Происшествия

Резня азербайджанцев в Минске. Часть третья. Молчание ценою в жизнь

Часть первая. Тела плавали в крови 
Часть вторая. Банда Игнатовича 


Вечером 22 марта 2000 года в Минске в квартире одного из домов по Партизанскому проспекту две азербайджанские семьи отмечали мусульманский праздник Новруз. Из семи собравшихся за столом пятеро человек оказались в морге. Убийцы не пощадили даже пятилетнюю девочку. По счастливой случайности в живых остался бизнесмен Тарлан Алиев и трехлетняя Наргиз Насибова.

Правоохранительные органы считали это жуткое преступление раскрытым, но суд полностью оправдал троих обвиняемых. Других не нашли. В минувший понедельник формально истек пятнадцатилетний срок давности по этому забытому делу.

Спустя полтора десятилетия интернет-газета Naviny.by провела свое журналистское расследование, чтобы выяснить причины, по которым за смерть невинных людей никто не ответил и, возможно, не ответит.

Попытка следствия доказать участие Валерия Игнатовича, Алексея Гуза и Сергея Саушкина в убийстве пятерых граждан Азербайджана — сестры и брата Агаевых, супругов Насибовых и их пятилетней дочери Лейлы — в суде провалилась. Доказательная база состояла из «белых пятен», которые не позволили увидеть целостную картину злодеяния.

«В нарушение требований Уголовно-процессуального кодекса органы предварительного расследования не предоставили суду доказательств о выполнении каждым из обвиняемых конкретных действий в процессе разбоя и убийств, совершенных в квартире Алиева Т.Н.»,— подчеркивается в приговоре Минского областного суда.

Проще говоря, следствие обязано было расписать в деталях не только как убивали Агаевых и Насибовых, но и кто конкретно пытал, душил и резал каждую жертву.

Таких доказательств не было. Не нашлось и ни одного свидетеля, который смог бы дать описание и опознать хотя бы одного из четверых мужчин, один из которых был одет в милицейскую форму, вошедших в подъезд дома, где убили азербайджанцев.

В ходе следствия и в суде обвиняемые свою виновность по данному эпизоду не признали и показания давать отказались. Имели полное право. В то же время молчание стало для них спасительной соломинкой, сохранившей жизнь.

Вот только до сих пор остается тайной причина такого молчания: не имели никакого отношения к убийствам или все же имело место некая сделка, слухи о которой появились сразу после задержания Валерия Игнатовича 3 августа 2000 года? Якобы Игнатович был готов сотрудничать со следствием, но после посещения его в камере неким высокопоставленным лицом арестант избрал тактику молчания.

Намек об этом можно найти на страницах книги бывшего начальника минского СИЗО № 1 Олега Алкаева «Расстрельная команда», которая вышла в 2006 году:

«После ареста Игнатович некоторое время содержался в ИВС ГУВД города Минска. До меня доходили слухи, что он дал согласие на указание места захоронения тела Завадского. Насколько эти сведения были достоверны, мне не было известно, да я, в общем-то, и не проявлял к этой теме особого любопытства. Но из практики я знал, что на пустом месте такие слухи не рождаются, тем более что исходили они от милицейских чинов довольно высокого ранга. И вдруг все утихло. Все разговоры о местонахождении тела Завадского прекратились. А когда Игнатовича привезли в СИЗО, то выяснилось, что он уже несколько дней отказывается от приема пищи и встреч с какими бы то ни было представителями следственных органов… Я не помню случая, чтобы когда-либо у следователей при наличии как минимум двух обвиняемых возникали какие-то проблемы по установлению истины. А вот в деле Игнатовича такие проблемы возникли. И, судя по всему, не без посторонней помощи…»

Олег Алкаев полагает, что «слишком близко тема похищения и убийства Завадского переплеталась с темой похищения и убийства Захаренко, Гончара и Красовского»:

«Если говорить простым языком, то поиск тела Завадского неминуемо привел бы к обнаружению и других страшных находок. Я не утверждаю, что Игнатович причастен и к другим политическим убийствам, но смело могу заявить, что он и его «коллеги» весьма осведомлены об этом. И именно это обстоятельство явилось предметом торга. С ним была достигнута определенная договоренность: ему сохраняют жизнь, а он молчит о Завадском, об остальных убитых и их убийцах».

В июле 2001 года, когда следствие по делу банды Игнатовича было практически завершено, министр внутренних дел Владимир Наумов дал пресс-конференцию. У министра поинтересовались его посещениями в СИЗО обвиняемых Игнатовича и Малика. Наумов ни словом об этом не обмолвился.

