Политика

Второй тур выборов: пойдет ли Лукашенко на тонкую игру?

Глава Центризбиркома Лидия Ермошина взяла на вооружение магическое словосочетание «второй тур». Оно звучит в ответ на критику за намерение властей перенести президентские выборы на 11 октября. Среди аналитиков, в основном уже настроенных на банальный, лапидарный сюжет кампании, возникло оживление: а вдруг наверху затеяли более сложную игру?

Встреча Александра Лукашенко и генерального секретаря ОБСЕ Ламберто Заньера.

Во всяком случае, белорусское руководство очевидно надеется закрепить по итогам осенних выборов положительный тренд в отношениях с Евросоюзом и США. А для этого следует продемонстрировать хотя бы условный, декоративный прогресс в проведении электоральной кампании, ведь все президентские выборы после 1994 года западники сочли весьма недемократичными.

«Считайте, что мы пригласили всех ваших представителей, которых вы считаете нужным направить для наблюдения за выборным процессом», — такой широкий жест продемонстрировал Александр Лукашенко 16 июня, встречаясь в Минске с генеральным секретарем ОБСЕ Ламберто Заньером и директором БДИПЧ ОБСЕ Михаэлем Георгом Линком.

В свою очередь, Ермошина, объясняя смещение предполагаемой даты выборов на более ранний срок (прежде она же предлагала 15 ноября), как раз и подчеркивает: таким образом, мол, отметаются упреки со стороны оппозиции в том, что режим-де второго тура не предусматривает. Так вот вам искомый временной лаг.


Оппозиция: сплотимся во втором туре!

Между тем и сами оппозиционные лидеры охотно играли идеей второго тура на выборах 2010 года. Но это была искусственная игра в оправдание своей разобщенности. Мол, ничего страшного, что не договорились о едином кандидате. Каждый соперник откусит у Лукашенко немного электоральных предпочтений, так что в итоге тот не дотянет 19 декабря до цифры в 50% плюс один голос. А уж во втором туре мы обязательно сплотимся!

На Площади 19 декабря 2010 года оппозиционные лидеры поднимали требование второго тура, утверждая, что Лукашенко не набрал более половины голосов. Но точку в дискуссии поставил разогнавший манифестантов ОМОН.

Центризбирком сообщил в итоге, что за Лукашенко на выборах-2010 проголосовало 79,65% пришедших на участки граждан. По данным НИСЭПИ (Вильнюс), за официального лидера тогда проголосовало 51,1% избирателей, а ходило голосовать 87-88%. Соответственно, бессменному президенту отдало голоса 58% белорусов, пришедших тогда на избирательные участки. При этом 54,4% опрошенных сочли, что выборы были свободными и справедливыми.

Как бы то ни было, и ныне кое-кто из оппозиционеров, в частности лидер «Справедливого мира» Сергей Калякин, которого товарищи по партии выдвинули претендентом на грядущие выборы, рассуждает о втором туре, перед которым-де противники режима соберут силы в кулак.

По мнению Калякина, «Александр Лукашенко, хоть и является безусловным фаворитом президентской гонки, не имеет реальных шансов по итогам первого тура набрать необходимые для победы более 50% голосов избирателей».

На сегодня самыми свежими общедоступными данными относительно популярности официального лидера являются результаты мартовского национального опроса белорусов, проведенного НИСЭПИ. Так вот, по этой версии электоральный рейтинг Лукашенко составил 34,2%, при этом снизившись за предыдущие полгода на 11 пунктов — вероятно, из-за падения уровня жизни белорусов.

Это и впрямь дает противникам режима почву для организации своей игры, возможность эффективно поработать с массой недовольных обывателей. Но пока только теоретически.

На практике оппозиция провалила проект единого кандидата, на выборы выдвигается пестрая россыпь претендентов. Что, по мнению экспертов, распыляет силы, усиливает фатализм электората и дает власти возможность раскладывать предвыборный пасьянс.


