Гомельская свалка. Три причины связать жизнь с помойкой

 

Городская свалка, помимо мусора, может предложить множество расчудесных перспектив. Помойка способна стать источником заработка, домом, убежищем от житейской суеты и даже дать власть и могущество.

В кипящую жизнь главной свалки Гомеля погрузилась корреспондент Naviny.by.

Свалка мусора в Гомеле — это не то, что свалка в Минске: размещается в 5 километрах от города и скрыта от людских глаз перелеском, так что проездом или мимоходом оценить масштабы дел человеческих не получится. Потребовалась экспедиция.

Гомель — второй по величине город Беларуси и, по ожиданиям, помойка у гомельчан должна быть соответствующей. Одним прекрасным утром я убедилась в этом, выглядывая из окна дребезжащей кабины мусоровоза.

Когда машина повернула с шоссе, из-за чахлых деревьев стала выплывать гора — внизу зеленеющая, посередине обвитая серпантином дороги и наверху пестрая из-за мусора. Помойка казалась выше многоэтажек. А на ее вершине копошились бульдозеры.

Прежде чем скинуть им под гусеницы отходы, мусоровоз должен взвеситься. Данные о массе машины, количестве рейсов и прочую статистику ведет Миша. Он один из контролеров КПП с зарплатой чуть больше 200 долларов.

Место побыть собой

Часть своей жизни Миша отдает работе на свалке. И причины для этого не самые очевидные.

«Я уже достаточно поустраивался по газетным объявлениям. Везде одно и то же. Засовывают тебя в место, где никто не хочет работать... А блата у меня нет. Меня устраивает эта работа тем, что у меня абсолютно пустая голова для своих размышлений. И половина выходных в месяце — три через три», — рассказывает Михаил.

До свалки он успел сменить восемь мест работы. Еще когда учился в техникуме, Миша с другом заменял здесь сторожей на время отпусков.

«Я работал в разных местах, но нигде дольше полутора лет. И на всех восьми работах у меня было по 2 миллиона. Я работал-работал, увольнялся-увольнялся отовсюду-повсюду. И в итоге совпало. Было место, и я решил: дай я лучше сюда уйду», — вспоминает Миша свой путь в контролеры КПП городской свалки.

Помойка дает официальную работу не только водителям мусоровозов и Мише. Во время нашей беседы пришел директор полигона бытовых отходов — Пастухов. Он здесь проработал практически всю жизнь.

«Что у вас на свалке нового?» — спрашиваю у директора. «18 лет работаю. Ничего не меняется», — говорит он.

«А отчего тогда вы тут так долго?» — « А где же еще можно попасть на телевидение? Или на свалке, или в правительстве!» — отшучивается Пастухов, намекая, что журналисты у него завсегдатаи, и их внимание явно нравится начальнику такого странного места.

О его зарплате я постеснялась спросить. Да и наверху ждут более экзотические истории.

Королева Марго

Марго, Мурка или Марина — эти имена на слуху у всех, кто как-то связан с городской свалкой. Они принадлежат женщине, которая сумела организовать совместную работу и быт нашедших пристанище на помойке бездомных. О Марине рассказал Миша, и мне не терпелось познакомиться с женщиной, которая держит под контролем всю свалку.

По тряскому мусорному серпантину машина взбиралась наверх, открывая неожиданно красивый вид на Гомель. Пик горы — это плоская площадка, на которой легко может разместиться стоянка для машин. Мусоровоз пробрался в самый её центр. К каждому новому рейсу слетаются люди и чайки. О, какие же холеные, красивые и жирные чайки тут летают! Не чета морским.

Побаиваясь местных, я вышла из машины. В нос ударил резкий сладко-тухлый запах жизнедеятельности гомельчан. Мутило первые минуты, потом я приноровилась и стала дышать часто и неглубоко. В это время народ разгребал свежую кучу мусора, что-то из нее выуживая. Некоторым не понравилась съемка: они долго и смачно матерились. На разговор также не соглашались.

Свежий мусор утрамбовывают бульдозером. И когда он работает, земля реально уходит из-под ног. Становится очевидной зыбкость конструкции полигона, обусловленная, естественно, составом мусора.

Клянусь, половина поверхности свалки — это пластик: бутылки, пакеты, упаковка и прочая дрянь. Она не слеживается и не утрамбовывается. И камни с песком, которые привозят чтоб упрочнить конструкцию, особо не помогают.

Белорусов, а особенно чиновников и депутатов, необходимо возить на свалку, чтобы каждый своими глазами увидел масштабы пластиковой катастрофы и перестал, наконец, засирать захламлять планету, на которой живет. С такими мыслями я побрела к краю полигона, где Марина — королева свалки — сама меня и нашла.

Марго оказалась приятной женщиной, при макияже и в приличной одежде. Она не материлась и была мила, правда, от фото отказалась. Как и подобает главе, она пришла посмотреть, кто это и зачем пожаловал на ее территорию.

