Первомайский протест. Последний всплеск горячей весны в промозглой Беларуси?

Противникам белорусского режима все же удалось провести 1 мая несанкционированную акцию в центре Минска. Власти хотя и нагнали в район мероприятия силовиков, автозаков, пресловутых синеньких бусиков без номеров, однако не решились пресекать митинг на Октябрьской площади и шествие до Красного костела столь же грубо, как это было на День Воли 25 марта.

На момент, когда пишутся эти строки, информации о задержаниях постфактум в столице тоже нет.

Вряд ли решающим в определении сегодняшней тактики стало для властей то, что министр иностранных дел Владимир Макей сильно похудел от западной критики за репрессии (на что сетовал Александр Лукашенко, выступая с ежегодным посланием 21 апреля).

Да, критика тоже неприятна, особенно когда велика нужда в ихних буржуинских деньгах. Но в принципе наверху, похоже, несколько успокоились, преодолели мандраж, порожденный протестами «дармоедов». Стало понятно, что по большому счету волна сбита.

Накануне первомайской акции на пять суток административного ареста посадили ее инициатора, бывшего политзаключенного Николая Статкевича. Сегодня на площадь вышли его соратник поэт Владимир Некляев, христианский демократ Павел Северинец, жена Статкевича Марина Адамович, еще ряд известных в оппозиции фигур. Они и спасли мероприятие. Всего же вместе с журналистами и «людьми в штатском» набралось несколько сот человек.

После полосы репрессий даже такой масштаб и сюжет акции впечатляет. Вместе с тем, это был, скорее всего, лишь последний отчаянный символический всплеск нынешней горячей весны.

 

Найдите десять отличий от проклятого царизма

При этом в регионах силовики оказались менее церемонными. 1 мая в Гомеле, Могилеве, Слониме, Бресте, Пинске и других местах милиция винтила или блокировала оппозиционеров, активистов независимых профсоюзов, заставляя вспомнить афоризм, что история повторяется в виде фарса.

Ведь некогда один к одному царская полиция хватала участников запрещенных маевок. Так сказать, преемственность традиций. А вы еще удивлялись, почему это к столетию здешней милиции в Минске поставили статую имперского городового!

Ныне милиция брала тех людей, которые могли бы стать заводилами акций протеста, в частности — с требованием отменить наделавший шороху декрет «против тунеядцев».

Любой недемократичный режим боится «самовольной» социально-политической активности. Но абсурд нашей ситуации в том, что в Беларуси (в отличие от царской России, где Первомай был де-факто запрещен) сегодня — официальный Праздник труда.

Однако тех, кто хочет отметить его под своими лозунгами, в два счета могут схватить. Без опаски можно выходить на площади только под лозунгами, спущенными сверху (что и происходило сегодня в исполнении вертикали и официальных профсоюзов, которые, похоже, в упор не видят кризиса и обнищания).

Это, в принципе, все, что нужно знать о специфике белорусского политического режима. Царизм отдыхает.

 

Белорусский оксюморон: разрешили марш без марша

Впрочем, белорусским властям не откажешь и в умении играть с оппонентами, как кошка с мышкой. Иногда акцию разрешают, но так, что это выглядит издевательством. Как в случае с заявкой Белорусского конгресса демократических профсоюзов (БКДП) на «Марш солидарности» 1 мая в Минске.

Столичный горисполком (которым, вероятно, дирижировали с более высокого этажа) скомкал формат мероприятия, разрешив лишь митинг, но не шествие. В итоге организаторы отказались от своего намерения.

«Власти сделали все, чтобы уменьшить количество желающих принять участие в акции. В марше люди бы значительно охотнее принимали участие, чем в митинге на огражденной территории. Без марша митинг выглядит изначально провальным, поэтому мы приняли решение об отзыве заявки на проведение массового мероприятия», — пояснил БелаПАН председатель БКДП Александр Ярошук.

В Гомеле власти тоже разрешили оппозиционерам митинг, но накануне и утром 1 мая задержали ряд активистов. Христианскому демократу Виталию Рымашевскому не позволили пройти на мероприятие с бело-красно-белым флагом. Другие же и сами не хотели идти за установленное милицией металлическое ограждение, «в загон».

 

Волна протестов начала спадать раньше

Впрочем, еще задолго до 1 мая стало очевидно, что горячая весна (давшая о себе знать «Маршем возмущенных белорусов» и другими акциями протеста против декрета № 3 еще в феврале) стала затухать.

