Игорь Мельников. КАТЫНЬ. Депортация населения Западной Беларуси, 1940-1941 годы

 

Игорь Мельников. Историк-белорусист, политолог, журналист, полиглот. Учился много, в разных странах, и, как правило, хорошо. В 2005 году получил степень магистра Варшавского университета. Жизненное кредо: не бояться трудностей, они делают жизнь интереснее.

Одним из наиболее страшных и бесчеловечных эпизодов «советизации» Западной Белоруссии после сентября 1939 года стала депортация различных категорий польских граждан, проживавших на территории западных областей БССР. Арестовав и поместив в тюрьмы и лагеря военнослужащих Войска Польского, сотрудников польской государственной полиции и работников государственной администрации Польши, органы НКВД принялись «зачищать» только что приобретенные западные области БССР и УССР от неблагонадежных элементов. На территории Западной Белоруссии были четыре волны выселения жителей этих территорий.

10 февраля 1940 года была проведена акция по депортации осадников и лесников. НКВД тщательно, в течение двух месяцев, готовило данное мероприятие. Еще 5 декабря 1939 года Совет Народных комиссаров СССР подготовил директиву о сборе информации об имуществе вышеупомянутых категорий граждан. На территории Западной Белоруссии было зафиксировано около 8 тысяч хозяйств, принадлежавших военным осадникам и лесникам, в которых жило 45 409 человек. Проводя такую акцию, советское руководство рисковало, ибо среди осадников было немало тех, кто в свое время служил в бельгийской, британской, американской армиях, а также во французском иностранном легионе. Многие из них имели высшие награды этих стран, были заслуженными людьми не только в Польше, но и в других европейских государствах. Как поведут себя правительства Франции, Великобритании или США, узнав о жестоких депортациях? Об этом не мог не думать Иосиф Сталин, но 17 сентября 1939 года «Рубикон был перейден».

Еще в конце 1939 года руководитель советской Белоруссии Пантелеймон Пономаренко докладывал Сталину о том, что хозяйства осадников – это настоящая «золотая жила» для советской власти. По информации руководителя БССР, каждая из военных осад имела в среднем 35-40 га земли, 3-4 и более лошадей, 5-10 коров, огромные запасы зерна, сельскохозяйственную технику. «Осады» состояли в основном из нескольких хозяйственных построек и жилого дома. Не поленился Пантелеймон Кондратьевич упомянуть даже то, что почти в каждом хозяйстве имелось хотя бы по одному велосипеду или мотоциклу.

По предложению Пономоренко, земли осадников (около 200 тыс. га) предлагалось разделить между крестьянами через крестьянские комитеты. Коров (около 20-40 тыс. голов) раздать малообеспеченным крестьянам. Лошадей (15-20 тыс. голов) — отдать армии, особенно кавалерии и артиллерии, а также конной милиции БССР. Все строения, принадлежащие ранее осадникам, рекомендовалось передать колхозам. Мелкий сельскохозяйственный инвентарь — раздать крестьянам. Механический инвентарь новая власть решила собрать на мехдворах и выдавать технику на прокат. Все зерно, находившееся во владении осадников, рекомендовалось признать общественной собственностью и реквизировать в пользу колхозов. Домашнюю утварь, оставшуюся в домах осадников, — после их выселения описать и передать в распоряжение крестьянских комитетов. Велосипеды и мотоциклы предполагалось передать вышестоящим органам власти для дальнейшего их служебного использования. Данное предложение было поддержано, и вскоре хозяйства осадников стали добычей советской власти.

