В Минске ликвидируют островок несвободы

В Минске быстрыми темпами сносят легендарную зону УЖ-15/1, через которую на протяжении примерно 80 лет ее существования прошел не один десяток тысяч заключенных. Многие здания зоны, запечатленные на фото еще вчера, сегодня уже не существуют.

Еще со времен империи ГУЛАГ все места не столь отдаленные имели названия из двух букв и цифровые номера. В Беларуси все подобные учреждения начинаются с «УЖ-15», за которым следует порядковый номер. Порядковый номер «7» в настоящее время пропущен. Колония УЖ-15/7 также размещалась в Минске в районе ул. Ангарская и была расформирована во второй половине 1980-х после бунта заключенных.

Точную дату основания колонии УЖ-15/1 назвать сложно. Вероятно, колония (или, что более характерно для тех времен — лагерь) была построена в конце 1920-х — начале 1930-х годов с началом массовых репрессий, когда подобные учреждения стали активно появляться по всему СССР.

На карте Минска 1933 года на этом месте уже отмечено несколько построек, к которым ведет ответвление от железной дороги. Две постройки явно напоминают большие бараки, а это ответвление от железной дороги существует (пока еще) и поныне. Тогда это была окраина Минска.

На немецкой карте 1942 года территория и схема расположения построек уже приобрели вид, сохранившийся до конца существования колонии. Появился и сейчас ведущий в колонию автомобильный проезд, а территория зоны отмечена уже как часть города.

Если во время немецкой оккупации Минска тюрьма на ул. Володарского оккупантами использовалась по прямому назначению, то, не исключено, что с лагерем немцы поступили также, разместив там военнопленных.

Существовавшая до последних лет архитектура колонии была возведена к 1960-м годам и мало менялась на протяжении десятилетий.

Как и все колонии, УЖ-15/1 была спрятана за высоким забором. Журналистам, особенно с фото- и видеокамерами, здесь были не рады. Поэтому сделать фотоснимки стало возможным только после того, как колонию покинул последний заключенный и была снята охрана.

Первой, еще в 2009 году, опустела промышленная зона, где трудились заключенные.

Специализацией колонии УЖ-15/1 были деревообработка и изготовление мебели. Собранная зэками мебель была не самого высокого качества — сказывались низкая квалификация рабочих и допотопное оборудование, но зато дешевой, за что и пользовалась спросом. Также здесь шили сидения для тракторов «Беларус» и грузовиков МАЗ.

При пожаре на территории зоны в 2009 году, когда столб черного дыма был виден чуть ли из всех концов Минска, горела как раз куча отходов искусственной кожи с поролоном от этого производства.

Также в колонии плели сетки для картошки, делали гробы, резные шкатулки и прочий ширпотреб.

На территории промзоны существовал и небольшой свинарник, откуда свеженина шла на стол милицейскому начальству.

Наиболее благополучными временами для заключенных УЖ-15/1 были 1960-1970 годы — время стабильности. Как правило, в эту колонию направляли спокойных заключенных со сроками не менее 8 лет. Производство колонии было загружено работой и приносило хорошую прибыль, на счету колонии были значительные средства, и сами заключенные неплохо зарабатывали.

Трудности начались с развалом СССР. Проблемы, которые затронули всех, в условиях колонии усилились многократно. Производство едва работало, началось переполнение зоны заключенными. Резко ухудшились бытовые условия — в отрядах появился третий ярус кроватей. Прибыль от производства резко упала. Как следствие, средств у колонии стало меньше, ухудшилось питание заключенных, появилось множество безработных заключенных, а заработки многих работающих стали чисто символическими. Часть заключенных ходила на работу только для того, чтобы быстрее коротать время и меньше находиться в переполненных отрядах. Как обычно, в МВД деньги на места лишения свободы выделяются в последнюю очередь. Кроме того, сказывалась коррупция среди администрации колонии, проявлявшаяся в махинациях с продуктами питания для заключенных и со сбытом производимой ими продукции.

При этом сохранялись издевательские ограничения на передачи продуктов питания. Ситуация с условиями содержания заключенных изменилась в лучшую сторону только после 2003-2004 года.

Колония УЖ-15/1. Фото 2005 г.

Относительно свободный доступ на территорию зоны появился только летом 2011 года, когда колонию начали сносить и судьба зданий и того, что в них осталась, перестала кого-либо волновать.

Трехэтажные здания, пока еще выглядывающие из-за высокого забора по улице Кальварийской — это жилые помещения. Часть зданий, ближе к железнодорожному мосту, которые недавно разрушили — корпуса республиканской больницы для заключенных. Сокращенно её именовали так же, как и нашу страну — РБ (Республиканская больница). Несколько лет назад территорию РБ расширили, включив в нее корпуса, расположенные параллельно железной дороги.

