Беларусь пока не дает России шансов применить силу

Учитывая важное для Востока и Запада геополитическое положение Беларуси в Восточной Европе, следует ожидать усиления борьбы России и НАТО за преобладающее влияние над этой территорией. В этих обстоятельствах главная задача для нашей страны — не дать превратить себя из «субъекта» в «объект».

Замысел совместных с Россией учений «Запад-2017», которые пройдут в сентябре, учитывает опыт вооруженных конфликтов последних лет, отметил 29 августа на брифинге в Минске руководитель учений от белорусской стороны, начальник генштаба вооруженных сил страны Олег Белоконев.

По его словам, в основу замысла положен один из вариантов возникновения кризисной ситуации и нарастания конфликта, связанных с возрастанием активности незаконных вооруженных формирований, международных сепаратистских и террористических организаций, имеющих внешнюю поддержку.

При этом противоборствующие стороны условно расположены в пределах реальных границ Беларуси. С одной стороны действуют «северные», включающие Союзное государство, с другой — «западные» (коалиция вымышленных государств Вейшнории, Весбарии и Лубении). Причем Вейшнория расположена в северо-западной части реальной территории Беларуси, а Весбария и Лубения фактически находятся на территории Польши и стран Балтии.

Главной причиной обострения обстановки называется намерение «западных» дестабилизировать Беларусь и добиться ухудшения отношений между субъектами Союзного государства. По сценарию, руководство Беларуси со своей стороны стремится не допустить развязывания вооруженного конфликта и дестабилизации обстановки в регионе, а Россия оказывает политическую поддержку, финансовую, военно-техническую и военную помощь.

Подобный сценарий, как полагает ряд аналитиков, вполне вписывается в концепцию столкновения «геополитических платформ», которую в апреле 2014 года озвучил генерал-майор в отставке Франк ван Каппен, член верхней палаты парламента Нидерландов. В прошлом он занимал должность советника по безопасности при ООН и НАТО.

Из слов ван Каппена следовало, что еще в 2004 году по заказу НАТО было проведено исследование Multiple Futures, целью которого было получить представление о том, чего в ближайшем будущем следует ожидать в сфере международной безопасности. К работе было привлечено более восьми тысяч ученых, военных и политиков, причем не только из стран НАТО.

Один из выводов исследования заключался в том, что страны, оказавшиеся на линии соприкосновения «геополитических платформ», лишены возможности самостоятельного выбора своей судьбы: зажатые между российской и западной сферами влияния, они находятся в зоне потенциальных конфликтов. Если раньше, в эпоху СССР, линия этого геополитического разлома проходила через Польшу, Венгрию, Чехословакию, то сегодня она сместилась на территорию Украины, Беларуси, Молдовы и Грузии.

Второй вывод следовал из первого и заключался в том, что уже в недалеком будущем Европа неизбежно столкнется с вооруженными конфликтами по линии соприкосновения геополитических платформ. Однако способы ведения военных действий будут отличны от использовавшихся в прошлом и скорее всего примут форму гибридной войны (hybrid warfare).

Истолковывая содержание этого термина, генерал ван Каппен отметил, что «государство, которое ведет гибридную войну, совершает сделку с негосударственными исполнителями-боевиками, группами местного населения, организациями, связь с которыми формально полностью отрицается». На плечи этих негосударственных формирований можно переложить всю «грязную работу».

Само понятие «гибридная война» впервые появилось в военных документах США и Великобритании в начале ХХI века. Специфика гибридных войн заключается в том, что обыватель не понимает сути происходящего: откуда, от кого исходит угроза, как она проявляется, чем и как противостоять ей.

По мнению украинского политического аналитика Владимира Горбулина, наиболее четко признаки такой войны продемонстрировали сначала аннексия Крыма весной 2014 года, а затем — поддержка местных радикальных элементов на юго-востоке и «полномасштабное вторжение российских подразделений в восточные области Украины».

