Армяне про Нагорный Карабах: здесь места, как в раю, и свою землю мы не отдадим никому

В начале апреля в Нагорном Карабахе возобновились военные действия. «Четырехдневная война» — так в СМИ назвали те события. Армения и Азербайджан по-разному объясняют причины конфликта. Но и та, и другая сторона зафиксировала сотни жертв.

Как живет непризнанная республика в эти дни, в репортаже корреспондента Naviny.by. 

 

Семь часов по горному серпантину

Добраться в Нагорный Карабах можно только с территории Армении, по горной дороге, которая занимает около семи часов. Маршрутки местные жители называют «газелями», независимо от марки автомобиля. Впрочем, машины настолько разбитые, что это наименование одинаково подходит и Toyota, и Mercedes. Проезд стоит около 10 долларов, на такси — до 100 долларов.

Из Еревана выезжаем по узкой гравийной дороге, вместе с нами пытаются двигаться еще два потока, в том числе автобусы и грузовики. На протяжении всего пути нас дружно подкидывает в машине, серпантин проходит по такой спирали, что кажется, все мы проходим тест на выдержку вестибулярного аппарата. И на пятом часу дороги я думаю, что все-таки смогу полететь в космос.

Надо сказать, пассажиры в маршрутке сразу признали во мне журналиста.

«Просто туристы сейчас к нам практически не ездят, — объяснил пожилой армянин. — Хорошо, что вы приехали. Напишите, что там творят эти шакалы — они обстреливают школы, больницы и дома мирных жителей!»

Речь идет о военном конфликте между Нагорным Карабахом и Азербайджаном. Последние дни здесь перемирие, но местные жители считают, что это временно, и говорят, что готовятся к войне.

При подъезде к Нагорному Карабаху выбоины в дороге практически исчезают. Здесь повсюду стоят билборды, на которых написано, что дороги строили при участии всех армян. 

 
Символ Карабаха — скульптура «Мы — наши горы», которую в народе называют «Дед и баба»

Красивые зеленые горы, на которых пасутся коровы и овцы, небольшие кафе, заправки и дома — то, что встречается по пути. На первый взгляд, даже сложно поверить, что впереди идут военные действия. Но водитель резко притормаживает у обочины. И в салон заходят люди в форме, у одного из них в руках ружье. Это попутчики, их надо подвезти к контрольно-пропускному пункту. И, кажется, никого кроме меня не удивляет, что рядом с нами сидит человек с оружием.

Кстати, роуминг перестает работать как только мы покидаем территорию Армении. Банковской карточкой расплатиться тоже не получится, так что с собой лучше брать наличные.

На «границе» с Карабахом паспорта проверяют только у иностранцев. Армяне даже не выходят из машины. Я вместе с водителем иду к пограничникам.

«Здравствуйте, я из Беларуси, вот мой паспорт», — говорю человеку в форме.

«Добро пожаловать! Привет Лукашенко», — улыбается пограничник, у него в руках тоже ружье.

Контроль занимает несколько минут. «Не забудьте зарегистрироваться в Министерстве иностранных дел», — предупреждают меня на прощание, и мы двигаемся в сторону столицы.

«Раньше из Беларуси нам картоху вагонами привозили»

Первое, на что обращаешь внимание еще до поездки в Карабах — большинство населенных пунктов имеют два названия: азербайджанское и армянское. Например, столица непризнанной республики — это Ханкенди и Степанакерт. Но в поисковые строки сервисов по бронированию жилья бесполезно вбивать оба эти названия. 

 

Апартаменты нужно искать напрямую через сайт отеля или через знакомых. На вокзале, кстати, стоят зазывалы, которые предлагают комнаты на сутки — от 10 долларов. Этим Степанакерт напоминает курортный город.

Остановиться в отеле стоит от 30 долларов. Для богатых туристов есть даже президентские люксы. Нагорный Карабах — родина многих армянских бизнесменов и политиков, в том числе президента Сержа Саргсяна. Земляки о родном крае не забывают и делают всё, чтобы Азербайджан их ни в чем не мог попрекнуть.

