

— Я всегда говорил, что никому охранных грамот не выписываю, в том числе себе. Но, тем не менее, я хотел бы подождать до конца чемпионата. Сегодня последняя игра. Но в целом я больше, конечно, склоняюсь к тому, что этой четверке можно поручать и дальше работать, потому что у них есть определенные взгляды на эти вещи, у них есть задумки. Мы с ними обмениваемся мнениями в отношении будущего команды. Я вижу, у нас есть 15-17 игроков в возрасте до 26-27 лет, которые уже играют. Другое дело, будут ли они завтра большими мастерами. Это будет зависеть от них и от тренеров. Но уже есть материал, с которым можно работать.

— Вы лестно отозвались о Салее как капитане. На ваш взгляд, в перспективе он может работать со сборной как тренер?

— То, что он лидер команды как игрок, я могу сказать. Но не каждый лидер-спортсмен становится лидером в тренерской деятельности. Это вещи такие… Если дано, значит, дано. Не могу сказать, что у него будет. Думаю, что он будет еще играть, у него, во всяком случае, желание такое есть. Где — это уже его право выбора.

— Популярна точка зрения, что, раз наши тренеры не справляются с поставленными задачами (Захаров не вывел Украину в топ-дивизион, Занковец с товарищами — Беларусь в четвертьфинал ЧМ), есть резон вновь пригласить североамериканца либо специалиста из Западной Европы. Вы, насколько известно, сторонник того, чтобы со сборной работали местные кадры.

— Я и сейчас не откажусь от своих взглядов. Когда-то надо начинать своими силами работать. Нечего ждать дядьки из-за рубежа. Никто нам ничего не принесет и ничему не научит. Это все ерунда, потому что каждый приезжий специалист, на мой взгляд, это — гастарбайтер. Он приехал, свои деньги получил и уехал. А спросить с кого? Мы уже занимали 10-12-е места с иностранными коучами. Зачем наступать на эти же грабли? Чем хуже наши? Я бы проявил смелость и доверил своим. У них хотя бы чувство патриотизма присутствует. А американцам, канадцам, немцам, шведам, по-моему, безразлично, что будет дальше с нашим национальным хоккеем. Они же не думают ни о детском хоккее, ни о юношеском. В лучшем случае они смотрят только на национальную сборную. Я считаю, надо заканчивать с этими вояжами.

— На этом чемпионате много неожиданных результатов. Какие тенденции в хоккее заметили лично вы, и что нужно сделать, чтобы в следующем году выступить лучше?

— Первый пример — выступление датчан. Я тоже был скептиком, когда увидел их первую игру против финнов. Мне показалось, что Финляндия проиграла только из-за недооценки соперника. Но когда я посмотрел вторую и третью игру датчан, то увидел, что эта команда выросла в классе. Если в прошлом году она боролась за сохранение места в элите, то теперь ее просто не узнать.

Я вчера разговаривал с президентом датской федерации после жестокого поражения от россиян (1:6). Он мне сказал, что в 2006 году, когда команда не попала на Олимпийские игры, была поставлена задача уже 2010-2012 годах играть на уровне ведущих хоккейных стран, то есть попасть в восьмерку, семерку и выше. Многие, говорит, смеялись. Это ж были пацаны. Я вчера на них вблизи посмотрел, это действительно 18-, 19-, 20-, 22-летние игроки. Их просто Россия вчера избила, напугала, они и крылья сложили. Но они очень быстрые, хорошо обученные, понимающие, что они делают на площадке. И вот эта обкатываемая молодежь доказала, что может многое. Она по-хорошему тщеславная.

Этот чемпионат мне еще раз говорит о том, что с любой командой на чемпионатах мира надо считаться. С любой. Никаких недооценок и переоценок быть не может. Если американцы думали, что этим составом, который они привезли, без работы смогут здесь что-то выиграть, то жестоко поплатились.

Даже Россия три игры несуразных показала, но выиграла. И только вчера мы увидели эту команду в расцвете, хотя играют пожилые игроки. Три хоккеиста добавилось, и рисунок поменялся, совсем другая команда стала.

Все играют, используя свои сильные стороны. Заметьте, многие играют при обороне в откат, некоторые, у кого сил много, те же датчане, прессингуют, молодые парни бегают взад-вперед 60 минут. Кто постарше, отряжают вперед одного, максимум двух человек, остальные все в откат. Новых каких-то схем нет. Розыгрыш лишнего игрока тоже у всех примерно одинаков, с некоторыми вариациями. Все всё прекрасно знают, но не у всех всё получается.

Следующий момент: идет обновление команд. Про нас написали, что мы приехали олимпийским составом. Я не совсем с этим согласен, потому что у нас есть значительные изменения. Да, есть 13-15 прежних игроков, но к ним добавились и молодые ребята, которые уже и в основном составе играют.

Что дальше делать? Это готовность, прежде всего, физическая и психологическая. Североамериканцы, чехи, россияне, шведы, финны — это уже сложившаяся школа. Там всё умеют. И кататься, и пас отдавать, и бросать, и тактически грамотно выстраивать игру. Это гранды. Нам еще нужно до этого всего дорасти. Многие задатки есть. Надо дать тренерам возможность их развить.