А что стало с людьми? В Центральном архиве ФСБ Российской Федерации хранится рапорт Начальника Главного экономического управления НКВД СССР Комиссара государственной безопасности 3 ранга Кобулова, в котором тот докладывает Лаврентию Берия, как протекала операция по выселению осадников и лесников. Вот выдержки из этого документа: «Настоящим докладываю, что операции по изъятию осадников начата сегодня к 7 часам утра, как по бывшей Западной Украине, так и по бывшей Западной Белоруссии. […] По сообщению тов. Цанава, операция пока проходит нормально, только в двух случаях выселяемые осадники оказали сопротивление холодным оружием. Жертв нет. Как по Украине, так и по Белоруссии эшелоны в необходимом количестве поданы, и транспортом операция обеспечена. Несколько затрудняет операцию 30 градусный мороз в Белоруссии; отмечены единичные случаи обмораживания красноармейцев. О дальнейшем ходе операции тов. Меркулов и тов. Цанава будут информировать телеграфно».

Обмороженные красноармейцы… А что было с женщинами и детьми, которые на таком морозе вынуждены были часами ждать товарные (!) вагоны, в которые их грузили, словно скот? Для сотен из этих людей депортация стала последним событием в жизни…

Шеф НКВД БССР Лаврентий Цанава получал сводки о ходе этого жестокого мероприятия, как сейчас бы сказали, в режиме «on-line». Первое сообщение зарегистрировано в 11.00. В соответствии с ним, в пяти западно-белорусских областях было репрессировано 1945 хозяйств, 8692 человека. Во время обысков в хозяйствах осадников были обнаружены 4 листовки «контрреволюционного содержания», 3 револьвера, 1 винтовка, обрез и 26 винтовочных патронов. Уже к 15.00 число репрессированных хозяйств возросло до 3679, а количество «изъятых» — до 17333 человек.

В 20.00 Лаврентий Цанава докладывал, что в течение 10 февраля 1940 года было репрессировано 7565 хозяйств, 38222 человека. 18460 человек к этому времени были погружены в «вагоны-телятики» и отправлены к месту назначения. Впрочем, частыми были и задержки отправок депортированных. Так в одном из донесений от 13 февраля 1940 г. Л.Цанава докладывал в Москву, что «со станции Брест по направлению Барановичи-Минск 12 февраля в 22 часа 15 минут отправлен эшелон № 4070, в составе которого 62 вагона с количеством 1342 человека. Из-за отсутствия паровозов 8 эшелонов стоят вторые сутки в тупиках станции Барановичи, Молодечно, Крулевщизна 1. Дальнейшая задержка эшелонов затруднит питание».

Окончательные результаты первой депортации были таковыми: • Репрессировано и погружено в вагоны – 50 200 человек. • Арестовано – 307 человек. • Репрессировано – 9.755 хозяйств.

Вот лишь несколько воспоминаний очевидцев и жертв той страшной акции. Ханна Свидерска из Беловежи вспоминала, что ее отец перед войной работал инспектором государственной лесной охраны. 11 февраля 1940 года все дороги, ведущие из Беловежской пущи, перекрыли войска НКВД — так, чтобы ни один «польский пан» не сбежал. «Отца моего арестовали немного раньше, и когда на пороге появились красноармейцы, мы поняли, что пришел и наш черед», — писала пани Свидерска. Семью лесника из Беловежи посадили в вагоны-теплушки и повезли куда-то на восток. Как оказалось, в Сибирь.

А вот что пишет о тех днях один из жителей Барановичского повета: «В одну из февральских ночей 1940 года к нам в дом постучали. Сотрудники НКВД обыскали дом, собрали все документы и велели садиться в сани. Мол, повезут нас на допрос. Как оказалось, повезли нас в Архангельскую область. По дороге многие из детей просто замерзли. Теплой одежды ведь не было».