Асимметричный ход властей?

При этом рассуждения Ермошиной о втором туре могут быть попыткой «завлечь демократических претендентов» на выборы. Такое предположение высказал в комментарии для Naviny.by старший аналитик Белорусского института стратегических исследований Денис Мельянцов: «Вот, мол, есть возможность второго тура; может быть, все будет более либерально — пожалуйста, участвуйте».

В то же время политолог допускает, что второй тур может и на практике стать «асимметричным ходом властей».

По словам эксперта, они уже продемонстрировали в 2010 году несколько большую, чем ранее, открытость, демократичность предвыборной кампании: позволили агитировать, обходя квартиры, проводить пикеты и другие массовые мероприятия в поддержку оппозиционных кандидатов. Так что этим Европу, международных наблюдателей уже не удивишь.

Второй же тур мог бы стать «беспроигрышным вариантом продемонстрировать состязательность процесса», отмечает собеседник Naviny.by.

Он добавляет: да, здесь много рисков для руководства страны, но если наверху есть «генеральное решение выходить из изоляции», то такой ход не исключен, хотя его вероятность менее 50%.

Решение на этот счет власти будут принимать исходя из динамики экономической ситуации, силы альтернативных кандидатов, поведения Запада, резюмировал Мельянцов.


Сакральная идеологема

Центризбирком и во время прежних президентских кампаний формально предусматривал вероятность второго тура, подчеркнул в комментарии для Naviny.by политический обозреватель Павлюк Быковский. На второй тур выделялись бюджетные деньги, поэтому в итоге «возникала экономия». Второй тур на президентских выборах в Беларуси был лишь однажды — в 1994 году.

Рискнет ли Лукашенко пойти на эксперимент сейчас?

«Белорусские власти пока ни разу не засвидетельствовали, что любят тонкую игру. Поэтому, если не возникнет никаких дополнительных факторов, они, скорее всего, будут действовать так, как обычно», — прогнозирует аналитик.

Быковский не считает, что у действующего президента отсутствуют шансы де-факто набрать в первом туре более половины голосов.

«В момент начала избирательной кампании включаются дополнительные факторы. Из абстрактной фигуры кандидат превращается в реальную. Его или принимают, или не принимают», — отмечает собеседник Naviny.by.

В частности, отсутствие сильной альтернативы «добавит голосов действующему президенту», полагает Быковский: «Люди не хотят играться в выборы, они достаточно серьезно к этому относятся».

К слову, в марте почти 40% респондентов НИСЭПИ объяснили достаточно высокую поддержку Лукашенко в обществе тем, что «просто нет никого другого, кто бы был лучше».

Бойкот выборов частью оппозиции в нынешних белорусских условиях также может добавить голосов Лукашенко, поскольку его электорат дружно ходит на участки, отмечает Быковский: «Бойкот сработал бы против действующей власти только если бы это было большинство».

Но социология свидетельствует, что на предстоящие выборы большинство белорусов пойдет даже без всякого административного кнута. Бойкот же останется лишь демонстрацией моральной позиции части протестной публики.

Другое дело, что набрать 80% (официальные итоги Центризбиркома обычно в районе этой цифры) действующему президенту, исходя из сегодняшнего набора обстоятельств, практически немыслимо. Впервые перед президентскими выборами у электората просели доходы, ресурса на подъем зарплат и пенсий нет.

Между тем высокий процент поддержки — это ядро официальной идеологемы «народного президента». Не слишком вероятно, что Лукашенко захочет эту идеологему разрушать в угоду Западу. Тот ныне и так мягок.

Вдобавок ко всему, президент помнит, как между первым и вторым туром выборов 1994 года, на которых он победил, номенклатура массово «сдавала» его главного соперника — премьера Вячеслава Кебича, почуяв, что кресло под тогдашним хозяином страны зашаталось.

Короче, вероятность тонкой игры властей на этих выборах минимальна.