Чем ближе Степанакерт, тем больше встречается плакатов с изображением военных. Сам город находится как бы в низине. Видны новые многоэтажки, и на первый взгляд кажется, что здесь уже все восстановлено. Но это впечатление обманчиво. На самом деле столица Карабаха напоминает застывший город из голодных 90-х — разбитые дороги, обшарпанные дома, старые киоски, «Москвичи» и «Нивы», на которых, кажется, передвигается процентов восемьдесят местных жителей, поэтому нанять таксиста на Opel Astra считается большой удачей.

Военные, которые ходят по столице, здесь обычная картина. Вот идет женщина с ярким макияжем, на высоких каблуках, в форме цвета хаки и армейской кепке — она работает в части. Рядом курят мужчины лет за сорок, ремень не затянут и цвет формы отличается — это добровольцы. После апрельских событий их прибыло несколько тысяч. 

 

Кое-где виднеются вывески новых магазинов и даже торговых центров, но рядом с ними немноголюдно. Из белорусских товаров, кстати, я видела только белье Milavitsa и колготы Conte. И то, и другое раза в три дороже, чем у нас.

Цены в Карабахе гораздо выше, чем в Армении, причем по всем позициям. Что и говорить, если килограмм томатов здесь стоит 56 тысяч в переводе на белорусские рубли — и это на рынке.

Местные только разводят руками: «У нас всё дороже, а зарабатываем мы меньше, чем в Ереване. На продукты, одежду, бензин — на всё наценка за доставку».

С выбором здесь тоже проблемы. В продуктовых магазинах не всегда можно найти йогурт, мясных продуктов — два-три вида. Производитель — Армения или Россия. Турецкие товары в последнее время здесь игнорируют примерно на тех же основаниях, что российские в Украине.

Со статистикой средней зарплаты в Карабахе та же беда, что и на всем постсоветском пространстве — реальные цифры значительно отличаются от официальных. Расспросив местных, можно прийти к выводу, что бюджетники здесь зарабатывают около 200 долларов. Строители — около 500, им, правда, зарплату задерживают на несколько месяцев. У чиновников и депутатов, говорят, зарплата доходит до тысячи долларов.

Где живут и где работают местные политики, видно по величественным зданиям в центре. Возле администрации главы республики, кстати, прогуливаться запрещено. «Понимаешь, президент обидится», — объяснил мне человек в форме и попросил перейти на другую сторону дороги. 

 
За скульптурой скрывается здание парламента и администрации президента

Нефти в Нагорном Карабахе нет. Одно из самых успешных предприятий — комбинат по добыче и переработке меди и золота. Развиваются деревообрабатывающие цеха, сельское хозяйство.

«Раньше здесь был завод светильников, а теперь консервный, все на экспорт идет, — рассказывает таксист, когда мы выезжаем из города. — А на вокзале теперь металлолом собирают. Раньше сюда целые составы с продуктами приходили. Из Беларуси, помню, нам картоху вагонами привозили. Из-за войны железную дорогу уничтожили».

Советские времена, местные, кстати, вспоминают с ностальгией. Правда, с оговоркой — здесь до сих пор не могут простить большевикам то, что Карабах отнесли к Азербайджану, несмотря на то, что большинство жителей были армянами.

Пока в Карабахе было более-менее спокойно, здесь старались развивать туризм. Есть, кстати, целое движение путешественников, которые объезжают непризнанные республики. За время моей поездки я познакомилась с ребятами из Франции, которые уже были в Приднестровье, а после Нагорного Карабаха планируют поехать в Южную Осетию. 

 

В Степанакерте четыре года назад реконструировали международный аэропорт. Потратили на это 5 млн долларов, но рейсы так и не организовали. Азербайджан заявил, что если хоть один самолет посмеет пролететь над этой территорией, его уничтожат. Президент Армении в ответ на это пообещал, что он будет пассажиром первого рейса. Но на деле самолеты по-прежнему не летают в Степанакерт. Аэропорт только изредка принимает вертолеты.

Каждый, кто приезжает в Нагорный Карабах, должен зарегистрироваться в Министерстве иностранных дел. Хотя, говорят, на границе можно договориться, чтобы тебя «не заметили» и проехать под видом местного.

