Диалог о правах человека. Европа закрывает глаза на имитацию процесса

В отношениях с Евросоюзм Минск выбрал тактику длительного обсуждения проблем без их реального решения. В то же время белорусские власти стараются не сделать ничего, что вызвало бы недовольство Запада и помешало налаживанию отношений. Причем такая ситуация устраивает и Минск, и Брюссель, уверены эксперты.

В начале марта в Минск приезжал специальный представитель ЕС по правам человека Ставрос Ламбринидис. Официальным поводом для визита стало участие в международной конференции по проблеме смертной казни, которая была организована представительством ООН в Беларуси при финансовой поддержке посольства Великобритании.

Но неожиданно гостя из Брюсселя принял сам Александр Лукашенко, который ранее не стремился обсуждать проблемы прав человека с представителями ЕС.

На встрече глава государства декларировал давний и любимый тезис властей о том, что в Беларуси «есть свое понимание гуманитарных проблем, в том числе и проблем прав человека».

Диалог как бесконечный процесс?

В целом Минск после снятия санкций ЕС всячески демонстрирует готовность к диалогу, обсуждению проблемных вопросов, но каких-то конкретных и значимых шагов для улучшения ситуации сделано не было. И вряд ли стоит их ожидать.

Например, еще в прошлом году Беларусь и ЕС возобновили диалог по правам человека. Состоялось несколько раундов встреч, о которых скупо сообщала пресс-служба белорусского внешнеполитического ведомства, но информации о каких-то договоренностях или намерениях Минска что-то менять пока не было.

Стоит отметить, что белорусские правозащитные организации к участию в диалоге не приглашены: это беседа между белорусским правительством и ЕС.

«Информация о том, что происходит, поступает опосредованно, — рассказал БелаПАН заместитель председателя закрытого властями правозащитного центра «Весна» Валентин Стефанович. — Возможности нашего влияния на повестку дня и диалог весьма ограниченны. Хотелось бы, чтобы диалог этот был, во-первых, более интенсивным, потому что он проходит с очень большими перерывами. Во-вторых, чтобы белорусское правозащитное сообщество было в него также вовлечено, потому что, собственно, диалог идет о правах человека и каким-то образом нам бы хотелось влиять на повестку дня и чтобы этот диалог был более конкретизированным».

Собеседник отмечает, что если рассмотрение правозащитной тематики в структурах ООН позволяет правозащитникам участвовать в процессе, то в диалоге Беларуси и ЕС у них нет таких возможностей.

Стефанович пояснил: в механизмах ООН есть определенные процедуры, и понятно, кто и как может в них участвовать. Например, при прохождении государством процедуры Универсального периодического обзора правозащитные организации могут представить в Совет ООН по правам человека свой альтернативный отчет о ситуации в стране, в котором обозначат проблемы и сформулируют рекомендации. И совет к этим рекомендациям может прислушаться, адресовать их правительству страны.

«В случае с ЕС никаких подобных процедур нет, это не договорные обязательства, это добрая воля правительства вести диалог», — говорит Стефанович.

Он подчеркивает, что роль диалога по правам человека между Беларусью и ЕС особенно важна сейчас, после снятия санкций. По его словам, белорусские правозащитники рассматривали санкции как некий мониторинговый механизм ситуации в Беларуси.

«Для нас важны были не столько сами санкции как таковые, а именно то, что ЕС устанавливал четкие требования к правительству, был некий оценочный период, после которого ЕС возвращался к оценке ситуации, говорил, есть прогресс или отсутствует, — пояснил собеседник БелаПАН. — Сейчас этого ничего нет. А взамен мы имеем только диалог, который носит очень не конкретизированный и очень широкий характер».

Есть ощущение, говорит правозащитник, что Минск пытается обсуждение проблемы прав человека перевести в формат конференций, семинаров и встреч, но без конкретных шагов для решения проблемы.

«Последняя конференция по вопросам смертной казни тому пример, — сказал Стефанович. — Я не критикую ее проведение. Наоборот, хорошо, что она прошла, что на эту тему говорят. Но вопрос в том, что конференция прошла, все уехали домой, а четыре человека так и остались в камерах смертников. И вот какова будет конкретно их судьба?»

И ситуация выглядит подобным образом по всем проблемным вопросам в сфере прав человека, подчеркивает представитель «Весны»: государство их обсуждает, но сдвигов не наблюдается, потому что политической воли к серьезным изменениям нет.

Он отметил, что власти стараются не прибегать к «жестким мерам репрессивного характера» (например, уголовному политически мотивированному преследованию), но неугодные общественные организации и политические партии не регистрируют, отказывая по формальным и несерьезным причинам. Да, на уличных акциях теперь не задерживают, но наказывают миллионными штрафами.

«Однако есть закон о массовых мероприятиях и другие вещи. Может быть, пора уже ставить вопрос не об изменении практики, а об изменении закона?» — говорит Стефанович.

Но не похоже, чтобы ЕС планировал поднять такой вопрос.

«Формулировки в его документах носят широкий характер, не конкретизированный, — отмечает правозащитник. — ЕС в принципе, вообще, желает каких-то дальнейших шагов и улучшения в сфере прав человека. Но это очень широко и всеобъемлюще. А есть конкретные вещи — статья 193.1 Уголовного кодекса (деятельность от имени незарегистрированной организации. — Т.К.). Да, она с 2008 года не применяется, но остается в законодательстве, и нет гарантий, что завтра ее не применят. И таких вопросов много».