Еще раз обратимся к страницам книги Олега Алкаева «Расстрельная команда»:

«Вечером 22 ноября 2000 года СИЗО № 1 посетил министр внутренних дел Наумов. Официальной целью его визита была встреча и беседа с Игнатовичем, его бывшим подчиненным и коллегой по службе в спецподразделении «Алмаз», а ныне убийцей нескольких человек и подозреваемым в похищении Завадского. Беседа состоялась в кабинете врача, куда Игнатовича принесли на носилках, так как он отказывался ходить сам. О чем говорил с ним министр, неизвестно, так как разговор шел наедине. Но, покидая кабинет врача, Наумов уже на пороге, оглянувшись, сказал: «Лучше, Валера, вспомни, куда ты тело Завадского спрятал…»

Автор делает вывод, что Наумов пытался расколоть Игнатовича: «Однако не сработало. Жизнь для Игнатовича оказалась дороже дружеских отношений с министром».

Получается, что если с Валерием Игнатовичем и была заключена некая сделка, то еще до прихода в СИЗО Наумова. Единственным местом для этого мог быть ИВС ГУВД Мингорисполкома, где Игнатович находился после задержания. Впрочем, это только версия, которую за давностью прошедших лет нельзя проверить.

В тоже время, нет сомнений, что если бы Игнатович по совету Наумова «вспомнил», где находится тело журналиста, то он бы сам себе подписал смертный приговор. Молчание не сделало Игнатовича свободным, но от пули палача уберегло.


А кто кроме Игнатовича?

— Слухов по делу банды Игнатовича было много, но не было никакой конкретики, — говорит один из бывших членов оперативно-следственной группы, согласившийся побеседовать на условиях анонимности. — Меня лично не удивило молчание Игнатовича и его подельников, не помню случая, чтобы сотрудник милиции признавался в преступлении, да еще в таком, за которое «вышка» полагается. У меня и сегодня нет сомнений в виновности Игнатовича в убийстве тех же азербайджанцев. Одного ножа, которым он резал людей, достаточно, чтоб его к стенке поставить.

— Это вы про тот нож, который был найден в квартире? Но суд это доказательство не принял. Да мало ли как этот нож попал в квартиру, может, подбросили или специально оставили настоящие убийцы?

— Это все пустые вопросы. Через наши суды проходили дела и с меньшими доказательствами.

— Однако доказательная база по делу об убийстве Агаевых и Насибовых изобиловала «белыми пятнами». Почему напали именно на эту квартиру? Кто на нее навел? С трупов сняли много золотых вещей, но ни одна из них не «всплыла»?

— Наводчика не нашли, золото тоже, это правда... Бандитский экспромт. Преступники узнали, что есть квартира, в которой можно поживиться. Знали, что там живут бизнесмен и его подружка. А то, что людей там оказалось больше, таких отморозков не смутило... Что касается Игнатовича, то ему была предоставлена возможность доказать свою невиновность. Ему предложили пройти проверку на полиграфе, он отказался. Как вы думаете, почему? Для меня понятно.

Убежден в причастности Игнатовича к убийству азербайджанцев и бывший соратник Игнатовича по националистической организации «Русское национальное единство» (РНЕ) Сергей Коротких, некогда известный под кличкой Малюта.


Фото «Белорусский партизан»

Не так давно Коротких получил украинское гражданство за участие в АТО в составе батальона нацгвардии «Азов». В интервью «Белорусскому партизану» Сергей Коротких на вопрос о банде Игнатовича, которая «вырезала азербайджанскую семью», сказал:

«Это не банда, они были друзьями. Ну, азербайджанскую семью — да, судя по всему, этот факт был. По поводу того, что они занимались убийствами кого-то еще — это слова, никак и никем не подтвержденные. Я этих фактов не знаю. Я слышал это на уровне предположений, но опять же, предположения — это не факты. Во всяком случае, то, что это не были какие-то заказы внутри РНЕ, я могу сказать абсолютно точно. И Глеб Самойлов об этом ничего не знал — это тоже абсолютно точно. Ходили слухи об убийствах. Глеб пытался со мной по душам об этом поговорить. Я говорил: «Глеб, я об этом ничего не знаю».

Напомним, что Глеба Самойлова, лидера белорусского отделения РНЕ, убили 5 августа 2000 года, через день после задержания Игнатовича. Убийц не нашли.