Дело в том, после посещения Нагорного Карабаха вам, скорее всего, будет закрыт въезд на территорию Азербайджана. Стороны находятся в состоянии острого политического конфликта. Точной информации о том, как именно Азербайджан отслеживает посетителей Карабаха, нет. Вряд ли власти НКР передают эту информацию в Баку. Да и в паспорте пограничники никаких отметок не оставляют. Но факт остается фактом: все, кто планирует в дальнейшем увидеть Азербайджан, стараются обойти процедуру с регистрацией.

Министерство иностранных дел Карабаха находится в центре города. Иностранные граждане должны заполнить небольшую анкету, в которой указывают цель визита, время пребывания и места, где именно они планируют побывать. После этого документ изучает специалист, который выдает временное разрешение. В нем четко указаны населенные пункты, где вы можете находиться.

«Всё хорошо, но в Агдам сейчас ехать нельзя, — говорит сотрудник МИД, изучив мою анкету. Его специально вызвали, когда узнали, что я журналист. — Там сейчас небезопасно, поэтому в Агдам категорически нельзя, никого не пускаем».

Агдам — это город-призрак, который находится на самой границе с Азербайджаном. Во время войны этот населенный пункт фактически сравняли с землей. И мне удалось его все-таки посетить.

«Из машины не выходи! Подумают еще, что мы предатели»

За несколько дней в Карабахе начинаешь привыкать, что здесь повсюду военные. Кроме того, города и села патрулируют полицейские. Теоретически в любой момент они могут проверить документы, в том числе разрешение из МИД. Поэтому, прежде чем отправиться в Агдам, я все-таки уточнила у таксиста, насколько мы рискуем, пустят ли нас вообще. 

 

В ответ он махнул рукой: «Проедем! Не понимаю, какие проблемы».

Чем ближе город-призрак, тем больше на дорогах военной техники. Как только подъезжает грузовик с солдатами, мы притормаживаем у обочины и пропускаем военных вперед. Некоторые пытаются разглядеть, кто едет в машине, но даже на самых старых машинах в Карабахе установлены тонированные стекла. То, что мы уже в Агдаме, становится понятно по разбитой напрочь дороге.

До войны в Агдаме жило более 30 тысяч человек, а сейчас — ни души. Местный рынок был известен на всю округу.

«Здесь можно было достать и джинсы, и оружие, — вспоминают местные. — В советское время ведь как: деньги были, а купить ничего не могли — дефицит. Но в Агдаме с этим проблем не было. Здесь что угодно под заказ могли привезти».

Вражды особой между армянами и азербайджанцами тогда не было. Вместе росли, учились, бывали и смешанные браки. В те времена мало кому могло прийти в голову поднять национальный вопрос — спецслужбы работали на опережение и подавление. 

 
Из хроники «четырехдневной войны». Фото hetq.am

Кроме рынка, в Агдаме также было несколько заводов, четыре училища и даже свой театр. А еще здесь был окружной военный склад, доставшийся, как говорится, по наследству от Советского союза. Азербайджан использовал Агдам как базу для обстрелов Карабаха. Летом 1993 года армяне четыре раза штурмовали город. После захвата Агдам был польностью разграблен и уничтожен.

По сути, единственным более-менее уцелевшим зданием является мечеть. В мирное время туристы забирались на минарет, чтобы сделать снимки города-призрака. Сейчас к мечети просто так не подъедешь. В ней организован штаб. 

 
Из хроники «четырехдневной войны». Фото hetq.am

А поэтому единственное, что можно увидеть — руины кирпичных домов. Еще во время войны были заминированы все подступы к городу, поэтому прогуливаться здесь до сих пор небезопасно.

«Вот здесь несколько лет подряд был мой огород, — показывает пальцем на участок таксист. — Земля здесь хорошая, да и погода получше, на пару градусов теплее, чем в Степанакерте. Многие здесь что-то сажали. Я, например, арбузы».

Сейчас участок зарос бурьяном. Я пытаюсь сделать несколько снимков, но водитель меня резко останавливает. «Из машины не выходи! Подумают еще, что мы предатели», — говорит он и указывает на военный грузовик, который едет нам навстречу.