Упрощение процедур ради борьбы с несогласными

В свою очередь, бывший судья Конституционного суда Михаил Пастухов за изменением тактики властей в реагировании на уличные акции видит не желание улучшить отношения с ЕС, а чувство вседозволенности правоохранительных органов и их желание упростить процедуры.

Например, говорит он, Кодекс об административных правонарушениях предусматривает, что по факту нарушения в обязательном порядке должен составляться протокол, в котором излагаются обстоятельства того, что произошло, дается их оценка и ставится вопрос о привлечении к ответственности.

«Если же милиционеры отмечают, кто участвует в акции, а потом заочно составляют протоколы, то это грубое нарушение законодательства, как и судебное разбирательство в отсутствие обвиняемого», — сказал Пастухов.

При этом он отметил, что в законодательстве четко не определяется, каким конкретным образом можно вызывать обвиняемого на судебное заседание.

«Официальный способ — это вручение повесток. Неявка по повестке, если расписался адресат или близкие родственники, что они ему вручат, влечет ответственность, — поясняет юрист. — Но можно и иным способом вызывать, в том числе просто позвонить, отправить письмо без расписки или СМС. Это дополнительные, не предусмотренные, но и не запрещенные законодательством, способы».

Пастухов говорит, что если граждане, получившие вызов в суд через СМС или обычным письмом не под роспись, на процесс не являются, то на суде лежит обязанность выяснить причины неявки.

«Как правило, это влечет перенос судебного разбирательства и необходимость официального извещения о дате и месте разбирательства, — говорит собеседник БелаПАН. — Но наши суды фактически игнорируют требование закона о выяснении причин неявки. Они считают, что если гражданин был информирован о судебном процессе и не явился, то это его воля, можно проводить разбирательство без его участия».

Подобное заочное правосудие в административных делах Пастухов считает «произволом со стороны суда», так как не предпринимаются меры для выяснения причин неявки граждан в суд, чем грубо нарушаются и их права, и принципы ведения судебного процесса.

Такие действия и милиции, и судов Пастухов объясняет желанием властей упростить правоприменительную практику.

«Мне представляется, что речь идет о том, как быстрее и проще разбираться с разными «смутьянами», которые выступают против установленного порядка, — считает юрист. — Их становится больше, работать с ними становится сложнее, поэтому идут по пути упрощения привлечения их к ответственности».

Из двух зол Брюссель выбирает меньшее

В то же время эксперт минского аналитического центра «Стратегия» Валерий Карбалевич уверен, что «мягкость» властей в отношении участников уличных акций связана прежде всего с нормализацией и потеплением отношений Беларуси с Западом.

«Запад следит за тем, чтобы Беларусь снова не превратилась в страну с политзаключенными, — сказал политолог в комментарии для БелаПАН. — И белорусские власти и реагируют на это, тем более что сейчас идут интенсивные переговоры с международными финансовыми организациями по поводу кредитов. Есть реальная возможность получить деньги, и на этом фоне портить отношения, срывать эти мероприятия задержаниями, появлением новых политзаключенных власти не хотят».

В Минске решили, что сейчас благоразумней не действовать жестко. «Тем более что опасности для себя от этих акций власти пока не видят, — подчеркивает Карбалевич. — Акции немногочисленны, и кто бы их ни организовывал (оппозиция, предприниматели, студенты. — Т.К.), но больше тысячи человек собирать пока не удается. А коль так, то можно и штрафами обходиться».

И ЕС на сегодня де-факто также не против подобной тактики — лучше уж штрафы, чем избиения и тюремные сроки. «Если выбирать из двух зол, то лучше выбирать меньшее», — поясняет логику Брюсселя Карбалевич.

Он полагает, что ЕС все же будет акцентировать внимание Минска на необходимости улучшать ситуацию в сфере прав человека и уважения фундаментальных свобод.

«Проблема в том, что это не будут ставить в качестве условия, — подчеркивает политолог. — Раньше, например, ЕС ставил условие: вот освобождайте политзаключенных, и только тогда мы будем говорить на другие темы. Теперь так не ставится вопрос. Права человека обсуждаются параллельно со всеми другими вопросами, но не выдвигаются в качестве условия. В этом принципиальная разница».

И белорусские власти также изменили свою тактику. Минск уже не отрицает категорически существование проблем. Он их признает и готов обсуждать: вот у вас есть претензия к избирательному законодательству, мы создали комиссию, которая будет обсуждать эти проблемы. Смертная казнь? А вот мы семинар по этой проблеме провели.

«Это имитация готовности идти на уступки, — подчеркивает Карбалевич. — Может быть, какие-то чисто символические уступки и будут, вроде прозрачных урн на избирательных участках. Но не будет делаться ничего такого, что могло бы пошатнуть режим и представлять угрозу для существующей системы. Будут косметические меры без фундаментальных изменений».

А ЕС приветствует любые, даже совсем мизерные шаги и говорит о своих ожиданиях дальнейших улучшений, но жестких требований Минску уже не выдвигает.