Что касается убежденности Коротких в том, что Игнатович причастен к убийству азербайджанцев, то этот факт не голословный. Сергей Коротких был одним из двух свидетелей по делу банды Игнатовича, которые дали уличающие того показания.

Коротких и бывший омоновец Антон Кобзарь в ходе следствия опознали в одном из окровавленных ножей, брошенных на месте убийства Агаевых и Насибовых, нож Игнатовича. (25-летний Кобзарь странным образом скончался в апреле 2001 года, а Сергей Коротких из Беларуси уехал.) Суд же их показания не принял в связи с тем, что процедура опознании ножа Игнатовича была проведена с нарушением закона…


Где дело?

14 марта 2002 года Минский областной суд огласил приговор по уголовному делу № 414100 в отношении Валерия Игнатовича, Максима Малика, Алексея Гуза и Сергея Саушкина. Игнатович, Гуз и Саушкин были признаны невиновными и полностью оправданы за недоказанностью участия в убийстве Агаевых и Насибовых. Осудили их по другим эпизодам.

Известно, что решение суда первой инстанции пытались обжаловать все стороны. 16 июля 2002 года в Верховном суде в закрытом судебном заседании состоялось рассмотрение жалоб. СМИ тогда со ссылкой на адвоката семьи Завадских Сергея Цурко сообщали: «Мы подавали апелляцию, потому что не были удовлетворены судебным решением. С тех пор мало что изменилось. Нет ответа на вопрос, где Завадский, нет достаточных доказательств виновности осужденных. Верховный суд решил, что при вынесении приговора законность была полностью соблюдена, и поэтому решил оставить этот приговор в силе».

О позиции прокуратуры ничего не сообщалось.

Спустя пятнадцать лет удалось выяснить, что Прокуратура Беларуси после оглашения приговора Минским областным судом истребовала для изучения всё уголовное дело, подготовила и направила в Верховный суд протест. Судя по всему, никаких особых изменений не было, приговор вступил в законную силу и осужденные в конце июля были этапированы в места отбытия наказания.

Уголовное дело по убийству Агаевых и Насибовых оказалось в статусе нераскрытого. Следствие должно было вернуться туда, где оно начиналось — в прокуратуру Минска, и продолжиться. В ходе журналистского расследования была получена предварительная информация, что дело в городскую прокуратуру не вернулось. Возможно, оно находилось все это время в республиканской прокуратуре. Однако искать его там не было смысла.

В сентябре 2011 года был образован Следственный комитет Республики Беларусь. Прокуратура свою следовательскую функцию утратила. С образованием Следственного комитета все незавершенные уголовные дела должны были передать новой структуре.

«В архиве есть только уголовное дело в отношении неустановленного лица. В апреле 2001 года оно было приостановлено», — сообщил журналисту по телефону представитель УСК по Минску.

Понятно, что речь шла об уголовном деле в отношении четвертого участника оправданной в этой части банды, личность которого пятнадцать лет назад следствие не смогло уставить. А где тома, которые рассматривались судом, или копия дела?

Все сомнения развеялись после получения официального ответа из центрального аппарата СК РБ на запрос о судьбе дела об убийстве Агаевых и Насибовых.



«Уголовное дело находится в производстве следственного управления по г. Минску. До настоящего времени лица, совершившие данное преступление, не установлены», — сообщается на официальном бланке. Дело приостановлено в связи «с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого».

Дело есть, оно не пропало, разве что запылилось в архиве.


***

…В минувший понедельник истек срок давности привлечения к уголовной ответственности этих самых «неустановленных лиц». Законодательство, конечно, позволяет в таких особо тяжких случаях раздвигать временные рамки срока давности. Вправе принять такое решение только суд. Но суду ведь надо предоставить конкретное лицо с конкретными доказательствами его вины. Не похоже, что за прошедшие годы его пытались найти.

В ходе поиска свидетелей тех жутких событий была предпринята попытка найти чудом спасшегося от гибели Тарлана Алиева. Был найден живущий в Минске мужчина в возрасте за пятьдесят с таким именем и фамилией. Однако после первого же вопроса об убийстве его земляков он отказался общаться.

Ничего неизвестно и о судьбе маленькой Наргиз, которую убийцы оставили в живых. Сейчас девушке 18 лет, возможно, родственники забрали ее в Азербайджан, после того как она осиротела. По чьей вине? Этой тайне со всеми неизвестными уже пятнадцать лет.