RockerJoker: мы закрываем проект

Интервью для Naviny.by RockerJoker’ы начали с заявления, что к рок-н-роллу ни в жизни, ни в музыке они себя не относят. Куда важнее им простые вещи: любовь, товарищество да возможность спокойно почитать книжку. В продолжение беседы Михей Носорогов и Макс Сирый рассказали, почему не хотят выступать перед многотысячной толпой, а также почему решили вскоре закрыть проект.

RockerJoker — белорусский музыкальный проект, организованный в августе 2009 года двумя минскими персонажами: Михеем Носороговым и Максом Сирым. Философия проекта проста — развлекать и куражиться. Михей Носорогов (укулеле, вокал) — поэт, художник и уличный музыкант. Макс Сирый (баян, вокал) — известный белорусский клипмейкер.

— Если не к рок-н-роллу, то к какому же направлению можно отнести вашу музыку? К придуманному вами стилю алко-буги?

— Михей Носорогов: Такого термина как алко-буги не существовало до появления проекта RockerJoker.

— Макс Сирый: Мы расшифровываем его как современный городской фольклор. Это музыка пабов, кабачков. И как любой фольклор она склонна к веселью, сатире и лирическим переживаниям.

— Михей: Это формат достаточно компактной посиделки в кругу друзей и близких знакомых с оттенком праздника. Так повелось, что праздник сопровождается алкогольными возлияниями. Но тут надо оговориться — мы ни в коем случае это не пропагандируем и не выступаем пьяными. Мы можем в качестве перформанса выпить с публикой рюмочку, но за полтора часа энергия и физическая нагрузка концерта «выводит» все это пОтом.

— Макс: Да мы же вообще не являемся музыкальным коллективом! Нам интересно общение, потому мы и выбрали такую форму своего проекта.

— Большинство исполнителей все же мечтает собирать многотысячные стадионы, ваша же камерная концепция этого никак не подразумевает. Для вас успешность не в этом?

— Михей: Ответ на этот вопрос очень прост: мы не против выступить перед тремя тысячами слушателей. Тридцать раз по сто! Нам не интересно кричать в никуда. А лично мне большое скопление людей вообще тяжело переносить. Мне нужно чувствовать доверие. Тот жанр, в котором мы работаем, исключает лицемерие. Ты можешь покривляться, чтобы подзавести публику, но если зал тебе не доверяет, у тебя ничего не получится.

— Макс: Нам не интересно играть на большую аудиторию. Мы не музыканты в полноценном смысле этого слова. Да, мы могли бы пойти по стандартной схеме: взять в руки гитары, пригласить барабанщика и играть какую-то музыку. Но нам это неинтересно, нам хочется видеть перед собой лица, общаться с людьми. Когда десять человек искренне радуется прямо перед нами — это куда приятнее, чем невидимые тысячи где-то там.

— Вас часто сравнивают как с группой Billy’s Band, так и с блюзменом Томом Уэйтсом…

— Михей: Не знаю, насколько это правомочные сравнения. Будь публика пообразованнее, нас бы еще сравнивали с сотней исполнителей.

— Макс: Всех с кем-то сравнивают. Доходит до парадоксальных ситуаций, когда в меру своих знаний нас сравнивают с «Уматурман» из-за того, что мы играем тоже в кепке и шляпе.

— Михей: А еще нас сравнивали и со Шнуровым, потому что у нас встречается ненормативная лексика! Хоть вот уж с кем мы совершенно непохожи. Мы гораздо более сентиментальны и не так нахраписты.

— Вы сами свою музыку характеризуете «классическим набором: драки, пистолеты, разбитые сердца, самолюбование и позитивная агрессия». Чего в этом больше: зеркальности — опыта вашей несценической жизни или замещения — того, чего вам не хватает?

— Михей: Может, опытный психолог нас бы поставил на место, но лично я склонен думать, что мы занимаемся традиционным творчеством. А это вообще сублимация всего, что внутри и снаружи. Причем, ты не всегда сам понимаешь, что откуда вылезло и что из этого получилось. Но в этом-то и самая заманчивая сторона любого искусства — оно интуитивно, много эмоций и якобы случайностей.

