Дело Вилюги. Борца с наркотиками и наркобарона связывали приятельские отношения

Константин Вилюга признан виновным в организации сети по продаже спайсов и приговорен к 19 годам колонии. По словам правоохранителей, Вилюга ворочал миллионами и хотел подмять под себя весь рынок психотропов. При этом главный фигурант долгое время был осведомителем спецслужб. Что еще удивительнее, у него были «приятельские отношения» с заместителем начальника управления по наркоконтролю в Минске.

«Встречались, общались на бытовые темы. Это были сугубо приятельские отношения», — рассказал в суде Алексей Макурин.

Что могло связывать подполковника милиции и других силовиков с фигурантом самого громкого дела о распространении спайсов?

 

Как мажор Вилюга связался с наркоманами

В глазах общественности Константин Вилюга — типичный мажор. Вырос в обеспеченной семье: у отца бизнес, мать работала на телевидении, потом тоже ушла в бизнес.

На журфаке, где учился Костя, говорят, что редко видели его на парах, разве что во время сессии. Как журналист он практически не работал. В интернете можно найти всего три заметки под его фамилией на сайте «Советской Белоруссии» — там парень проходил практику.

Известно, что он также учился на юрфаке, но получить диплом так и не успел. Жил в отдельной квартире, ездил на «Мерседесе» S-класса с блатным номером 0101. Впрочем, на процессе он заявил, что и квартира, и машина принадлежали матери. Но это не помешало суду все конфисковать.

Знакомые Вилюги говорят, что «он неглупый парень с большими возможностями». Пытался заниматься разным бизнесом: парфюмерия, реклама, вода. Но преуспел, по данным следствия, в торговле спайсами.

Несмотря на дорогие атрибуты жизни, Константина окружали довольно простые люди, причем зависимые от наркотиков и имеющие уголовное прошлое. Это стало понятно на суде.

История знакомства как под копирку: тусовка в клубе, наркотики, срок и встреча друзей после отсидки. Вилюга своих не бросал: помогал с передачами, встречал на воле, давал в долг и, как указано в обвинении, предлагал на него работать. Позже друзья все расскажут следствию и дадут против него показания.

А на самом суде посыплются взаимные упреки и обиды. И бывшие друзья будут обращаться друг к другу на «вы» и с презрением.

Но были у Константина и другие «приятели» — при власти и при погонах.

 

Подполковник милиции Макурин: никто не скрывал общения с Вилюгой

Один из них — Алексей Макурин, который работает в милиции более 20 лет. На службу, связанную с борьбой с наркотиками, пришел в 1998-м. С 2012 года занимает должность заместителя начальника управления по наркоконтролю в Минске.

В его обязанности входит выявление и раскрытие дел, связанных с незаконным оборотом наркотиков, то есть Вилюга и «дело семнадцати» — его прямой профиль.

Но вот что выясняется: с главным фигурантом у Макурина, по его же словам, были «приятельские отношения».

«Константина Вилюгу знал с 2013 года, отношения были сугубо приятельские, — заявил он в суде. — Встречались, общались на бытовые темы. Общение было личного характера».

Следствию подполковник милиции дал несколько иные показания: «Знал Вилюгу с 2005-2006 года. Он представлял интерес в связи с моей оперативной деятельностью».

Отметим, что в 2005-м Вилюге было всего 20 лет, он тогда еще учился на журфаке. По «делу семнадцати» его задержали в 2014-м, до этого он судим не был.

В суде Макурин настаивал, что до 2013 года с главным фигурантом дела знаком не был. «Когда раньше работал в УВД, слышал его фамилию, но познакомились мы в 2013-м. Никаких разработок по Вилюге у меня не было», — заявил он.

Последняя фраза очень важна, ведь, по версии следствия, Константин Вилюга занимался незаконным оборотом наркотиков с 2011 по 2014 год, создав онлайн-магазин LegalMinsk. И, судя по словам Макурина, не скрывался от правоохранительных органов, раз «встречался и общался на бытовые темы» с замначальника управления по наркоконтролю.

В суде у подполковника милиции спросили, а как вообще он познакомился с Вилюгой.

«Как-то познакомились. Но как, не помню, — заявил Макурин. — С человеком (Вилюгой. — ред.) было приятно пообщаться, человек неплохо образован».

Знал ли Алексей Макурин, что его приятель Костя занимается незаконным оборотом наркотиков, да еще в таких объемах, что его назовут чуть ли не «главным наркобароном» Беларуси?

«Если бы он вызвал подозрения, общение бы не происходило открыто, по телефону, — заявил Алексей Макурин. — По вайберу мы общались, когда Константин был в Москве. А когда он был в Минске, никто общения не скрывал».

По его словам, Вилюга никогда не просил у него сделать экспертизы наркотических средств, не просил узнать о задержании дилеров и устранить конкурентов. «Он занимался продажей бытовой техники, рекламой, как я понял. Мы эту тему дальше не обсуждали», — пояснил подполковник.