Окна палат-камер для пожизненных заключенных были закрыты снаружи металлическими жалюзи, чтобы они не могли общаться с обычными заключенными.

Знакомым по фильмам (а многим и лично) тюремных камер в колонии не было, за исключением штрафного изолятора. В колонии заключенные проживали в отрядах, каждый из которых насчитывал около 100 человек. В «лучшие годы» в колонии было 28 отрядов. Жилые помещения очень напоминают армейские казармы. Как правило, каждый отряд работал в определенном месте: один — на распилке древесины, другой — на покраске мебели и т.д.

К подъезду каждого жилого корпуса примыкал так называемый локальный сектор — огороженный сеткой дворик, где заключенные проводили большую часть своего времени. Поскольку в каждом подъезде было по три отряда (по отряду на каждом этаже), получается, что в каждом локальном секторе находилось по три отряда. Самостоятельно выход за пределы локального сектора был запрещен.

Ситуацию на территории жилой зоны контролировали из высоко расположенной будки — так называемого «5-го поста». Там обычно находилось несколько заключенных, в чьи обязанности входило наблюдение за порядком. Работников «5-го поста» презирали, а сам пост называли «петушатней».

Инфраструктура колонии также очень сильно напоминает воинскую часть.

Имелась столовая, где до последнего времени чай готовили в котлах, топившихся дровами. В помещении столовой стены выложены красивой мозаикой из битой керамической плитки. Как и в армии, в столовую заключенные ходили строем.

«Зоновская» баня больше напоминает душевую — парная здесь отсутствует. При бане имелась «прожарка», где заключенные избавлялись от вшей в одежде и постельном белье. Учитывая, что среди заключенных было много откровенных бомжей, не привыкших следить за собой, а также перенаселенность колонии, «прожарка» не пустовала. Естественно, была прачечная.

Сапожную мастерскую было бы правильней назвать просто обувной, поскольку заключенные и их охранники, за исключением малого количества солдат на вышках, которые не заходят за внутренний периметр ограды, сапог не носили.

В медицинской амбулаторной части был кабинет флюорографии. В магазинчике, ассортимент которого напоминал маленький сельмаг, заключенные раз в месяц покупали продукты по безналичному расчету. При магазинчике был киоск канцелярских товаров системы «Белсоюзпечати», куда, согласно единого списка обязательных товаров, завозили презервативы.

В клубном кинозале показывали фильмы из городского кинопроката. Иногда в клуб приезжали артисты, к примеру, солисты оркестра Михаила Финберга, театр «Христофор», группа «Лесоповал». Поскольку у многих заключенных не было среднего образования, то имелись вечерняя школа и ПТУ.

Существовала и «Комната длительных свиданий», что-то среднее между общежитием и гостиницей, куда запускали с воли близких родственников заключенных. В «Комнате длительных свиданий» заключенный с родственниками мог провести до трех дней, причем никто не имел права во время свиданий выходить из здания.

Также на территории жилой зоны находился режимно-оперативный отдел, контролировавший жизнь заключенных.

С развалом СССР в УЖ-15/1 впервые стали направлять осужденных бывших сотрудников милиции и иностранцев. Здесь во второй половине 1990-х годов успешно начал ломать тюремные блатные традиции в должности оперативного работника Юрий Баринков, сейчас работающий в руководстве Департамента исполнения наказаний. Вскоре обстановку в УЖ-15/1 полностью контролировала администрация, не оставив места всяким «смотрящим».

Также во второй половине 1990-х здесь резко увеличился процент заключенных с высшим образованием — стало больше бывших высокопоставленных чиновников, коммерсантов, попадались кандидаты наук и профессора. А бывших сотрудников правоохранительных органов (работников милиции, прокуратуры, судов и тюрем) хватило бы, чтобы обеспечить ими потребности райцентра.

Глава администрации районного центра, главный судья другого крупного райцентра, банкир, создатель финансовой пирамиды, кандидат медицинских наук, депутаты Верховного Совета, директор одного из крупнейших заводов (все, естественно, с приставкой «бывшие») — наиболее высокий процент таких заключенных был как раз в УЖ-15/1. В этой колонии, кстати, отбывали срок два депутата Верховного Совета 13-го созыва — Владимир Кудинов и Андрей Климов.

Обычно таких «бывших», сохранивших полезные связи, устраивали на теплые должности типа библиотекаря или киномеханика.

Иногда заключенные — бывшие работники правоохранительных органов, писали курсовые и дипломные работы своим тюремщикам, учившимися заочно в академии МВД.

Бывали забавные случаи, когда вслед за заключенным сюда прибывал по этапу его следователь или когда вдруг исчезал работник администрации колонии, а затем вновь появлялся здесь, но уже в качестве заключенного.

Один из последних таких забавных случаев произошел примерно два года назад, когда прямо на рабочем месте был арестован второй по значимости человек в колонии — заместитель начальника по оперативно-режимной работе. При этом табличка с его кабинета была кем-то заботливо сохранена — автор этого материала нашел ее в режимно-оперативном отделе. А поскольку знавшие арестованного люди хорошо о нем отзываются, готов передать эту табличку владельцу.

Вообще, к табличкам, крепившимся на дверях кабинетов, сотрудники колонии были явно неравнодушны. К примеру, табличка «ДПНК» (дежурный помощник начальника колонии) без указания конкретной фамилии выполнена очень скромно — красками от руки. Зато таблички с указанием владельцев кабинетов — настоящее произведение искусства. Рельефные буквы вырезаны из дерева и покрыты золотым красителем. На некоторых табличках это еще зачем-то закрыто прозрачным стеклом.

Попав на территорию колонии, теряешь чувство времени. Кажется, что перенесся примерно в 1950-1970 годы. Вокруг старый деревянный забор, такие же старые постройки, расположенные так, чтобы максимально скрывать происходящее на воле. Все окна жилых корпусов, выходящие в сторону забора, заложены рифлеными стеклоблоками.

Попадаются предметы быта в виде металлических кружек, старых телогреек, ботинок из кирзовой кожи. Эти предметы производятся в неизменном виде на протяжении десятилетий. Кое-где остались написанные от руки стенгазеты. По мнению руководства колонии, выпуск заключенными рукописных стенгазет является частью исправительного процесса.

Впрочем, попадаются и относительно «современные» предметы. К примеру, пятидюймовые дискеты. Из более привычных предметов — глянцевые журналы 3-5-летней давности. В основном это журналы типа Мaxim и издания на автомобильную тематику. Среди этого барахла иногда попадаются отличные книги, а также негосударственные периодические издания — «Народная воля» или «Белагазета».

Поскольку основным производством здесь была деревообработка, даже вазоны комнатных растений в УЖ-15/1 делали деревянными.

В брошенной колонии обстановка чем-то напоминает Чернобыльскую зону. Кое-что, например, оконные рамы и двери, были демонтированы и приготовлены к вывозу, но по каким-то причинам оставлены. Брошено и кое-что из интересной документации, дающей много полезной информации о жизни колонии.

Так, пол в одном из кабинетов завален карточками осужденных с их фотографиями.

В другом кабинете осталось лежать множество «Идентификационно-поисковых карт на профилактируемых лиц» также с фотографиями заключенных. В этих картах подробно описаны внешний вид заключенных и особенности их личности. Многие из этих заключенных, фигурирующие в оставленных документах, продолжают «мотать срока» теперь уже в других колониях.

Здесь так увлеклись маленькими портретными фотоснимками, что сами сделали обязательный в госучреждениях иконостас высших должностных лиц Республики Беларусь со снимками точно таких же размеров, что и на карточках заключенных. Оно даже и удобно — попадет такое лицо в колонию, сразу же с иконостаса можно фотоснимок вырезать и в личную карту вклеить.

В журнале рапортов дежурных оперативников можно прочитать о случавшихся здесь происшествиях. К примеру, «10.11.2005 года в 15.50 около цеха № 4 в помещении конденсатной совершил акт суицида заключенный ……. 1976 года рождения, осужденный к 3,5 годам».

Интересно было взглянуть на оставленные технические паспорта колонии с перечнем и характеристикой всех строений. На некоторых документах красуется гриф «Секретно».

Проведя около двух часов в покинутой колонии, начинаешь очень сильно чувствовать исходящую отсюда отрицательную энергетику. Ощущаешь себя в роли заключенного и хочется как можно скорее покинуть это место. Выбираясь с покинутой колонии через забор (часовых нет — пулю не получишь), попадаешь как бы в другой мир — кажется, что за забором даже воздух более приятный. Очень хочется под душ.

В тоже время, охраняющий покинутую колонию сторож строительной организации, осуществляющей снос сооружений, пожаловался, что замучился гонять непрошенных гостей, лазящих через забор. Побродить по бывшей колонии имеют желание люди разного возраста — от подростков до солидных мужчин. Некоторые честно сознаются, что «испытывают ностальгию».

Через неделю-другую от колонии не останется и следа. Здания, источающие отрицательную энергетику, быстро сносят, а строительный мусор вывозят. Уже сейчас на территории бывшей промышленной зоны колонии российское предприятие, которому не страшны катаклизмы белорусской экономики, стремительными темпами строит современный жилой комплекс. Под жилье пойдет и территория жилой зоны бывшей колонии.