Из такси я вышла, только когда грузовик скрылся за поворотом. И первый раз в жизни увидела шакала, который выбежал из-за кустов. Оказывается, здесь это совсем не редкость. Говорят, что они стаями гуляют даже по столице. Кроме того, туристов предупреждают, что в Агдаме есть змеи, так что здесь все время нужно внимательно смотреть и под ноги, и по сторонам.

И все-таки сложно поверить, что здесь когда-то была полноценная жизнь. Хотя разрушенные дома, в которые вернулись люди, выглядят даже страшнее. Это я про город Шуши, который находится в 10 км от Степанакерта. 

 
Во время войны сильно пострадали как жилые дома, так и храм и мечети города

И хотя многое уже восстановлено после войны, оставшиеся руины как будто возвращают на двадцать лет назад. Страшно представить, что здесь будет, если полномасштабная война возобновится. 

 

Бизнесмен за свои деньги восстановил родную деревню и выплачивал местным пенсию

Многие здания, дороги и памятники в Карабахе построены на деньги армян, которые покинули эти земли. Есть даже целая деревня, которая зажила новой жизнью благодаря своему богатому и неравнодушному земляку. 

 

Речь идет о деревушке Ванк. На въезде установлены пъедесталы со скульптурами, а высоко в горах виднеется Гандзасарский монастырь. Он был восстановлен на деньги директора издательского дома «Собеседник» Левона Айрапетяна, который родился в этом селе.

Бизнесмен также построил в родной деревне школу, детский сад, гостиницу. И самое удивительное — из личных средств платил пенсию местным старикам, а также тем, кто потерял кормильца во время войны.

Айрапетян довольно часто приезжал в Ванк, говорят жители села. Несколько лет подряд он проводил здесь ослиные бега, прославившие деревню. А в 2008 году организовал настоящий свадебный переполох в Карабахе — 700 пар поженились в один день. Гулянья оплачивал бизнесмен и его друзья. Кроме того, каждой паре дали корову и 2 тысячи долларов — своебразные «подъемные». Также при поддержке Айрапетяна молодым семьям выплачивалось пособие за рождение ребека: за первого малыша — 2 тысячи долларов, за второго — 3 тысячи, за третьего — 5 тысяч, за четвертого — 10 тысяч долларов.

Однако будущее села сейчас под вопросом. Буквально месяц назад московский суд приговорил Левона Айрапетяна к 4 годам колонии.

По вопросу Карабаха — ни шагу назад

Прогуливаясь по Степанакерту, то и дело обращаешь внимание на одноэтажные министерства и ведомства. В Нагорном Карабахе есть свой президент и парламент, однако республика является непризнанной, формально даже Арменией. В футбол сборная НКР играет только с такими же непризнанными государствами. 

 

Де-юре это часть Азербайджана, но что де-факто? У местных жителей армянские паспорта, армянские номера на автомобилях, армянские деньги и воюют в Карабахе сегодня, в том числе, солдаты из Армении.

«Если военные действия продолжатся и примут широкомасштабный характер, Республика Армения признает независимость Нагорного Карабаха», — заявлял президент Саргсян в начале апреля.

Пока политики продолжают переговоры и уверяют, что ни одна из сторон не намерена нападать первой. 

 

В Армении вопрос Нагорного Карабаха всплывает, даже если ты обсуждаешь совсем отвлеченные темы. И за три моих визита в эту страну я только однажды услышала мнение, мол, пусть Азербайджан заберет Карабах и оставит Армению в покое. Эту мысль высказала местная правозащитница, очень тихо, когда я уже выключила диктофон.

Большинство все-таки стоят на противоположной позиции — ни шагу назад, Карабах, вернее, Арцах — так говорят армяне, всегда будет «нашим». Про широкую автономию в составе Азербайджана здесь даже слушать не хотят. 

 

…По дороге в Ереван мы остановились у высокой горы. Я сделала последние снимки.

«Красиво у нас, правда? — сказал сосед по маршрутке, с которым мы уже успели обсудить все политические вопросы. — Здесь места, как в раю. И свою землю мы не отдадим никому».