А вот Макурин к нему с просьбой обращался: «Один раз попросил узнать в России о судьбе человека, который был в розыске».

Человеком в розыске был Юрий Зайцев — крупный распространитель спайсов, по версии правоохранителей. 11 человек из его банды получили серьезные сроки (до 19 лет колонии), сам Жора, как его называли подельники, не найден до сих пор.

«В виду того, что Константин часто бывал в Москве и у него были знакомые среди правоохранителей, попросил закинуть удочку, вдруг (Зайцев. — ред.) попадется», — пояснял Макурин в суде.

Вилюга, по его словам, с Зайцевым знаком не был, поэтому подполковник отправил приятелю фото Жоры. Но попросил это сообщение в вайбере удалить.

А вот как в ГУБОП комментируют отношения Вилюги и Зайцева.

«Вилюга специально направлял правоохранителей на Зайцева, чтобы от него отошли, — заявил в интервью Naviny.by начальник 3-го управления Михаил Бедункевич. — И если люди Вилюги будут рядом с сотрудниками, они будут знать, какая информация у оперативников есть на LegalMinsk».

Макурин настаивает, что содействия Вилюге не оказывал и вообще не придавал значения знакомству с ним.

Тем временем следствие насчитало, что преступная организация Константина Вилюги заработала на наркотиках 1,6 млн долларов. Не за один день, конечно, — за три года. Выходит, все это время главный фигурант был на виду у правоохранительных органов.

Алексей Макурин, кстати, по-прежнему работает заместителем начальника управления по наркоконтролю в Минске. В 2016 году он некоторое время даже исполнял обязанности начальника.

 

Оперативника ГУБОП Денисевича сначала уволили, а потом стали разбираться

Вместе с Константином Вилюгой на скамье подсудимых оказалось три бывших сотрудника правоохранительных органов: Игорь Корицкий и Дмитрий Веретенский из КГБ и Константин Денисевич из ГУБОП. По версии следствия, они «крышевали» преступный бизнес Вилюги. Все трое вину не признали, как впрочем, и главный фигурант «дела семнадцати».

«Обвинение в отношении меня базируется на переписке в скайпе между двумя абонентами, — заявил в последнем слове подполковник милиции Денисевич. — Гособвинитель вырвал фразы из контекста, неправильно их трактовал. Это не я передавал Вилюге экспертизы, а он мне».

Бывший сотрудник ГУБОП пытался доказать, что его связывали с Вилюгой «рабочие отношения». В суде подтвердилось, что он передавал информацию о преступной деятельности Алины Терегери, которая впоследствии оказалась с ним на одной скамье подсудимых.

Есть две версии, как Денисевич познакомился с главным фигурантом дела.

Версия первая. В 2009 году был задержан Марат Багель, приятель Вилюги, который также проходит обвиняемым по «делу семнадцати». В ходе допроса он рассказал про друга Костю, которого потом начали раскручивать оперативники.

В ГУБОП рассказывали, что впервые Вилюгу задержали в 2008 году, но он был «пустой». Тогда парня отпустили, за что он обещал содействие в предоставлении информации на распространителей наркотиков.

«Когда у Вилюги начались проблемы (курьеры жаловались, что т.н. борцы с наркотиками забирают у них товар. — ред.), он стал обращаться к знакомым оперативникам. Сербенков работал в сфере противодействия наркотикам, вымогательство было не его профилем, поэтому он отдал его Денисевичу», — поясняли в Главном управлении по борьбе с организованной преступностью и коррупцией.

Константин Денисевич работал по линии общеуголовной преступности, наркотики не были его профилем. На работе характеризовался положительно, показывал хорошие результаты, получал премии и награды.

Примерно в 2013 году впервые появилась информация от сотрудников управления по наркоконтролю, что Денисевич приезжал в УВД, показывал свое удостоверение и пытался кому-то помочь. Начальник управления ГУБОП по Минску провел с ним беседу. Рассматривался вариант, что Денисевич должен покинуть подразделение, но тогда за него заступился начальник отделения, за которым числился оперуполномоченный.

В декабре 2013 по Денисевичу снова возникли вопросы. Появилась информация, что за ним могут быть экспертизы, которые он сделал незаконно. В марте 2014-го эта информация подтвердилась.

«Я вызвал его к себе, — пояснил Иван Жебит, который на тот момент возглавлял управление ГУБОП по Минску. — Денисевич пояснил, что никакие экспертизы не делал. Я сказал, что сделаю запрос в Комитет судебных экспертиз, и все станет на свои места. После чего он признал, что сделал несколько экспертиз. Я спросил: «Что вы готовы сделать?» Он ответил: «Готов уволиться». Я попросил подождать и поехал в центральный аппарат доложить о ситуации».

По словам Жебита, он предлагал провести служебную проверку. «Однако поступила команда принять рапорт на увольнение», — заявил свидетель.

Информация по незаконным экспертизам подтвердилась в марте 2014-го, Денисевич ушел из органов в мае, а задержали его в ноябре — в один день с Вилюгой. Почему правоохранители так медлили?