У меня только одно пожелание: чтобы наши молодые ребята росли в классе, не останавливались, чтобы желание было играть. Нужно избегать разбалованности, которая иногда проявляется у ребят, толком играть еще не умеющих, но уже имеющих завышенные потребности.

— Итоги выступления сборной наверняка будут разбираться на высоком уровне. Как будете отвечать на вопрос, что в хоккей вкладываются большие деньги, а где отдача?

— Я, в принципе, готов к ответу, и я знаю, что будет самая жесткая оценка выступлению национальной сборной, поскольку она [оценка] была уже заявлена до этого: неудовлетворение выступлением на Олимпийских играх. И здесь, на чемпионате мира, мы тоже не преуспели.

Что касается больших средств, которые вкладываются в хоккей. С одной стороны, это очень хорошо: совершенствуется инфраструктура, и деньги в основном вкладываются в ее развитие. И спонсорская помощь хоккейным клубам идет значительная. Но, на мой взгляд, она не совсем рационально используется. Вот здесь нам надо навести порядок. У нас потребностей больше, чем отдачи.

Перспективы у нас сохраняются, они есть. Но еще никто не сказал, что сегодня вложил, а завтра получил результат. Ну нет такого. Надо год, два, три потерпеть. Я разговариваю со многими специалистами здесь, на чемпионате. В основном я, конечно, общаюсь с россиянами: Борисом Майоровым, Владиславом Третьяком, Владимиром Владимировичем Юрзиновым, с Козиным. Мы обсуждаем все эти перипетии. Они в один голос говорят: у вас есть порядок, имеется в виду порядок в стране, у вас есть огромная перспектива реализовать ваши хорошие, здоровые амбиции при условии, если вы научитесь терпеть и не пытаться реализовать все в одночасье, потому что у вас тогда ничего не получится. И я с этим согласен. Я тоже говорю, что нам нужно буквально немножко времени, чтобы те молодые ребята, которые понимают, что о них заботятся, привыкли еще к той мысли, что им надо этот аванс отработать.

Поэтому я знаю, какое отношение Александра Григорьевича — резко критическое ко всему тому, что происходит. Мы не должны оправдываться. Если мы плохо работаем, значит, нам надо сказать, в чем плохо. Хотя мы понимаем: вот все, что я вам говорил, здесь это как бы на грани попыток реализовать и реализуемости всего того, чего мы желаем.

— Какую практическую пользу принесли встречи с коллегами и другими людьми из мира хоккея в ходе этого чемпионата?

— Мы очень много общаемся со словаками, «завязываемся» сейчас с датчанами. С Россией — тем более. Мы уже планируем календари спортивных мероприятий, совместные встречи и турниры, приглашения, выезды и т.д. У нас уже выстраивается эта цепочка взаимного интереса. Наша задача не проситься к слабым командам, а войти в турниры, где выступают самые сильные команды. С другой стороны, я понимаю тех, к кому мы просимся, интересно ли им с нами играть. Мы нашли понимание. И словаки нас приглашают, и датчане, и мы их, и россияне, естественно. С точки зрения оказания методической, научной и другой помощи с Юрзиновым мы практически многие вопросы уже оговорили: проведение совместных семинаров, приглашение наших тренеров к ним и их — сюда. Договорились с некоторыми специалистами, которых будем приглашать на наши сборы и другие мероприятия. Есть реальные планы готовить своих тренеров и овладевать современными методиками работы с клубными и сборными командами.

Переговорили с представителями Reebok и Nike на предмет заключения контрактов. Для меня было удивительно, что у нас вдруг не оказалось никаких контрактов с зарубежными спортивными фирмами. Мы сейчас оговариваем здесь первые условия контрактов и где-то в июне планируем подписывать документы, где будет прописана очень нужная нам вещь: эти фирмы с мировым именем будут предоставлять бесплатную не гуманитарную помощь, а заработанную — форму, коньки, клюшки, шлемы. Все это должно сработать на пользу нашему хоккею.

— Что можно перенять из немецкого опыта организации чемпионата мира при подготовке ЧМ-2014?

— Здесь у нас работает группа, которую сформировал Президентский спортивный клуб. Квалифицированные специалисты изучают опыт организации и проведения чемпионата. За 20 дней они взяли на заметку очень много полезных вещей. Почти готов короткометражный фильм, где все моменты скомпонованы по блокам, начиная от рекламной деятельности и заканчивая транспортом, реализацией билетов и т.д. Немцы дали нам много информации. Единственное, о чем я сказал нашим ребятам: немецкий опыт — это очень хорошо, но давайте его накладывать на наши условия. Если здесь есть солидные, богатые фирмы, которые берут на себя часть оргмоментов или финансовых затрат, то у нас все-таки есть органы государственного управления, которые отвечают за все. И вот это надо в очень разумных мерах сопоставлять.

На общественных началах заниматься подготовкой к чемпионату мира, наверное, не совсем правильно, если не сказать ошибочно.

В следующем году чемпионат мира примет Словакия, и наши люди тоже поедут туда.