Борясь с народными протестами, власти не церемонятся и с журналистами

В марте белорусские власти, реагируя на акции протеста, начали не только массово задерживать участников и прохожих, но и всячески препятствовать работе журналистов. Последний случай — обыски в офисах телеканала «Белсат» и изъятие техники. Эксперты отмечают, что власти по-прежнему не хотят предоставить прессе дополнительные гарантии защиты при освещении уличных акций.

Без учета ситуации с «Белсатом», за март Белорусская ассоциация журналистов (БАЖ) зафиксировала 121 случай нарушения прав сотрудников СМИ при выполнении профессиональных обязанностей. В большинстве случаев это были задержания во время освещения акций протеста в Минске и регионах.

Более половины этих задержаний произошло 25 марта на акции по случаю Дня Воли. В этот день БАЖ зафиксировала 35 случаев задержания и 5 случаев избиения силовиками сотрудников СМИ, в том числе иностранных. Восемь журналистов приговорены к административным арестам.

 

Казус Борозенко

Арестованный на 15 суток видеооператор польского телеканала «Белсат» Александр Борозенко объявил голодовку в знак протеста против незаконного преследования.

Борозенко был задержан 25 марта в центре столицы во время разгона силовиками акции, приуроченной ко Дню Воли. Сотрудника телеканала обвинили в мелком хулиганстве — якобы он нецензурно бранился в общественном месте. Борозенко вины не признал.

На суде со стороны обвинения в качестве свидетеля выступил сотрудник ОМОНа Михаил Варивончик, который заявил, что задерживал Борозенко «в районе Академии наук, возле дома № 22 по улице Козлова» (при том что между Академией наук и улицей Козлова — две станции метро. — Т.К.).

Суд удовлетворил ходатайство Борозенко о просмотре записи видеотрансляции, которую он вел. Как выяснилось, Борозенко во время акции молчал и подал голос только во время задержания, когда представлялся как журналист. Несмотря на это, судья Татьяна Мотыль наказала его арестом.

Примечательно, что все отбывающие сейчас «сутки» журналисты являются фрилансерами, то есть не имеют редакционного удостоверения постоянного сотрудника какого-либо зарегистрированного белорусского СМИ или аккредитации в МИД в качестве работников иностранных медиа. Формально белорусским законодательством журналистами они не признаются.

БАЖ давно уже предлагает устранить этот пробел и признать фрилансеров журналистами с соответствующими правами и обязанности. Но власти к этим призывам не прислушиваются и не считают нужным корректировать законодательство в сфере СМИ.

За несколько дней до 25 марта представители БАЖ пытались попасть на прием к заместителю министра внутренних дел — начальнику милиции общественной безопасности Николаю Мельченко. Они хотели обсудить ситуацию с массовыми задержаниями журналистов и формат работы милиции во время акции 25 марта. Встретиться с представителями БАЖ Мельченко не пожелал.

 

Грустная статистика БАЖ

Препятствование работе журналистов, их задержания и отказ чиновников обсуждать эту проблему свидетельствуют о нежелании властей вести цивилизованный диалог с прессой, считает председатель БАЖ Андрей Бастунец.

«Это очень серьезно подрывает саму идею круглого стола общества и государства. Мы видим пока, что именно в ключевые моменты власть предпочитает жить по собственным законам», — сказал Бастунец в комментарии для БелаПАН.

Собеседник отметил, что власть не впервые прибегает к нарушению прав журналистов, в том числе задержаниям, чтобы помешать их работе.

«Предыдущий пик пришелся на 2011 год (тогда происходили так называемые молчаливые протесты. — ред.), но по темпам нарушения прав журналистов 2017 год уже его опережает, — подчеркнул Бастунец. — Это достаточно привычная форма реагирования милиции на деятельность журналистов, связанная с тем, что стараются препятствовать передаче информации с места массовых мероприятий и общественно значимых событий».

По его словам, у журналистского сообщества законодательно есть не очень много вариантов реагирования. Можно обжаловать конкретные случаи нарушения прав журналистов в процессуальном порядке и обращаться к государственным органам по поводу общей ситуации в сфере. БАЖ также информирует международные организации о происходящем в Беларуси.

Бастунец отмечает, что в законе о СМИ прямо прописано право журналиста присутствовать на массовых мероприятиях и передавать оттуда информацию. Проблема возникает в правоприменительной практике на месте событий.

Еще одна проблема связана с тем, что белорусское законодательство признает журналистами лишь тех, кто имеет удостоверение сотрудника белорусского зарегистрированного СМИ или аккредитацию при МИД в случае работы на иностранные СМИ.

