Народ любит Лукашенко «не по-европейски»

 

Белорусский народ неистово любит своего президента. Электоральный энтузиазм даже зашкаливает. И потому скромный правитель синеокой республики вынужден слегка корректировать итоги выборов. Дабы его победы не выглядели столь оглушительно. Таков подтекст заявления Лукашенко, обнародованного в интервью «Известиям» 27 августа.

«...За меня на последних выборах проголосовало, для сведения, 93%, —  поведал бессменный президент синеокой республики. — И я признался потом, когда меня просто начали давить, что мы фальсифицировали выборы. И я грубо сказал: „Да, фальсифицировали“. Я отдал команду, чтобы не 93% было, а где-то там 80, я не помню, сколько. Потому что за 90 — это уже психологически не воспринимается. Но это была правда».

В принципе сенсации тут нет. Впервые подобное признание прозвучало еще в ноябре 2006 года на встрече с украинскими журналистами. Но тогда чиновники, ответственные за выборы, стали наперебой уверять, что главу государства не так поняли. Сейчас Лукашенко объяснил для самых непонятливых: да, я отдал команду!

Смысл бравады таков: у меня нет конкурентов, я даже отстегиваю толику голосов этой жалкой оппозиции, дабы спасти ее лицо. Ну и чтобы Европа не выпадала в осадок. Этакие выборы «по понятиям», если хотите.

Тогда, в беседе с украинцами, Александр Лукашенко без обиняков рассказал о попытке торга с ЕС: «Последние выборы мы сфальсифицировали, я уже западникам это говорил. За президента Лукашенко проголосовало 93,5 процента. Говорят — это не европейский показатель. Мы сделали 86. Это правда было. И если сейчас начать пересчитывать бюллетени, то я не знаю, что с ними делать вообще. До выборов нам говорили, что если будут примерно европейские показатели на выборах, то мы ваши выборы признаем. Мы собирались сделать европейские показатели. Но тоже, видите, не получилось».

Механику белорусских выборов эксперты сравнивают с принципом черного ящика: известно, что будет на выходе, но никто не знает, что творится внутри. На выходе — победы действующего лидера, которые он сам характеризует как «элегантные». Внутри, по версии оппозиции — латентная система подтасовок, выведения нужного результата любой ценой.

Но убедительных доказательств фальсификаций (если не считать вот этих откровений самого главы государства) до сих пор не обнародовано. Что, впрочем, не мудрено, так как наблюдатели при подсчете бюллетеней видят обычно только филейные части членов комиссий. А к самим комиссиям первичного звена оппозицию не подпускают на пушечный выстрел.

«Тут, пожалуй, можно вести речь о фальсификации фальсификаций», — так прокомментировал откровения президента минский политолог Юрий Чаусов. По его словам, рвение местных вертикальщиков, которые головой отвечают за «нужное» голосование в своем регионе, таково, что «могут и 110 процентов дать». Возможно, речь идет об открутках от таких вот запредельных результатов? Но в любом случае «эти цифры не имеют ничего общего с реальным волеизъявлением», считает Чаусов.

А каково же оно, это реальное волеизъявление? Независимые социологические опросы показывают, что доля сторонников Лукашенко в белорусском обществе достаточно высока. В июне, например, его электоральный рейтинг, по данным НИСЭПИ, составил 40,9%. Обычный для Лукашенко показатель в межвыборный период. Если во время кампании врубить на всю катушку пиар, подбросить кое-чего работягам да пенсионерам, то вполне реально и без всяких подтасовок получить более половины голосов.

«А кризис!» — скажете вы. Уж он-то наверняка подкосит популярность человека, который сам твердит рефреном, что отвечает в стране за все.

Но тут надо знать уникальный характер белорусов, которые и на гвоздь в стуле реагируют словами «А можа, так і трэба…». Так вот, к сведению: январский обвал рубля на 20%, вопреки прогнозам, не пошатнул президентский рейтинг. Обозреватели уже привычно называют его тефлоновым. Но…

«У Лукашенко нет никакого рейтинга, — парадоксально заявляет Юрий Чаусов. — Разве можно говорить, например, о рейтинге Сталина или Брежнева? Это понятие уместно, если речь идет о конкурентной политике».

Действительно, конкуренция на выборах в Беларуси — это, как пошутил кто-то из политологов, «Белоснежка и семь гномов».

И не потому, что среди почти десяти миллионов белорусов нет достойных фигур. Просто политическое поле страны превращено в Сахару. Партии загнаны в андеграунд. Титульная оппозиция обескровлена долгим периодом репрессий, дискредитирована черным пиаром мощного аппарата госпропаганды и во многом разложена спецслужбами. Едва дышит горстка недобитых негосударственных СМИ. У конкурентов первого президента нет рупоров и трибун, чтобы резонансно артикулировать свои идеи.

И потом, на какую почву они, эти идеи, упадут? После полуголодных 90-х Лукашенко обеспечил полосу сытого застоя. И значительная часть белорусов молча приняла негласный контракт: за относительно комфортную по меркам «постсовка» обывательскую жизнь (чарка, шкварка, а то еще — в продолжение рифмы — и подержанная иномарка) соглашаемся на урезанный, бутафорский набор в сфере демократии и гражданских свобод.

Высокие идеалы — проблема все же элитарная. Жаждой свободы чаще мучатся пассионарии, творцы, люди с предпринимательской жилкой, всякого рода интеллигенты (да и то многие прекрасно встроились в нынешнюю систему). Масса же не горит высокими порывами. Да и, положа руку на сердце, элементарно не приучена к плюрализму, соревнованию политических платформ. А где и когда было учиться на развалинах СССР?

Короче, Европа просекла, что цветной революцией в Беларуси и не пахнет. И это тоже сыграло свою роль в переформатировании ее отношений с официальным Минском. Да, фразы о демократии еврочиновниками произносятся, но в принципе, как отмечает Чаусов, у Лукашенко есть шансы «разменять свой следующий, четвертый срок на ряд мелких уступок». Уже подготовлен некий вариант изменений в Избирательный кодекс. Но эта косметика никак не повлияет на привычный сценарий.

Так есть ли смысл оппозиции участвовать в выборах без выбора? Есть, уверен политолог. Пусть их итог предрешен, однако можно побороться за расширение пространства свободы. Да, власти «делают спектакль для Запада», но атмосфера в обществе все же исподволь меняется. От брутальных репрессий властная верхушка поневоле переходит к лавированию. А это усиливает опасности для анахроничной политической системы.

Главный же враг Лукашенко — это, конечно, экономика. Без ее модернизации и, соответственно, либерализации не обойтись. Теперь, когда клюнул жареный петух кризиса, это стало понятно даже замшелым ретроградам в правящей элите. Откручивание же пусть нескольких гаек расшатывает всю конструкцию авторитарной власти. Так что возрастают риски и для системы «элегантных побед». Когда-нибудь она может дать сбой.