Ирина Видова. НАЦИОНАЛЬНАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ ПРЕМИЯ. Хотели как лучше…

Ирина Видова. Певица, продюсер, автор. На профессиональной сцене около 20 лет. В 1998-2000 годах — вокалистка Могилевской областной филармонии. В ее активе десять альбомов и сборников песен в творческом тандеме с композитором Олегом Молчаном, который в 90-е годы работал в последнем «золотом» составе легендарного ансамбля «Песняры» музыкальным руководителем. Обладательница Первой музыкальной радиопремии «Золотое ухо» (2006), приза зрительских симпатий Национальной музыкальной премии (2011). Песни и альбомы Ирины Видовой продаются во всех мировых музыкальных магазинах: iTunes, Amazon, Spotify и др.

16 декабря в третий раз вручена Национальная музыкальная премия в области эстрадного искусства. В очередной раз выскажу мнение о прогрессивности самой идеи и необходимости такой премии для музыкантов. Национальная музыкальная премия необходима и самой стране — ради национального самосознания и самоуважения.

Государство — это народ. Люди — та сокровищница, ценность которой особенно возрастает в странах без существенных природных ресурсов. Культура во многом показывает положение дел и в экономике, и в обществе. Возьмем, к примеру, национальный бренд «Песняры». История этого государственного ансамбля вот уже более сорока лет неразрывно связана с историей Беларуси и ее имиджем.

Что касается Национальной музыкальной премии, выскажу свою точку зрения как артиста, творца, для которых, собственно, эта премия и создавалась.

В этом году у меня в репертуаре новая песня Liebe Love L’amour. Её мировая премьера состоялась на «Радио Премьер» (США), а белорусская — 2 сентября на «Русском радио» и в тот же день сингл появился в мировых продажах в музыкальных магазинах. Специально к выходу сингла снималась фотосессия Liebe Love L’amour, анонсы новой песни можно было видеть в СМИ, в метро. Не говоря уже о том, что песня написана композитором национального значения Олегом Молчаном. Объективно, у этой песни были серьезные шансы на победу. Однако я не стала подавать заявку на Национальную музыкальную премию, хотя такое предложение с СТВ мне поступало.

Думаю, выражу мнение и выскажу опасения многих артистов и коллективов, которые, как и я, отказываются от участия в этом конкурсе. После первой НМП, в которой я участвовала, количество заявок выросло вдвое: с 500 до 1000. А вот после второй НМП уменьшилось в три раза: до 300. Моим знакомым из музыкальной группы позвонили в последний день приема заявок, что говорит о недоборе желающих. Не знаю, захотели ли они подавать, ведь по их словам, в прошлом году их заявку и вовсе «потеряли». Около 300 заявок — это десятая часть существующих в Беларуси артистов и коллективов на 18 номинаций…

Чтобы не выставлять именитых артистов в роли конкурсантов, лучше бы организаторам выбирать в белорусском медиапространстве самое качественное и интересное, отмечать заслуженной премией и приглашать для участия в гала-концерте. Уверена, что самый занятый артист с самым плотным концертным графиком найдет возможность поучаствовать в церемонии награждения, ведь всегда приятно, когда твой труд находит общественное признание.

В 2011 году в результате зрительского голосования я стала победительницей в самой народной номинации — «Приз зрительских симпатий». В два последующих года эта номинация тихо, без объяснения причин, не вручалась. Поделюсь с читателями своими соображениям и еще немного пролью свет на некоторые детали той моей победы. Не считаю скандалы конструктивными и нужными творческому человеку. Поэтому назревавший на НМП-2011 скандал предпочла решить путем переговоров с организаторами. Сообщая результаты голосования по телефону, продюсер телеканала поздравил меня с «почетным вторым» местом. Таким образом, стало понятно, что результаты оказываются у организаторов без контроля общественности, и они могут их трактовать по-своему. Что и случилось. Мой приз, по версиям организаторов, «уходил» сначала к другому певцу, затем — к группе. И только благодаря нашей дипломатичности, к которой добавился и здравый смысл организаторов, не грянул скандал. Именно поэтому в предыдущих статьях я настаивала и продолжаю настаивать на прозрачности голосования.

Но кто же в жюри НМП? Кто конкретно стоит за формулировкой «Отборочная комиссия в составе 14 человек определит от 3 до 5 претендентов в каждой номинации. Затем основное жюри выберет победителей»? И если состав основного жюри озвучивается в порядке сюрприза в день церемонии, то состав отборочной комиссии и вовсе остается неизвестным широкой общественности. А ведь именно на этом этапе происходит допуск или недопуск к основному участию. Основное жюри, скорее всего, не успевает в силу своей занятости вникать в детали и по каким-то причинам дает возможность организаторам использовать свои имена и репутацию. А вот кто как голосует и кто кого выбирает на первой стадии? Кто не пропустил, например, мою песню «В последний раз» в номинации, например, «лучшая песня» и «лучший вокал» к обсуждению основным жюри в 2011 году? Именно за нее впоследствии проголосовала публика, присудив мне победу и звание лауреата Национальной музыкальной премии. Все эти коллегиальные голосования, исключающие персональную ответственность лиц, которые остаются неизвестными широкой общественности, вызывают только недоумение.

