Новая редакция закона о военном положении. Бумажный щит для суверенитета

С февраля в Беларуси вступил в силу нормативный правовой акт, наделавший много шума не только в отечественных, но и в зарубежных СМИ. Речь идет о новой редакции закона «О военном положении», который многие восприняли как реакцию белорусских властей на события в Украине.

Действительно, для большинства новые положения закона будут звучать странно и необычно. Некоторые нормы на фоне украинских событий и вовсе выглядят как способ официального Минска обезопасить себя от вероятной гибридной войны со стороны Кремля.

На самом же деле в рассуждениях, что это, мол, закон против «зеленых человечков», много спекулятивности. Если разобрать развитие ситуации в Украине, то маловероятно, что принятие подобного закона способно всерьез оградить страну от некоего вторжения или гибридной войны.

Конфликт в соседней стране показал, что его участники руководствуются отнюдь не законодательством. На деле все решалось и решается не с позиции права, а с позиции слабости и силы, способности государства отвечать на внутренние и внешние угрозы.

И много ли значит в наших условиях даже умно написанный закон, если белорусские власти параллельно просят у Москвы очередной кредит, усиливая тем самым уровень экономической зависимости?

Нашумевшие новшества

Что касается правовых особенностей документа, то, как и в старой редакции, нормы по большей части далеки от точности и четкости. В результате их трактовка и реализация могут варьироваться исходя из ситуации и намерений лиц, применяющих эти положения.

Различий между новой и старой редакциями закона, к слову, не так уж и много. По сути, новая версия нормативного акта является лишь доработанной старой.

В частности, как отмечает старший аналитик BISS Денис Мельянцов, нашумевшее положение о том, что основанием для введения военного положения может стать «засылка другим государством вооруженных банд (групп) и регулярных сил или подразделений регулярных войск», содержалось и в более ранних версиях закона.

По-настоящему новой и интересной нормой является та, согласно которой нападением на Беларусь считается, в числе прочего, «акт вооруженной агрессии со стороны какого-либо государства или группы государств, совершенный против государства-участника Организации Договора о коллективной безопасности».

Стоит, однако, отметить, что в этом случае, как и в других, военное положение не вводится автоматически.

Важным является и усиление роли Министерства информации в случае введения военного положения. Теперь ведомство наделено правом составлять перечень СМИ, издательств и распространителей печатных изданий, которые могут продолжать свою деятельность во время действия закона.

В целом же в новой редакции закон стал более жестким. Так, ранее многие статьи предусматривали вариативность действий: мог быть применен как более мягкий, так и более жесткий сценарий. В новой же редакции места для вариативности практически не осталось, большинство статей изменены в сторону ужесточения.

В нынешней редакции, ко всему прочему, добавился и политический подтекст. Теперь объектом военной угрозы является, вдобавок к суверенитету и территориальной целостности, еще и конституционный строй.

Де-факто это означает, что сложившаяся система власти также является объектом вероятной военной угрозы, а следовательно, ее могут и защищать соответственно.

Бумажный щит ненадежен

Большинство дискуссий вокруг новой редакции закона «О военном положении» связано с причинами его принятия.

Если взглянуть на это с позиции военной доктрины, то обновление документа выглядит вполне логичным. В частности, с этой позиции норму, конкретизирующую полномочия государственных органов во время действия военного положения, можно назвать весьма эффективной и своевременной.

Если же рассматривать закон как средство, направленное против «зеленых человечков» или возможных внутренних волнений, то следует сделать ряд ремарок.

Во-первых, в обозримой перспективе властям попросту нет никакой необходимости задействовать именно этот закон против внутренних политических сил.

Сегодня в белорусском законодательстве вполне хватает других, гораздо менее радикальных механизмов, чтобы держать ситуацию под контролем. Вдобавок, ныне на политическом поле нет силы, способной стать активатором столь грозных для власти явлений. Для того чтобы она появилась, пусть даже и с подачи внешнего актора, в нынешних белорусских условиях понадобится не пара месяцев.

Во-вторых, судя по последним социологическим исследованиям, на фоне украинских событий популярность массовых акций как никогда низка. К тому же в случае Украины большую роль в эскалации конфликта играли накопившиеся в обществе проблемы, противоречия и недовольство. Белорусскому обществу, при том что проблемы, особенно экономические, тоже нарастают, до такого накала страстей еще очень далеко.

В-третьих, как средство защиты суверенитета любой закон можно воспринимать лишь формально. Как показал ход развития кризиса в Украине, гораздо более важными инструментами и одновременно с этим угрозами для суверенитета страны являются иные механизмы и показатели как экономического, политического, так и культурного характера.

Таким образом, новая редакция закона, возможно, и отражает в какой-то мере направление мыслей белорусских властей «после Крыма», однако полноценной защитой или неким ответом Кремлю не является.