Гибель солдата в Печах: что не так в белорусской армии?

Гибель рядового Александра Коржича, служившего в Печах под Борисовом, подняла в белорусском обществе бурю негодования. Родственники, друзья погибшего (и не только они) считают, что это не суицид, а насилие.

В прессе, социальных сетях приводится множество свидетельств дедовщины, жестоких нравов, царящих в казармах. Эксперты считают, что язвы белорусской армии отражают специфику созданной в стране системы подавления личности. Системы, которая хочет быть закрытой от гражданского контроля.

 

Люди негодуют

Уголовное дело по статье о неуставных отношениях между военнослужащими находится на личном контроле главы Следственного комитета Ивана Носкевича. Тем временем  на сайте zvarot.by развернулся сбор подписей под обращением против дедовщины и за отставку министра обороны Андрея Равкова.

История действительно приобрела такой оглушительный резонанс, что чьи-то головы, скорее всего, полетят. Причем дело может не ограничиться наказанием только низших чинов, как это обычно бывает в таких случаях (по данным Минобороны, по фактам неуставных отношений в 2014 году было возбуждено 13, в 2015 году — 27, в 2016 году — 17, в 2017 году — 13 уголовных дел).

Дать кому-то по шапке с высоко задранной тульей — не вопрос. Вопрос в том, изменится ли система.

По ходу отмечу, что эта история (в которой до финальной точки, конечно, далеко) еще раз отразила колоссальную разницу между государственными и негосударственными СМИ. Первые практически молчат, и лишь вторые ставят неудобные для властей вопросы. Так было и раньше, когда случалось что-то крайне неприятное для высокого начальства: от девальвации до взрыва в метро. За то чиновники и не любят, и стараются всяко прижать независимую прессу.

Небывалый резонанс нынешней трагедии (увы, далеко не первой такого рода) связан и с феноменом развития интернета, социальных сетей.

Людей трогают фотографии молодого человека, погибшего в учебке под Борисовом: вот он с друзьями, вот с собакой… Открытое добродушное лицо, жизнерадостный взгляд. А вот придавленная горем мать, которая никогда не поверит, что ее сын, строивший большие планы на жизнь, вот просто так взял да полез в петлю. Тем более что он рассказывал (причем явно недоговаривая), какой там у них ад. О кругах казарменного ада рассказывают в сети и те, кто отслужил.

Интернет стал жестко высвечивать прежде закрытые сферы, концентрировать заряд общественного недовольства властью. Политический режим не знает, что с этим феноменом делать.

Недавно назначенный министр информации Алесь Карлюкевич уже успел обмолвиться о некой новой редакции закона о СМИ с упором именно на регулирование интернета, соцсетей. Посмотрим, хватит ли у властей ума не увязать в малоэффективной и позорной войне против всемирной паутины.

 

«Сержант у нас и в армии США — это небо и земля»

Дедовщина — в той или иной степени проблема всех армий мира, вопрос в том, как с ней справляются, отметил в комментарии для Naviny.by белорусский военный эксперт Александр Алесин.

По его словам, ныне в нашей армии «в основном служат дети рабочих и крестьян». Немало выходцев из маргинализированных слоев («для них армия — это социальный лифт»), внедряющих в казарменную жизнь криминальный опыт и соответствующие нравы.

Офицерам же, поскольку они не проводят в казарме 24 часа в сутки, зачастую удобно «управлять воинскими коллективами через старослужащих». Так что после ухода офицера домой казарма оказывается во власти сержантов, а «сержант у нас и в армии США, например, это небо и земля».

Дедовщина, по мнению эксперта, цветет и в тех случаях, когда плохо организованы воинская служба, боевая учеба, не налажен быт военнослужащих. Потому что когда солдат разумно загружен (по делу, а не ради муштры), ему «некогда дурить». В белорусской армии очевидно недорабатывают институты психологов, заместителей командиров по воспитательной работе, считает Алесин.

Добавлю: кое-кто в связи с трагедией в Печах говорит, что нужно отказываться от призыва, переходить на профессиональную армию. Но вопрос не так однозначен, как кажется максималистам. Напротив, некоторые западные страны (та же соседняя Литва, Швеция) возвратили призыв.