Первая депортация, длившаяся всего один день, стала первым, но отнюдь не последним испытанием для жителей Западной Белоруссии. Почувствовав, что мировому сообществу все равно, что творится на территории бывших восточных воеводств Второй Речи Посполитой, Сталин и Ко взялись за другие категории польских граждан. В начале марта 1940 года было принято решение о выселении жителей 800 метровой полосы на новой немецко-советской границе. Кроме выселения жителей этих территорий, предполагалось уничтожить все постройки и жилища, находившиеся в этой «зоне отселения». А 7 марта 1941 года нарком Цанава (БССР) и нарком Серов (УССР) получили Директиву №892/Б, по которой предполагалось к 15 апреля 1940 г. произвести выселение в районы Казахской ССР сроком на 10 лет всех членов семей лиц, содержащихся в лагерях для военнопленных и в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии – бывших офицеров польской армии, полицейских, тюремщиков, жандармов, разведчиков, бывших помещиков, фабрикантов и крупных чиновников бывшего польского государственного аппарата. Руководству НКВД БССР и УССР предписывалось к 30 марта 1940 г. закончить составление точного списка членов семей всех перечисленных категорий военнопленных и арестованных.

Для проведения операции при УНКВД западных областей Украины и Белоруссии предписывалось организовать оперативные тройки в составе: начальника соответствующего УНКВД, представителя НКВД СССР и представителя НКВД УССР или БССР. В городах и районах области, в которых количество семей, подлежащих выселению, будет свыше 200 человек, необходимо было организовать городские и районные отделения УНКВД (оперативные тройки) с участием представителей соответствующего областного УНКВД.

Для производства операции по депортации приказывалось использовать оперативных сотрудников, сотрудников территориальных и транспортных органов НКВД УССР и БССР, командиров, политработников, красноармейцев внутренних и пограничных войск НКВД, расположенных на территории западных областей Украины и Белоруссии. Апрельскую депортацию предполагалось провести также в течении одного дня.

Вся недвижимость и собственность выселяемых семей подлежали конфискации. С собой гражданам разрешалось взять личные вещи весом не больше 100 кг. Все освобождаемые жилые и хозяйственные помещения должны были передаваться в распоряжение местных органов советской власти.

В директиве также указывалось, что в распоряжение республиканских Наркоматов внутренних дел высылаются списки содержащихся в лагерях для военнопленных бывших польских офицеров, полицейских, жандармов, тюремщиков, агентов полиции, бывших помещиков и фабрикантов, а также крупных чиновников польского государственного аппарата, с указанием состава их семей и адресов.

Кроме того, предполагалось депортировать тех, кто выражал желание выехать с территории БССР и УССР на польские земли, находившиеся под немецкой оккупацией. В числе тех, кто выслан за пределы БССР в апреле 1940 года, была семья Семашко из деревни Ляховщина бывшего Виленского воеводства. В Архиве Института Национальной памяти хранится протокол свидетельских показаний Янины Билинской, дочери войта местечка Дуниловичи Антония Семашко, в котором содержится информация о трагической судьбе ее родных. 3 октября 1939 года НКВД БССР был арестован глава семьи. С тех пор родственники больше его не видели и до сегодняшнего дня о судьбе этого человека ничего неизвестно. Скорее всего, фамилия этого человека находится в печально известном Белорусском катынском списке. 13 апреля 1940 года всю семью бывшего войта депортировали в Казахскую ССР, в село Семиярск Павлодарской области. В 1942 г. братья Янины вступили в армию генерала Андерса, а сама девушка вместе с матерью смогла вернутся в Польшу лишь в 1946 г.

В Национальном архиве Республики Беларусь хранится письмо депортированной в Казахстан Брониславы Антоновны Эймонт. В документе, в частности, отмечалось, что 13.04.1940 г. она вместе с 12 летним сыном и пожилой матерью была вывезена из Кривичского района Вилейской области в Казахстан. Муж этой женщины был арестован еще в октябре 1939 г. До войны они работали учителями в школе. Женщина слезно просила разрешить ей и ее родным вернутся в БССР.

Всего к 13 апреля 1940 года из БССР было выселено 8055 семей польских военнопленных, находившихся в советских лагерях и тюрьмах. В Казахскую ССР из БССР тогда было отправлено 26 777 человек.

Третья депортация проходила в период с мая по июль 1940 года и коснулась, прежде всего, беженцев с территории Центральной и Западной Польши, которые покидали родные места, не желая оставаться на оккупированной нацистами территории. Большинство депортированных были еврейского происхождения. Носреди них было много также белорусов и украинцев.