— Вы признавались, что большинство посетителей ваших концертов — женщины…

— Макс: Наверное, мы шутили! Конечно, мы бы хотели, чтобы бы было побольше женщин. Но гораздо интереснее то факт, что основные наши слушатели — от 30 до 50 лет. И это нас очень радует. Вообще мы были бы довольны, если бы количество девушек и парней на наших концертах было одинаково — чтобы они находили друг друга и никто не скучал. Может, это смешно звучит…

— Михей: Нормально звучит! Мы не стесняемся говорить простые вещи. Потому что иногда нужно напоминать об этом себе и другим.

— А что вы относите к простым вещам, о которых нужно напоминать?

— Михей: Любовь, товарищество, внимание к окружающим и себе. Не хватает этого, потому что скорость современной жизни обязывает к спешке. Думаю, большинство признает, что им не хватает времени на чтобы посидеть и поболтать, помолчать, почитать книжку, не испытывая при этом чувства вины за то, что так уходит время и ты чего-то не успеваешь.

— Недавно вы заявили, что собираетесь закрыть проект. Это тоже была шутка?

— Макс: Нет. Изначально проект RockerJoker был запланирован конечным. У нас к весне выйдет второй полноценный альбом, третья по счету пластинка. И после этого мы закрываем проект.

— Михей: Есть здравое четкое представление о своих возможностях в рамках этого проекта. И нет ни малейшего желания повторяться и делать пародии на самих себя.

— Макс: Колею пробить можно, и заборов никаких на пути музыканта не стоит — мы это себе доказали. А продолжать ездить по этой колее нам неинтересно. У нас есть программа, песни, они нам нравятся, и нам хотелось бы, чтобы они нам нравились и через 10 лет.

— Михей: Мы не откажемся от выступления, если нас позовут. Но в такой версии новых композиций мы не будем делать. Возможно, попробуем что-то другое…

— Макс: Может, дальше мы будем играть какой-нибудь хард-кор, хип-хоп, поп, панк, электро, а может и не музыку, а может, и не будем играть. Мы же много чем занимаемся, и мы хотим много чем заниматься. А музыка занимает достаточно большое количество времени. Хочется и книжки писать, картинки рисовать, и фильмы снимать…

— Михей: И смотреть фильмы и на картинки, и читать книжки!

— Макс: Может, пришло время побыть потребителем и отдохнуть.

Михей: Если у RockerJoker сразу был какой-то месседж, который мы и сами-то не распознали, то в процессе общения с публикой, поняли главное — это радость. Не экзальтированная эйфория, не сощуренный глаз умника-эрудита, не покачивающееся одобрение, а спокойное сильное чувство защищенности и нужности. Вот когда оно возникает в зале!.. Ты выходишь дырявый и сопливый, расстроенный и разваливающийся, но такой трогательный и счастливый! И мы имеем право заявить, что за свое недолгое существование мы не написали откровенно злых, нигилистических или гадких песен. Все они сдобрены даже не юмором или иронией, а радостью. Мне приятно так о себе думать и ставить себе задачи. Они самые трудные, но самые интересные.

— Вы как-то говорили, что ваше творческое кредо — чтобы все было хорошо…

— Михей: Это не точно. Не хорошо, а радостно. Я уже несколько лет живу, исповедуя такой принцип — не пользуюсь словами плохо и хорошо. Стараюсь называть вещи точно: пылесос, неудобный, красивый. Это не значит, что он хороший или плохой — он такой. И для меня наивысшее наслаждение растворяться во взаимопроникновении в кого-то еще. Уже сам факт доверия, расположенности к этому — это то, о чем нужно напоминать. Хотя это может показаться странным тем людям, которые воспринимают наши тексты буквально.

— Макс: Хорошо, когда знаешь что делать, а не сидишь и не думаешь, чем заняться. Когда есть цели, когда не все равно, когда есть работа, любимое занятие, когда делаешь то, что нравится.