Марине почти 40 лет, у нее есть свой дом, где живет вместе с сыном. Полигон бытовых отходов для женщины — источник заработка. По ее оценке, за день сбора вторресурсов на полигоне можно заработать до 400 тысяч, что в разы больше денег, предлагаемых Марине на официальных работах. Кстати, на свалке неофициальный рабочий день длится до обеда.

О своей руководящей роли на помойке Марина не распространяется, но здесь ее авторитет очевиден: бездомные приходят к ней за указаниями, с ней болтают бульдозеристы, она руководит переправкой собранного в пункт приема. К тому же, как признаются местные, Марина следит, чтобы все работали равномерно, плоды труда распределяет по справедливости.

Повстречалась Алеся — модельной внешности девушка в розовых штанах и перчатках. Веселая и разговорчивая. Она, как и Марина, приезжает на свалку работать. До этого у нее было место в больнице, где едва платили три миллиона. Сейчас на вторсырье она может прокормить себя и ребенка. Сниматься не захотела: узнают — застыдят.

И когда я решила сфотографировать ну хоть собаку, ко мне подошел он. Белая рубашка, красные подтяжки, шляпа... И говорит: «Я тоже фотограф».

Просто Валера

Валера сиял в солнечных лучах, а полутемные очки и красные подтяжки придавали ему импозантность. По статусу он тоже вроде как бомж, но вид и манеры держаться!.. Себя Валера называет новичком на свалке. Ему 59 лет, на полигоне он с апреля. До этого был военным фотографом на востоке, а после преподавал немецкий в школе.

«Их вайс зи дойч шпрахе. Их хабэ нойн унд фюфнфцих ярэ и дэдээр гю вонт, — Валера увидел мое недоверие и привел доказательства. — Волей судьбы попал сюда под старость. В прошлом году жил у цыгана в Приборе — здесь рядом. Помогал на пилораме работать, а жил у него. Он сюда ездил часто. Я у него просился: возьми меня с собой. В этом году у него работы не было, так я решил сюда».

К цыгану мужчина прибился после неудачных попыток найти работу через гомельский центр занятости. Не нашлось ни одной вакансии с жильем. В Гомель Валера приехал из Калинковичского района, где у него были родители, дом и место учителя в школе. «Скучно было в школе и детей мало. Я поэтому и ушел», — поясняет мужчина.

Приехала новая машина с мусором, и мы с Валерой спешим, чтоб быть первыми. Он собирает что попроще: бутылки и металл, если попадется. В его деле незаменима грабалка — самодельное приспособление для поиска вторсырья. Ее изготавливают, разгибая металлический держатель малярного валика, образуя на конце крюк. У меня возникает наивный вопрос: ближайший магазин далеко, откуда тогда еда берется?

«Здесь хлеба вполне хватает. Если немножко остается, или начинает черстветь, или плесневеть — уже выбрасывают. По секрету скажу: приезжает «Евроопт» и они столько мясного привозят. И курятины, и готовых котлет и прочее. Два раза в неделю. А из кондитерской столько сладостей. Я однажды поздно под вечер пришел сюда — двенадцать тортов нашел в упаковках», — рассказывает Валера.

Валера уверен, что на помойке заработать можно больше, чем в городе. Мужчина подсчитал, что только кушает он здесь на 5 миллионов. Одежду тут же находит: «Чистое, в пакетах выбрасывают».

На что тратит заработанные деньги, он не конкретизирует. Из текущих расходов — поездки в город в баню и проч. Говорит, еще мечта есть: телефон купить, в Минск к другу съездить. А вообще Валера лелеет надежду поступить в иняз, так как диплома официального у него нет — немецкий язык на службе в Германии выучил.

В свободное от раскопок время Валера читает книги, опять же найденные на помойке.

«Я не пропускаю почти ни одну книгу. Особенно большое счастье: я подписку «Планеты» нашел за три года. Это журнал. Начитался вот так! Последний раз нашел прибалтийских малоизвестных авторов и Шекспира. Книга старенькая, правда, но зачитался. Хотя больше всего люблю научно-популярную литературу», — о книгах Валера говорит с увлечением.

Потом мы с ним обсуждали новости космологии и во что в будущем превратится ядро нашего Солнца.

Книги мужчина хранит в палатке, которую сделал сам у подножия горы. Она из одеял и покрывал, а крыша на теплое время — из пленки.

Валера планирует остаться на свалке надолго: «Зимой палатку думаю переделать под буржуйку, печку такую, чтоб тепло было».

Цена достоинства

Люди, повстречавшиеся на свалке, вызывали у меня симпатию и уважение. Симпатию за искренность, уважение — за силу противостоять системе и стереотипам.

Хотя еще древние латиняне говорили, что деньги не пахнут, в обществе по-прежнему считается неприемлемым рыться в его отбросах, ища себе пропитание.

Примеры героев обнажают гнилые подпорки, на которых держится престиж части работ, которые предлагает система человеку. И трудно решить, где человеческого достоинства больше: когда учитель, медработник, колхозник, как раб, живет на бедняцкую зарплату или когда человек идет на свалку для выживания или свободы?

Люди Свалки. Документальный фильм БелаПАН