В статье «Какой должна быть НМП» я называла ряд мер, которые могли бы сделать правила конкурса ещё более прозрачными. И организаторы в этом году пришли к такому же выводу: «Наша задача — сделать процедуру отбора и голосования максимально прозрачной. Уже сформирована отборочная группа, которая будет не только ждать заявки, но и активно предлагать исполнителям принять участие в Национальной музыкальной премии». Но пока это всего лишь добрые намерения. Пока условие прозрачности не будет выполнено, публика не будет верить результатам голосования.

Однако тот факт, что организаторы начали прислушиваться к общественной критике — хороший знак, он говорит о желании создать премию действительно национального масштаба. Приблизительно в три раза увеличен размер денежной премии. Еще одним положительным изменением считаю усиление влияния Министерства культуры, что я тоже предлагала еще в прошлом году: «Мне кажется, Министерству культуры как соучредителю премии и профильному ведомству можно было бы проявлять большую активность и большее влияние на происходящие процессы». 

Тем более что скандалы на СТВ сменяют друг друга с завидным постоянством. В результате среди номинантов и награжденных публика увидела все тот же набивший оскомину круг артистов, который государство поддерживает уже более десятка лет. Создается впечатление, что зрителей пытаются убедить, что в нашей стране нет других творческих личностей, которые занимаются развитием эстрадной культуры. В итоге публика и государство получают «просроченные» песни, низкокачественные тексты, аранжировки, тут я согласна с «Еврорадио». И, конечно, совершенно недопустимо, когда у артиста, работающего под фонограмму, посередине песни обрывается звук, как это случилось с солистом «Белорусских песняров» Дайнеко. Надо понимать, что это серьезный удар по репутации...

На III Национальной музыкальной премии возникла и еще одна странная ситуация. То, что в мировой практике называется плагиат, а в нашем законодательстве — нарушением личных имущественных и неимущественных прав автора. Заместитель министра культуры исполнил песню, удивительно схожую с песней другого артиста, которая была написана и обнародована в 2011 году. По международным стандартам, плагиатом считаются семь повторяющихся друг за другом нот в песне. В этой песне можно услышать девять повторяющихся друг за другом нот и даже в той же тональности, и даже на тех же гармониях. Эта стопроцентная схожесть заметна даже неподготовленному слушателю. Странно, почему Владимир Карачевский не заметил повторения нота в ноту в начале присланного ему ранее припева другого известного композитора? Автор песни Карачевского, Леонид Ширин, был отмечен как лучший автор музыки к салюту «Беларусь великая». Я была удивлена, т.к. выступала на этом концерте, исполняла в составе артистов наш духовный гимн «Молитву», смотрела салют, а вот музыки за грохотом салюта не заметила. В профессиональных кругах шутят о появлении нового жанра в белорусской эстраде — музыка к салюту…

В ряду комических ситуаций оказался и захлебнувшийся на стадии разговоров «бойкот» продюсеров и их артистов, называющих себя «костяком шоу-бизнеса», которые собирались игнорировать подачу заявок. В итоге их заявки поданы, и, видимо, не зря, некоторые артисты получили награды, но вот награды в номинации «лучший продюсер» вручить забыли. Или «забыли»?

Заслуженные награды у оркестра «Хорошек» — Белорусского государственного хореографического ансамбля, у поистине народного артиста, композитора Эдуарда Ханка и у белорусской джазовой группы Apple Tea. Это люди, профессионализм которых вызывает почтение и уважение.

«Конкурс проходит с целью стимулирования развития музыкального эстрадного искусства Беларуси, создания условий для продвижения творчества талантливых эстрадных исполнителей, композиторов, поэтов-песенников, аранжировщиков, продюсеров и других представителей музыкального искусства». Пока статистика и анализ творческой составляющей производит более скромное впечатление. Более того, организаторам премии, равно как и организаторам всего белорусского шоу-бизнеса, надо сделать серьезные выводы, если даже заинтересованная публика (а это, как правило, друзья и родственники многочисленно задействованных артистов) расходится, оставляя, как пишет пресса, более половины зала пустым… Конечно, зрители — это многолетний бич белорусского шоу-бизнеса. Они голосуют не так, приходят на концерты, в основном, по разнарядке и уходят с концертов раньше времени, оставляя залы полупустыми. Пока артисты и продюсеры борются между собой за влияние в кабинетах чиновников, зрители будут уходить с концертов. И не ходить на них.