К тому же на целиком профессиональную армию в белорусской казне банально не наскребется денег. А вот повысить зарплату офицерам (как и учителям) стоило бы. Если у офицера не набегает и пресловутой тысячи, то вряд ли он станет так уж рвать жилы, дневать и ночевать в казарме.

Сегодня, вопреки стереотипам о Лукашенко-милитаристе, наша армия бедна, военный бюджет жалок (меньше, чем у маленькой Литвы). Куда больше заботы о «робокопах», разгоняющих протесты (их могучее оснащение мы увидели во всей красе при подавлении Дня Воли 25 марта).

 

У нас «система мелких диктаторов на всех уровнях»

Вообще же трагедия рядового Коржича «иллюстрирует ту авторитарную систему, авторитарную мораль, которой сегодня пронизано все общество», заявил в комментарии для Naviny.by эксперт аналитического центра «Стратегия» Валерий Карбалевич.

По его словам, «это система существования мелких диктаторов на всех уровнях госуправления, начиная от самого высшего и заканчивая сержантом». Человек, прошедший через механизм демонстративного унижения, насилия в казарме, уже сломлен морально. Трудно рассчитывать, что он потом решится против чего-то протестовать — против действий своего начальника, тем более милиционера, государственной власти, говорит аналитик.

Он делает вывод, что хотя такая система унижения вроде и не поощряется, но ей и не чинят особых препятствий. По большому счету,«в политическом смысле она выгодна власти».

Чтобы оздоровить атмосферу в армии, ее следовало бы сделать более открытой, поставить под контроль общества, но вряд ли серьезные изменения такого рода возможны при нынешнем политическом режиме, считает Карбалевич.

 

Режим противится гражданскому контролю

Действительно, невозможно реформировать отдельную сферу, не меняя в принципе порядков в стране. Если бы у нас был демократически избранный парламент, то он уже стоял бы на ушах, начал бы свое расследование случая в Печах, затребовал бы специальных слушаний по вопросу неуставных отношений в армии и т.д.

Однако у нас разделение властей номинальное, все другие ветви придавлены президентской. Государственные СМИ работают по отмашке. Вертикаль — и цивильная, и которая в кителях — болезненно относится к самой идее контроля со стороны прессы, гражданского общества.

Вспомним, как отреагировал начальник генштаба генерал Олег Белоконев на предложение организовать общественный контроль над учениями «Запад-2017». Мол, нечего советовать профессионалам, как я не советую хирургам.

Кастовое высокомерие характерно и для печатного органа Минобороны, практикующего грубые наскоки на тех, кто критикует порядки в армии и государстве в целом. Не раз отличался такими выпадами и лично полковник Владимир Макаров, возглавляющий в военном ведомстве управление информации главного управления идеологической работы. В частности, он назвал наследниками гауляйтера Кубе (руководителя гитлеровской оккупационной администрации белорусских земель) тех, кто был недоволен, что танки портят асфальт во время парадов и репетиций.

Чинуши в погонах, кажется, не отдают себе отчета в том, что армия существует на деньги налогоплательщиков. А они строем ходить не обязаны. У них есть конституционное право как на свободу мнений, убеждений и их выражения, так и на полную, достоверную и своевременную информацию о деятельности госструктур, включая вооруженные силы. И негоже, чтобы армейские деятели лепили оскорбительные ярлыки тем, кто вскрывает язвы в этой сфере.

История с гибелью рядового Коржича наверняка болезненно задевает и главнокомандующего Александра Лукашенко. Только что у него прошло совещание с силовиками, и пресс-секретарь президента Наталья Эйсмонт заявила, что ситуация вокруг гибели солдата в Печах находится на жестком контроле у официального лидера.

Это понятно. В армии служат дети его электората, тут сильно затронут общественный нерв, потому вполне вероятно, что президент в своем духе потребует наказать виновных жесточайшим образом.

Головы и погоны могут полететь, это да. Но армию по-настоящему не оздоровишь, пока вся система у нас гниловатая.