«Нельзя было его в этот момент (сразу, когда возникли подозрения. — ред.) привлечь, потому что могли упустить Вилюгу, он уже собирался уехать в Россию», — пояснил начальник ГУБОП Николай Карпенков.

После увольнения Денисевича из ГУБОП Константин Вилюга взял его заместителем в свою компанию «ВКМ-групп».

Но на суде выяснилось, что бывший оперативник рассматривал вариант остаться в органах. После увольнения из ГУБОП он общался с начальником уголовного розыска по Минску, чтобы его устроили заместителем начальника Октябрьского РОВД. И бывшее руководство было в курсе этих «переговоров».

Денисевич имеет прямое отношение к задержанию экс-сотрудников ОМОН, которых осудили за то, что они незаконно задерживали продавцов спайсов, в том числе из магазина LegalMinsk. После того, как стало известно, что Денисевич действовал в интересах наркодилеров, бывшие бойцы спецподразделения обратились с жалобой в Верховный суд в надежде, что их дело пересмотрят.

 

До задержания Вилюга несколько лет был агентом КГБ

Во время следствия Константин Вилюга написал несколько явок с повинной. В суде он заявил, что сделал это под давлением — больше месяца провел в карцере. Что было в тех признаниях? По его словам, он продавал легальные на тот момент смеси и одновременно сотрудничал с правоохранительными органами:

«В ГУБОП меня благодарили за помощь. Говорили, чтобы я докладывал обстановку на всех курьеров города. Я хотел бескорыстно помочь правоохранительным органам. Считал, что я могу помочь задержать главных распространителей запрещенных веществ в Республике Беларусь».

Парадокс в том, что ГУБОП именно его называет чуть ли не главным распространителем, который хотел подмять под себя весь рынок психотропов в стране.

Впрочем, на суде выяснилось, что Вилюга встречался не только с сотрудниками ГУБОП и управления по наркоконтролю в Минске. Он был осведомителем в КГБ.

Адвокат бывшего чекиста Дмитрия Веретенского в суде заявил, что Константин Вилюга для его подзащитного представлял «оперативный интерес».
 

Незадолго до задержания Веретенского повысили — перевели в Управление собственной безопасности. Это значит, он прошел тщательную проверку, которая почему-то не выявила преступных связей оперативника с распространителями наркотиков.

Задержали Веретенского и его коллегу Игоря Корицкого прямо на работе. Вилюга и его основной подельник на тот момент более 20 суток находились в СИЗО. Чекистов, в отличие от Денисевича, увольнять заранее не стали.

«Веретенский общался с Вилюгой по своей профессиональной деятельности, связанной с борьбой с незаконным оборотом наркотиков», — отметил в суде адвокат обвиняемого и обратился с ходатайством запросить из КГБ дело оперативного учета Вилюги.

Это значит, что главный фигурант «дела семнадцати» продолжительное время был осведомителем спецслужб. И вместе с тем организовал и развил сеть по продаже наркотиков не только в Беларуси, но и в России. Именно это следует из обвинения.

Выходит, выпускник журфака смог обвести вокруг пальца сразу несколько силовых ведомств? Ведь он три года действовал у них на глазах — с 2011-го по 2014-й.

Обвиняемые и их родственники считают, что «дело семнадцати» сфабриковано, и фигурантам приписывают «заслуги» совсем других «бизнес-империй». К примеру, банды Зайцева, которого до сих пор не могут разыскать.

Вместе с тем, важно отметить, что при обыске в квартире Вилюги оперативники обнаружили десятки сим-карт и пластиковых карточек, удостоверение дружинника ГАИ, а также чемодан, в котором лежали деньги — 125 тысяч российских рублей и 58 тысяч долларов. Кроме того, в квартире была машинка для подсчета банкнот, три радиостанции, диски, на которых сохранились записи скайп-конференций с другими участниками наркотического рынка Беларуси.

 

Из обвинения силовиков исключили самую «тяжелую» статью

6 июня приговор по «делу семнадцати» вступил в силу. С Вилюги сняли обвинения в злоупотреблении властью и окончательно назначили ему наказание в виде 19 лет лишения свободы.

Бывшим силовикам сняли обвинения в незаконном предпринимательстве, участии в преступной организации, а также исключили самую «тяжелую» статью — незаконный оборот наркотиков, совершенный организованной группой. Это отразилось на окончательном сроке наказания. И отразится в будущем на условиях содержания и возможного досрочного освобождения. Как показывает практика последних лет, осужденных за наркотики раньше срока на волю практически не выпускают.

По итогу бывших правоохранителей признали виновными в злоупотреблении и превышении власти. Верховный суд сократил им срок наказания на шесть лет: Денисевичу и Корицкому дали восемь лет лишения свободы (по первому приговору было 14 лет), Веретенскому — девять (по первому приговору было 15 лет).

Впрочем, фигуранты дела и прокурор в течение трех лет могут обжаловать решение суда в надзорном порядке.