В докладной записке, отправленной Л.Цанава в Москву, отмечалось, что на 1 января 1940 года на территории БССР насчитывается около 110 тысяч беженцев, из которых 89 890 тыс. человек находятся в западных областях, а 23 тыс. – в восточных областях БССР. Шеф белорусского НКВД информировал свое московское руководство, что среди беженцев много фабрикантов, торговцев, музыкантов, а также членов «контрреволюционных» и «националистических» организаций.

29 апреля 1940 года сотрудники НКВД отправились по известным им заранее адресам. Настал черед «беженцев». Всего к 30 июня 1940 года из западных областей БССР было депортировано 18 650 человек, из восточных – 22 879 человек. Вот так, спасаясь от неминуемой гибели в немецком протекторате Генерал Губернаторстве, эти люди испытали все ужасы советской репрессивной системы.

Наконец, во время четвертой депортации были вывезены представители польской интеллигенции, члены так называемой «контрреволюционных организаций», семьи железнодорожников, а также семьи польских граждан, ранее арестованных советскими властями. В мае начались выселения из Западной Украины, в июне — из западных областей БССР, Литвы, Латвии и Эстонии. В ночь с 19 на 20 июня 1941 года в дома несчастных людей пожаловали сотрудники НКВД. В том числе к семье лесничего Франтишка Войтельского из Браславского повета – к ним заявились три сотрудника НКВД и новый «советский» лесничий, который должен был заменить на посту «представителя государственного аппарата буржуазной Польши». Энкавэдешники дали семье на сборы около часа. Вместе с ними вывезли и родных «гаевого» Юзефа Хукштока. Погрузив всех в грузовик, несчастных отвезли на железнодорожную станцию в г. Глубокое и погрузили в товарные вагоны. На станции Березвечье мужчин — глав семей вывели из вагонов и построили. Дочь Войтельского Мария Овчарчук, которой было тогда 16 лет, вспоминает, что на перроне собралось около 100 человек. Вдалеке виднелся монастырь, который новые власти переделали в тюрьму. Вскоре эшелон с депортированными двинулся дальше, а оставшихся на перроне людей под конвоем повели к месту заключения. Мария тогда не знала, что видит отца в последний раз…

Скорее всего, Франтишек Войтельский и Юзеф Хукшток стали жертвами «марша смерти» — кровавой эвакуации тюрьмы, которую НКВД предприняла после нападения Германии на Советский Союз. Семьи лесника и «гаевого» депортировали в Алтайский край. В Польшу они вернулись только в мае 1946 года…

Всего в результате четвертой волны депортации было репрессировано 24 414 человек. Однако эти данные могут быть не точными, ибо последние транспорты покидали территорию БССР уже под немецкими бомбами. Многие эшелоны были уничтожены, а люди погибли. Большинство из тех, кого вывезли из БССР в июне 1941 года, попали в Алтайский и Красноярский край, а также в Казахскую ССР.

Такова еще одна страница истории бесчеловечных сталинских репрессий против граждан Польши на территории БССР. Нам, ныне живущим на белорусской земле, важно понимать, что тогда, в 1940-х годах, на территории Западной Беларуси жертвами очередного витка «большевистского террора» стали не только поляки, но и наши с вами соотечественники – белорусы. Многие из них были католиками, но это не значит, что в национальном смысле они были частью польской нации. Катынская трагедия – это общая трагедия и для поляков, и для белорусов. Поняв и приняв горе наших западных братьев — поляков, мы сможем глубже осознать масштаб тех испытаний, через которые прошли уже сами белорусы.

Автор выражает особую благодарность за помощь в работе с документами по истории сталинских преступлений на территории Беларуси польскому исследовательскому центру «Карта», Архиву Института Национальной Памяти (Польша), Центральному военному архиву (Польша)

Свои мнения, а также информацию по данной теме автор просит направлять на адрес: