Сергей Николюк. ВЛАСТЬ. Национальная идея в двух словах

Сергей Николюк. Эксперт НИСЭПИ с 2006 года. Родился в 1952 году в Костроме. Как и многие аналитики своего поколения, не имеет профессионального образования (окончил химфак БГУ в 1974 году), но видит в этом положительную сторону: по его мнению, отсутствие привязки к определенной школе означает и отсутствие шор. В отличие от молодого поколения профессиональных политологов весьма скептически относится к западному гуманитарному наследию, будучи уверенным, что оно создано для описания иного типа общества. Отсюда склонность к цитированию российских авторов, в первую очередь социологов «Левада-центра».

1 марта президент России Владимир Путин обратился к Совету Федерации за разрешением об использовании вооруженных сил России на территории Крыма. Не исключено, что эта дата разделит нашу жизнь на то, что было до того и на то, что произошло и происходит после того.

На чем основано данное предположение?

Последние 450-500 лет Россия формировалась в качестве политического субъекта, противостоящего Западу. Это противостояние внесло существенный вклад в формирование «Русской власти» или «Русской системы» (понятия, набирающие популярность в современной гуманитарной науке).

Однако приглядевшись внимательно, мы обнаружим, что Россия практически никогда не воевала с Западом как таковым. Все войны, которые она вела на своих западных границах, были войнами в составе одной западной коалиции против другой западной коалиции. Две мировые войны в этом смысле исключением не являются. Не тянет на исключение и «холодная война» уже в силу того факта, что европейские страны, объединенные сегодня под аббревиатурой ЦВЕ, были частью советского блока.

Поэтому то, что мы наблюдаем в режиме «здесь и сейчас», является событием уникальным, аналога в истории не имеющего. В определенной степени эту уникальность осознают и сами инициаторы события. «Исторически так получается, — заявил на днях первый вице-премьер правительства России Игорь Шувалов, — что нам предъявляют счета по наивысшему разряду. Мы такая особенная страна».

Пенька в обмен на ширпотреб

Агрессию как на бытовом, так и на международном уровне не следует расценивать в качестве проявления силы. Агрессия порождается ущербностью. В данном случае ущербность российской элиты совпала с ущербностью российского общества, что и породило мощный синергетический эффект.

Белорусы, получившие образование в эпоху развитого социализма, вероятно, еще не забыли идеологический штамп — «антинародные режимы». На практике, однако, режимы подобного типа возникают крайне редко. Единственное исключение, которое приходит в голову, — это режимы, сформированные из коллаборационистов, оккупационной властью.

«Любая власть, — отмечает культуролог Игорь Яковенко, — выражает сущностные основания страны, в которой она функционирует. Если ее не свергли, если она не пала в результате революции или верхушечного переворота, то эта власть соприродна обществу. Российская власть, с одной стороны, зеркало российского общества, а с другой — обратная сторона медали по отношению к нему. Она органична и необходима русской культуре».

Ничего принципиально нового в приведенной цитате не содержится. Как тут не вспомнить давно ставшую банальностью формулу: «Каждый народ заслуживает своего правителя». Другое дело, что в условиях расколотого общества власть, как правило, соприродна не всему народу, а его части (в Беларуси — так называемому «большинству»).

Российская власть не может быть иной по отношению к русской культуре, как не может быть к ней иным и русское общество. Но культуры, особенно сопредельные, всегда конкурировали между собой за два ресурса: за территорию и за людей.

Ограничусь короткой исторической справкой.

До ХХ века Россия увеличивала свое население и расширяла территорию. Это означает, что русская культура не только успешно воспроизводила себя, но и была конкурентоспособной на «внешних рынках». Но в прошлом веке былые конкурентные преимущества были безвозвратно утрачены, о чем свидетельствуют три волны эмиграции: в Гражданскую войну, в Отечественную войну и в конце столетия (за два последних десятилетия из Российской Федерации эмигрировало более 5 млн. человек).

Что сегодня способна предложить Россия миру? Ничего кроме своих природных ресурсов. «Энергетическая сверхдержава» — это результат ребрендинга «сырьевого придатка» и не более того. Сомневающимся читателям рекомендую зайти на сайт Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС). Количество международных патентных заявок, поданных в 2013 г., составило 205,3 тыс. Возглавили список США — 57,3 тыс. У России заявок в 53 раза (!) меньше — 1087. Такой вот уровень конкурентоспособности.

Во времена Ивана Грозного Россия закупала английский ширпотреб за пеньку и пушнину, во времена Пушкина — «за лес и сало». Сегодня главным источником ширпотреба для россиян стал Китай. Россияне закупают его за нефтедоллары. Такова диалектика развития сырьевого придатка мировой экономики.

Ликвидация двойного гражданства и Eural Trans Gas

Россия всегда развивалась циклически: кризис — рост — стагнация — кризис. Но специфика нынешнего кризиса, возможно, заключается в том, что он не является очередным. Он — последний в рамках данной модели культуры, т.к. она окончательно исчерпала возможности своего дальнейшего развития.

Вновь прибегну к помощи Игоря Яковенко: «Мы находимся внутри процесса деструкции одной целостности и формирования другой. Это в высшей степени болезненный процесс с неопределенным результатом. Но пока данная нам от рождения культура жива, пока все механизмы работают, она, разумеется, противостоит любым попыткам качественного преобразования».