Индикатором, отразившим спад уличной активности, стал малочисленный (около 600 человек) и вялый «Чарнобыльскі шлях» 26 апреля. При том что в его резолюцию (за которую, правда, по рассеянности забыли проголосовать на финише мероприятия) было включено и требование отменить тот самый «антитунеядский» декрет.

Драйв протестов против декрета выветрился по нескольким причинам. Во-первых, Лукашенко де-факто отступил, приостановил действие документа. Во-вторых, сработал эффект репрессий, развернутых в марте по личному указанию президента. В-третьих, начался огородно-дачный сезон, и белорусы, впечатленные массовыми посадками на «сутки», сами взялись сажать сакральную бульбу да выращивать прочее натуральное пропитание, нужда в котором обострилась в кризис.

 

Статкевича стали «закрывать», но ненадолго

В общем, некую интригу накануне 1 мая создавало лишь намерение Статкевича провести в центре столицы свое несанкционированное мероприятие.

Но против упрямого оппозиционера власти, кажется, нащупали примитивный, однако действенный метод — «закрывать» на несколько суток перед очередной объявленной им акцией.

Полтора года после выхода из тюрьмы Статкевич пользовался плодами показной либерализации, которую Минск демонстрировал Западу. За организацию недозволенных уличных акций бывшего политзека, взявшегося, как он сам сформулировал, расширять пространство свободы для белорусов, не винтили, а только штрафовали.

Однако в начале марта Лукашенко, впечатленный масштабом и обидными для него лозунгами «дармоедских» маршей, решил, что с гнилым либерализмом пора завязывать. Оппозиционеров стали снова хватать и сажать (правда, пока лишь на «сутки», если не считать дела «Белого легиона», исход которого неясен).

Как видим, решили не делать исключения и для Статкевича, выпуск которого из тюрьмы в августе 2015 года символизировал намерение Минска начать новую разрядку с Западом. Но когда речь идет о защите устоев, на внешнеполитическую символику наплевать.

Статкевича изолировали перед Днем Воли, а теперь вот дали пять суток, идя навстречу Первомаю.

Срок «пленения» отставного подполковника не столь велик, чтобы его вновь объявили политзаключенным, но достаточен, чтобы скомкать еще одну попытку расширить то самое пространство свободы.

 

Оппозиции придется нащупывать новую тактику

Таким образом, сегодняшняя условная лояльность властей по отношению к оппозиционной демонстрации в Минске объясняется прежде всего тем, что они успокоились, уверились — в принципе внутриполитическая ситуация под контролем.

Да, те, кто вышел сегодня протестовать в центр Минска, показали гражданское мужество. Но таких пассионариев очень немного. В массе же своей белорусы, даже если им против шерсти режим, предпочитают действовать рационально, не бросаясь на амбразуру.

Велик ли смысл, рассуждают многие, снова и снова получать «сутки», штрафы или дозу дубинала, если в итоге — никакого эффекта? А КГБ, как выясняется, еще и массово вербует попавших под замес.

В общем, этой весной большое начальство напомнило «пятой колонне», что против лома нет приема. Так что оппозиции, выработавшей на сегодня ресурс недовольства масс декретом № 3, придется искать новую тактику.

Впрочем, говорить об оппозиции как о консолидированной силе не приходится. Де-факто акции весны-2017 Белорусский национальный конгресс Статкевича проводил, конкурируя с прочими оппозиционными штабами. Стороны обменивались глухими взаимными упреками, выясняя, кто кого дезорганизует. В приватном порядке звучали и обвинения посильнее.

Этот (выразимся мягко) разнобой тоже не позволил политическим оппонентам Лукашенко сполна использовать потенциал горячей весны — 2017.

 

Власть держится за зомби-модель

Трудно сказать, окажется ли горячей в политическом плане осень, как предрекает, в частности, лидер Объединенной гражданской партии Анатолий Лебедько.

Некоторое время режим сможет подпитывать экономику, в частности, за счет субсидий и кредитов, обещанных Россией по итогам переговоров Лукашенко с Владимиром Путиным 3 апреля.

Но эта подпитка не решает экономических проблем Беларуси. При этом Лукашенко, выступая с посланием народу и парламенту, заявил, что «наше государство не может конкурировать с гигантами по либеральным схемам. У нас нет денег рисковать, идти на какие-то реформы. А вдруг провалимся?»

Наверху в упор не хотят видеть, что уже провалились — с основанной на советских подходах «белорусской моделью».

Чем дольше власти будут пытаться оживить эту зомби-модель, тем хуже социально-экономические перспективы. И это значит, что разозленный бедностью и безнадегой народ будет снова и снова требовать своего на улицах.