«Были случаи, когда милиция, освобождая аккредитованных журналистов или журналистов традиционных СМИ, по-другому относилась к тем, кто работает на иностранные медиа или интернет-ресурсы и не имеет удостоверения. Неопределенный статус журналистов-фрилансеров был и остается проблемой», — сказал руководитель журналистского союза.

БАЖ уже вносил предложения, чтобы изменить это, но никакой реакции не последовало. «Пока все изменения законодательства проходят только в сторону его ужесточения», — отметил Бастунец.

 

Фрилансерам достается в первую очередь

Медиааналитик Павлюк Быковский также отмечает, что 25 марта журналисты, которые могли показать удостоверение, до определенного момента были в более благоприятных условиях, чем участники уличной акции.

«По крайней мере, в начале, когда еще страсти не бушевали, они могли пройти куда-то и тому подобное», — отметил собеседник.

Так как нынешнее белорусское законодательство не признает фрилансеров журналистами, то они при освещении акций протеста оказываются как бы вне закона и автоматически приравниваются к участникам митингов.

«Соответственно, отношение к ним у правоохранительных органов было негативное в ряде случаев, — отмечает Быковский. — Наличие хоть какого-то документа, наличие камеры или фотоаппарата до определенного момента спасало журналистов, в том числе фрилансеров, от задержаний. Но потом и это перестало работать».

Важный момент возник и после задержания, говорит Быковский. «Если человек мог предъявить удостоверение или аккредитацию, то есть считался по законодательству журналистом, то ему было проще выйти из отделения милиции и с ним возникало меньше вопросов, — подчеркивает эксперт. — Хотя сама по себе вся эта ситуация должна быть законодательно урегулирована более благоприятно для работы журналиста, который выполняет свои профессиональные обязанности, и милиция должна об этом знать».

Быковский отметил, что за последние два месяца, когда в Беларуси происходили несанкционированные уличные акции, фрилансеры, сотрудничающие с «Белсатом», стали рекордсменами среди коллег по числу задержаний и штрафов.

«Их штрафовали и как участников акций, и как тех, кто якобы незаконно производит продукцию СМИ», — отметил Быковский. И еще не известно, во что выльется история с обысками и очередным иском о якобы незаконном использовании «Белсатом» товарного знака.

Почему же власти упорно не хотят законодательно прописывать норму о журналистах-фрилансерах?

«Распространение дополнительной защиты — пусть формальной, но, тем не менее, защиты — на фрилансеров, наверное, неприемлемо для силового блока, потому что они и так с трудом готовы признавать за аккредитованными журналистами дополнительную защиту, — отмечает медиааналитик. — Но распространить ее на всех, кто назовется журналистом, они точно не готовы».

 

Глушат онлайны и стримы

Быковский также обращает внимание на то, что отличительной чертой при освещении нынешних акций протеста стали не просто онлайн-трансляции, которые вели СМИ, но прямые включения самих журналистов через социальные сети.

«Коллеги делились впечатлениями и отмечали, что если при задержании велась прямая трансляция, то обращались с ними вежливо. А те, кто не вел прямую трансляцию, говорят, сталкивались с другим отношением, — сказал Быковский. — Наверное, все-таки ведение стрима и открытость для общества работает дополнительной защитой. По крайней мере, сотрудникам правоохранительных органов, когда их снимают, неуютно нарушать представления о приличиях».

Эти же записи впоследствии предъявлялись и в судах в противовес словам сотрудников правоохранительных органов, которые выступали свидетелями и утверждали, например, что журналист нецензурно выражался или оказывал сопротивление.

«Некоторые суды из-за просмотра этих видео длились несколько часов. И хотя на итоговый приговор это никак не влияло, но это давало возможность убедиться в противоречивости показаний свидетелей», — сказал Быковский.

При этом он отмечает, что на возросшие технические возможности СМИ для передачи информации у властей по-прежнему есть старые проверенные средства.

«Если у вас отключается мобильная связь и мобильный интернет, то это примета того, что сейчас будет что-то происходить. Связь обычно отключается перед разгоном, — сказал эксперт. — Можно списывать на то, что сеть легла из-за того, что слишком много людей собралось в одном месте. Но по опыту сеть ложится всегда, когда следует разгон. Поэтому я думаю, что технически власть готова к таким вещам».

Быковский подчеркивает, что 25 марта власти «дали возможность стримить и работать до того момента, пока не начался разгон».

«После этого журналистское удостоверение уже не спасало. Поэтому думаю, что в принципе у властей разработаны планы, как поступать в той или иной ситуации. Другое дело, что эти планы не публичные, и мы можем только по внешним проявлениям догадываться, что они существуют», — резюмировал Быковский.