Реакция на события в Украине оказалась столь болезненной, потому что на уровне элиты и на уровне массового сознания они были интерпретированы в России как угроза «качественного преобразования» собственной культуры, собственного привычного мира. И угроза эта поступила не от культурно чуждого Запада (к чему россиянам не привыкать), а от своих. Чтобы хоть как-то смягчить массовый когнитивный диссонанс, из своих пришлось срочно выделить группу фашистов и бандеровцев.

Оккупацию Крыма официальная пропаганда объясняет стремлением защитить жизнь и благополучие русских от угроз радикальных украинских националистов. Такую трактовку большинство россиян разделяет. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно зайти на сайт Левада-центра (с официальным объяснением действий России в Крыму 21-24 марта согласилось 62% россиян, с формулировкой: «обычная для империй политика захвата чужих территорий в ситуациях слабости соседних стран» — 6%).

Между тем ни в одном из посланий Путина мы не найдем ни слова о необходимости защиты соотечественников на территории бывших советских республик. Но как сказано в Нагорной проповеди: «По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы?» (Матф. 7:16).

В качестве иллюстрации ограничусь одним примером.

10 апреля 2003 г. Путин и Туркменбаши подписали протокол, прекращающий действие соглашения о двойном гражданстве. Этот протокол фактически продал в рабство русских жителей Туркмении, т.к. он лишал их юридической защиты со стороны России.

Одновременно был подписан договор о транспортировке туркменского газа через Россию. Если вы полагаете, что право на транспортировку получил «Газпром», то ошибаетесь. Главным бенефициаром сделки, заключенной на межгосударственном уровне, оказалась зарегистрированная в венгерском поселке Чебды кампания «ЮралТрансГаз» (Eural Trans Gas). Ее уставной капитал составил 12 тыс. долларов, а в качестве учредителей выступили четверо безработных: израильтянин Авербух Гордон, а также трое граждан Румынии Анча Негреану, Луш Лукас и Савву Михай.

«Если бы спасали конкретных людей, — тут я цитирую философа Максима Кантора, — тогда бы требовался десант в эпицентр событий; но спасали народ в целом, спасали сознание народа, его историческую миссию и судьбу. Именно это нашло отклик в сердцах. То была не рядовая операция по обезвреживанию бандитов — но нечто судьбоносное...».

Члены кооператива «Озеро» и коллеги по службе в КГБ

Мне неизвестны случаи успешного экономического развития какой-либо страны в условиях конфронтации с Западом. Полагаю, неизвестны они и Путину. Тем не менее, он принял решение, результатом которого консолидированный Запад предъявил России «счета по наивысшему разряду».

Решение это не было спонтанным. Еще весной 2013 г. Госдума приняла закон о запрете иностранных счетов и активов чиновников, парламентариев и руководства госкомпаний, обозначив тем самым курс на «национализацию элиты». Суть его проста: «Если служишь этой стране, то должен голосовать за нее своими деньгами и своим имуществом».

Открытая конфронтация с Западом — это реакция на предреволюционную смуту в самой России. Это своего рода игра Путина на опережение, попытка затушить пожар революции встречным огнем контрреволюции.

Строительство нации, как отмечал в конце XIX века историк Василий Ключевский, невозможно без трех либеральных принципов: капиталистического уклада экономики, правовой культуры и серьезной интеллектуальной и нравственной работы самого общества. Все три условия, обозначенные классиком, оказались невыполненными. Для их практического воплощения в России не хватило… культурного ресурса.

Но мы живем в мире, в котором «нужно бежать со всех ног, чтобы оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть — нужно бежать еще быстрее». Народы, неспособные «бежать со всех ног», сходят с исторической беговой дорожки. Ничего необычного в этом нет. Соответствующие примеры можно найти в школьных учебниках истории.

Вновь обращусь за помощью к классику. Но на этот раз к автору двенадцатитомного труда по сравнительной истории цивилизаций Арнольду Тойнби: «В этой долгой и беспощадной борьбе за сохранение своей независимости русские стали искать спасение в тех политических институтах, которые уже принесли погибель Византийской цивилизации. Полагая, что их единственный шанс на выживание лежит в жестокой концентрации политической власти, они разработали свой вариант тоталитарного государства византийского типа».

Очередной приступ «жестокой концентрации политической власти» мы и наблюдаем. Но без вызова консолидированному Западу рассчитывать даже на временный успех Путину не приходится. За «нулевые» годы россияне пристрастились к евроремонтам, и для перевода потребителя неофита из состояния политической спячки в состояние политического возбуждения потребовался не просто враг, а супервраг. В этом и состоит основная особенность настоящего момента.

В свой первый президентский срок Путин, по выражению политолога Владимира Пастухова, «буквально отскреб власть от отдельно взятых олигархов». Но что он с ней (с властью) сделал? Русская культурная матрица не оставляла ему иного варианта, как передать власть новым олигархам, выращенных им лично из членов кооператива «Озеро» и коллег по службе в КГБ.

Однако без террора и идеологии «Русская власть» («Русская система») эффективно функционировать не в состоянии. «К сожалению, путинское «государство в государстве» оказалось ярким, но недолговечным проектом. Его «ахиллесовой пятой» стало отсутствие какой бы то ни было эффективной идеологии. Все предыдущие версии «спецгосударств» были стабильными за счет того, что новоявленная номенклатура была связана «внеэкономическими» путами, представляя из себя полурелигиозный орден», — отметил за два года до крымской авантюры Владимир Пастухов.

События в Украине предоставили кремлевским идеологам шанс сформулировать национальную идею, поиском которой они безуспешно занимались еще со времен «царя Бориса». Идея проста и потому понятна большинству — «Мы русские!»

Чем все это может закончиться уже в среднесрочной перспективе — тема для отдельной статьи.