В этом контексте Горбулин упоминает об общем собрании российской Академии военных наук, состоявшемся в январе 2013 года в Москве. С главным докладом, содержавшим описание такого рода действий, выступил начальник Генштаба Вооруженных сил России генерал-полковник Валерий Герасимов.

Как считает Горбулин, многое из описанного в этом выступлении (в частности применение невоенных методов давления, информационное противоборство) широко использовалось сначала в Крыму, а затем и на востоке Украины.

Анализируя доклад, Горбулин и другие эксперты особо обратили внимание на тезис генерала Герасимова о том, что в XXI веке прослеживается тенденция стирания различий между состоянием войны и мира. Все более широко применяются невоенные методы противоборства с использованием политических, экономических, информационных, гуманитарных и других невоенных мер, реализуемых с задействованием протестного потенциала населения.

Эти средства борьбы дополняются военными мерами скрытого характера, в том числе информационным противоборством (которое открывает широкие возможности по снижению боевого потенциала противника) и действиями сил специальных операций. К открытому применению силы зачастую под видом миротворческой деятельности и кризисного урегулирования переходят только на последующих этапах, в основном для достижения окончательного успеха в конфликте.

Развивая тему применительно к нынешним условиям, аналитики ссылаются на статью российского доктора военных наук Анатолия Зайцева, опубликованную в еженедельнике «Военно-промышленный курьер» в сентябре 2014 года.

Автор, в частности, отмечает: среди военных теоретиков растет понимание того, что многие этапы боевой подготовки войск к проведению наступательных операций в современных условиях уже нельзя осуществлять по-старому. В частности, стало практически неосуществимым скрытное сосредоточение и оперативное развертывание войск, не говоря уже о выдвижении сколько-нибудь крупного резерва.

Как считает российский военный ученый, в этом плане весьма поучительными для планирования наступательных операций выглядят отдельные аспекты применения контингентов вооруженных сил России в Крыму. Прежде всего это относится к методу внезапного блокирования возможных очагов сопротивления вероятного противника. Одним из главных компонентов наступления в будущих войнах малой и средней интенсивности станет, по мнению автора, проведение диверсионных операций методами партизанских действий.

Надо сказать, что ход событий в Украине серьезно озаботил как функционеров (и бывших, и нынешних) НАТО, так и руководство большинства стран, входящих в эту организацию. Так, по мнению бывшего генсека блока Андерса Фог Расмуссена, российское руководство может применить тактику гибридной войны и в странах Балтии с целью разрушить единство Североатлантического альянса и восстановить доминирование Москвы в Восточной Европе.

По мнению западных экспертов, вежливых «зеленых человечков» следует опасаться не только потенциальным противникам России и странам, меняющим свою геополитическую ориентацию (Украина тому пример), а также чрезмерно самостоятельным союзникам Москвы (вроде Беларуси).

Вместе с тем многие аналитики склоняются к выводу, что в обозримой перспективе вряд ли стоит ожидать развития событий в Беларуси по украинскому сценарию.

Проявляя некоторую строптивость и самостоятельность по отдельным (не особо важным) вопросам международной повестки, Минск в целом достаточно строго придерживается основных союзнических договоренностей с Москвой. Что подтверждается и самим проведением учений «Запад-2017», несмотря на недовольство соседей.

Так что существующее положение на западном стратегическом направлении пока не дает России повода применить против Беларуси силу в каком бы то ни было виде.

Между тем в Москве считают, что страны НАТО (и в частности Польша) стремятся всячески педалировать разногласия между Минском и Москвой, чтобы нарушить их единый фронт. Как подчеркивают некоторые российские комментаторы, ставка сделана на «мягкую силу», вовлечение Беларуси в разного рода интеграционные проекты («Восточное партнерство», «Межморье» и т.п).

Как полагает ряд экспертов, в обозримой перспективе схватка между Западом и Востоком за Беларусь, скорее всего, продолжится в форме растущего информационного и (в худшем случае) экономического давления с обеих сторон.